Виктор Тюрин - Человек человеку волк или Покорение Америки

— Билл, тебе сколько раз говорить, это больница, а не поле боя! Чего ты орешь каждый раз так, словно поднимаешь солдат в атаку?!

— Ты мне лучше скажи Митчелл, почему он еще не сдох? Кто мне недавно говорил, что с такими дырками не живут?!

— Я тебе что, Господь Бог?! Он один знает, кому жить, а кому умереть! А я всего лишь доктор в этом Богом проклятом захолустье! Отступи, дай посмотреть на больного!

Отодвинув животом нахмурившегося Билла, он наклонился надо мной. Из-за длинного фартука, закрывавшего грудь, местами заляпанного кровью, выглянули широкие подтяжки. Бесцеремонно сдернув одеяло у меня с груди, эта пародия на доктора начала ощупывать меня, причиняя сильную боль. Мне ничего не оставалось, как стиснуть зубы и терпеть.

— Так. С плечом хорошо. Теперь грудь… рана чистая. Рот-то открой! Язык! Так. Температура есть, но лихорадка ушла. Хорошо молодчика отделали. Пуля в грудь и в плечо. Да крови сколько потерял…. И все равно умирать не хочет. Как зверь за жизнь цепляется.

— Пить. Воды, — я с трудом вытолкнул сухие, ломкие слова через непослушные губы.

Не обращая не малейшего внимания на мою просьбу, он продолжил обследование, одновременно продолжая говорить: — А впрочем, он зверь и есть. Похоже, пуля не задела внутренних органов. Да — а…. Не повезло тебе, Билл. Он встанет на ноги…. недели через две. Все. Я пошел. У меня еще куча дел благодаря этому бандиту.

— Что Маклин совсем плох?

— Выглядит хуже, чем хотелось бы! А к тебе, — он обратился ко мне, — попозже сестру пришлю. Она сейчас занята.

С этими словами он развернулся и исчез за занавеской. Растревоженная этим садистом боль постепенно стала стихать, снова возвращая мне интерес к окружающему миру. Скользнул глазами по уже знакомой для меня обстановке. Нет, это однозначно не похоже на больничную палату, даже если предположить, что она находиться в самой что ни есть глуши. И еще…. Весь разговор велся на английском языке! Как это я сразу не сообразил?! Тип, изображающий американского шерифа, странный доктор, вся эта архаичная обстановка не соответствующая времени. Что все это значит? Спектакль, поставленный ради меня?! Но ради чего?! Ведь я прекрасно помнил обстоятельства, благодаря которым оказался у татуировщика Жиги. Помнил, как ворвались в подвал мои преследователи. Помнил, как убивал и умирал…. Умирал?! Но я же не умер. Скосил глаза на человека, одетого шерифом. Бред… наяву?

— Где я? Кто я? — я попытался спросить громко и внятно, но сумел лишь выдавить из себя хриплый шепот.

Некоторое время человек по имени Билл недоуменно смотрел на меня. Потом, скривив в насмешке рот, сказал: — Тебе всадили две пули в грудь, а не в голову, Джек! Так что брось придуриваться! А на вопрос: кто ты? — отвечу. Ты бандит и убийца, без чести и совести! Двое твоих дружков уже жарятся в аду, а через две недели вы втроем к ним присоединитесь. А потом придет время братьев Уэйн! Ты думаешь, рейнджеры оказались в городе случайно? Как бы, не так! Это была засада! Когда твою голову оценили в три тысячи, тут же нашелся ублюдок, охочий до легких денег. Но Бог все видит, и кара настигла иуду. Вместо денег предатель получил пулю. Ты, наверно, хочешь знать, кто он? Это Мидлтон. Да тот самый банковский клерк. Он сначала продал вам своего хозяина и благодетеля, а потом решил, что выгоднее продать вас. Нам после этого осталось только организовать засаду! Видишь, как все просто! Теперь, когда за голову каждого из Уэйнов дают по четыре с половиной тысячи долларов, я жду появления нового иуды. Знаешь Джек, за полтора года шерифом я понял, поймать таких, как ты, можно только случайно. За вами не угонишься! То вы грабите банк в Тоскане, а уже через две недели останавливаете почтовый дилижанс по дороге в Колумбус. Я правильно говорю, Джек? Ну что ты молчишь?

Я слушал этого человека и одновременно пытался понять смысл происходящего, но в голову ничего не приходило кроме дурацкой мысли, что нахожусь под действием наркотика, давшего подобный эффект. Но если это считать правдой, то, как же боль, терзающая тело или свежий ветерок, дующий из-за занавески, донося до меня аромат луговых трав и цветов. К чему можно отнести звуки, доносящиеся снаружи: ржанье лошадей, цокот копыт о твердую землю, скрип деревянных колес и громыхание тяжелого фургона. Чем я больше вслушивался в свои ощущения, пытаясь уловить в них фальшь, тем больше приходил к мысли: если это бред или галлюцинация, то, что тогда реальность?

— … твои дружки — висельники, оставшиеся в живых, Джесси Бойд и Роберт Форд….

Боль и сбитый с толку разум объединились против меня, терзая с удвоенной силой. Мне был нужен ответ. Сейчас. В эту секунду. Облизав сухие губы, я резко перебил шерифа: — Билл, кажется, я спросил тебя: где я? Где я?!

Шериф, замолкнув на полуслове, некоторое время пристально вглядывался в меня: — Откуда у тебя этот странный акцент, Джек? Мне говорили, что ты стопроцентный американец.

— Я… в Америке? Слушай, шериф, мать твою, ты говори, но не заговаривайся! Еще раз спрашиваю: где я?! — от полного непонимания ситуации, а также от чувства, что меня зачем-то выставляют идиотом, у меня прорезалась злость, а вслед за ней и голос.

Шериф вместо ответа, стал переминаться с ноги на ногу, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

— Э-э… Я… сейчас дока позову.

— Не надо его звать. Просто ответь.

— Америка. Техас. Ты меня начинаешь злить, Джек! Может тебе еще и год сказать?

— Скажи!

— 1869 год.

Он не врал! Мой мозг, несмотря на мое состояние, просканировал мимику, жесты, поведение этого человека и выдал результат: не врет. В нем была злость, раздражение, доля неуверенности, но не было лжи. Я ее не чувствовал, но просто так взять и поверить его словам не мог. Глаза заскользили по помещению, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы указать на розыгрыш. Грубо беленый потолок. Занавеска, колеблющаяся ветерком. Плотная шерсть одеяла под пальцами. И еще этот мужик, стоящий перед моей кроватью, в одежде шерифа времен Дикого Запада. От него несло табаком и лошадью. Запахи и звуки…. Все было против меня. Это была цельная картина чужого времени, без малейшего изъяна. Может быть оно и так, но оказаться на сто сорок лет назад…

"Раз и…! Нет, этого не может быть! Просто не может быть, — я был в растерянности, что со мной бывало крайне редко. — А если попробовать сбить его с толку? Он сейчас уверен в себе и не ожидает подвоха. Хуже не будет".

— Актер из тебя никудышный, парень. Играешь с чувством, но достоверности — ноль! — при этом я постарался скривить губы в усмешке. — Консультант ваш где? Придется ему лекцию по истории Америки прочитать! А камеру где прячете?