Уже успев вспотеть, несмотря на прохладное утро, кузнец перенес только что сделанное колесо в корыто с водой. Он поворачивал его в холодной воде, постукивая молотом, чтобы закрепить стыки. Пять легких ударов. Поворачивая колесо, Дэйн слегка покряхтывал.
Число пять было для него особенным. Этим скромным суеверием он обзавелся во время войны. У Дэйна осталось всего пять патронов, когда стрельба со стороны армии Союза, против которой они воевали, наконец прекратилась. Именно с тех пор он считал число пять счастливым.
Быстро протиснувшись под дверью, в кузнице появилась белка и прострекотала свое «доброе утро». Дэйн повернулся к маленькому зверьку и улыбнулся. Эта белка регулярно посещала его.
— Ну, доброе утро, дружок. Ты голоден? — ласково спросил Дэйн.
Молодой кузнец сунул руку в карман и вытащил кусок хлеба, который захватил из дома. Он отломил от него пять маленьких кусочков и положил их на землю в полуметре от белки. Ничуть не испугавшись, маленький грызун терпеливо ждал, затем торопливо подбежал к угощению и принялся за первый кусочек.
Дэйн всегда терпеть не мог прерывать работу в кузнице, особенно когда отставал от графика, как сейчас. Но вторая его работа в качестве инспектора по совместительству была обязательством, к которому он относился серьезно. У Дэйна имелось четкое представление о своих полномочиях. Во время Великой войны он сражался на стороне Юга и сполна насмотрелся убийства и смерти. Именно поэтому он так далеко уехал от выжженной дотла родной Луизианы, и в итоге осел здесь. В Торсмилле, в штате Техас.
Дэйн не был метким и опытным стрелком. Просто никто другой не хотел браться за работу инспектора полиции. А профессию кузнеца Дэйн получил по наследству. Его покойный отец был кузнецом, причем отличным кузнецом.
Сделав еще один глоток кофе, он поднял глаза и увидел, как в широкие двери его мастерской входит Мэри Трессиан. Чувства Дэйна к этой девушке было трудно утаить. Он влюбился во владелицу универсального магазина с первого взгляда. Но что простой кузнец мог предложить самой богатой женщине в городе? Он знал, что племянник Рудольфа Кросса сходит по ней с ума, да и все вокруг знают это, полагал он. Дэйн покачал головой — он не мог соперничать с таким богатством, с таким положением в обществе. И несмотря на это, ему трудно было избавиться от своих мыслей. Он наклонился и поставил свою кружку на землю.
— Что ж, инспектор Дэйн, судя по всему, утро у вас выдалось напряженным, — весело сказала Мэри Трессиан.
— Доброе утро, мисс Трессиан. Как вы себя чувствуете в такой прекрасный денек?
— Хорошо, спасибо. Мне кажется, вам нужно быть осторожнее. Эти ребята Кросса не шутят.
Дэйн улыбнулся — он всегда улыбался, когда слышал ее голос. Несколько секунд кузнец напряженно обдумывал, что сказать в ответ. Но лучшее, что он смог придумать, было:
— У вас сегодня будет загруженный день?
Девушка шагнула ближе, и кузнец пожалел, что снял пальто и шляпу. Он повернулся к вешалке, чтобы надеть их.
— Не волнуйтесь, мистер Дэйн, я не собиралась отвлекать вас от работы. — Взгляд Мэри говорил, что она по достоинству оценила его мускулистое тело. — Да, я надеюсь, что день будет загруженный.
Она повернулась, намереваясь выйти, затем оглянулась и попыталась поймать его взгляд.
— Если вам захочется, мы как-нибудь могли бы поужинать вместе. — Девушка отвернулась, не дожидаясь его ответа, и вышла.
Сквозь качавшиеся взад-вперед двери мастерской Дэйн видел, как она переходит улицу; затем двери остановились, и он больше ничего не мог разглядеть. Внезапно он вскрикнул и отдернул руку от печи.
— О, Господи! Осторожнее, Иерихо! — Кузнец бросился к корыту с водой и опустил туда пальцы, продолжая смотреть на улицу.
В голове у него металось множество мыслей. Неужели у него есть шанс? Иначе зачем бы Мэри говорить такое? Дэйн начал перебирать в уме все возможные способы — как и когда пригласить ее. Он наклонился за чашкой кофе.
В этот момент в мастерскую широкими шагами вошел пожилой коренастый мужчина в измятом костюме-тройке.
— Когда будут готовы мои колеса? — выпалил он вместо приветствия.
Дейн тряхнул головой, чтобы избавиться от мыслей о Мэри Трессиан.
— Они будут готовы сегодня, мистер Тернер. Возможно, после обеда.
— Если вам опять не придется удрать и заняться еще чем-нибудь… инспекторским, — сказал Бенджамин Тернер, улыбнувшись уголками губ.
— Да уж. — Дэйн начал закрывать горящими дровами второй колесный обод.
— Я вам доверяю. Завтра приходит груженый вагон, и мне понадобится телега.
— Конечно.
День прошел быстро — полный двухкофейниковый день. Солнце уже садилось, когда Дэйн закончил подковывать последнюю из пяти лошадей. Это хороший знак, решил он, что сегодня было именно пять лошадей. С колесами он закончил чуть позже полудня, и Бенджамин Тернер остался доволен.
Дэйн потянулся все телом и признался себе, что устал. Очень устал. Он вымылся, воспользовавшись умывальной раковиной в небольшой кладовке, где хранились инструменты, запас железа и дров, пакет с кофе и точильный круг. Вода приятно холодила лицо и грудь. Бросив взгляд на пустую кофейную чашку, кузнец понял, что прикончил весь напиток.
Его взгляд отправился блуждать по улице в сторону магазина Мэри Трессиан. Огни в нем погасли, значит, девушки там уже не было. Да он бы все равно туда не пошел — или пошел бы? Дэйн тряхнул головой и заговорил сам с собой.
— Пойдем-ка, поужинаем, Иерихо. И нам еще нужно отнести что-нибудь ковбою. Интересно, есть в ресторане что-нибудь особенное сегодня?
Он оглядел свою поношенную одежду и пожал плечами. Часть его надеялась увидеть в ресторане Мэри Трессиан; другая часть страшилась этого.
Как и ожидалось, арестованный Холлистер Уокер вел себя довольно тихо — и хорошо, хотя и неохотно, выполнил работу, заделав дыры от своих пуль. Все они были замазаны и готовы к покраске. Даже в желтом свете газовых рожков видно было, что стены ровные.
— Вижу, вы хорошо поработали, — сказал Дэйн, войдя в салун, который в этот час был оживлен, и найдя глазами веснушчатого ковбоя с квадратным лицом, тихонько сидевшего на стуле возле стены.
Не дожидаясь ответа, Дэйн позвал владельца салуна, который в этот момент наливал виски посетителям, заполнившим барную стойку.
— Как тебе это, Оливер?
— По-моему, хорошая работа, — сказал Нэттер, пытаясь перекричать оживленный шум, царивший в салуне. — Вообще-то он закончил еще до полудня. Я просто не хотел, чтобы он красил стены, пока тут столько народу. — Он наполнил очередную рюмку и добавил: — Краска в корыте на заднем дворе.
