— Ну вот, не хватало. Такое пошло, я против. У нас без того нищебродов достаточно, не надо нам восточной шпаны, чтобы последний кусок хлеба с маслом отбивала. Он там внутри сейчас сидит. Не в салуне самом, а в комнате за баром, ест там один. Сидит он лицом ко входу, винтовка на столе, а шестизарядник в кобуре у него.
— Отлично. — Чантри сделал паузу. — Вот что, друг, пойду отведу лошадь в конюшню. Ты иди в салун и закажи мне ужин, а когда будет готово, скажи, чтобы прямо несли в ту заднюю комнату и ставили перед ним на стол. Кто с ним будет ужинать, говорить ему не надо, я сразу подойду.
Устроив лошадь в стойле с достаточным количеством сена, чтобы обеспечить ей досуг, Борден Чантри снял ремешок с револьвера, а винчестер взял в левую руку.
Он толкнул дверь салуна и вошел, и все глаза обратились к нему. Из-за бара как раз выходил человек в белом фартуке с куском мяса, бобами и хлебом на тарелке. Он направился к открытой двери задней комнаты, вошел и поставил тарелку на стол.
— Какого черта? — Это был голос Лэнга, Лэнг сердился. — Я же сказал, никого мне не надо, чтоб вас всех громом убило! Убери эту чертову…
Борден шагнул на порог.
— Ну разве так можно, Лэнг, — мягко упрекнул он крикуна. — Ты никогда так раньше со мной не обращался.
— Так это ты? Черт тебя побери, Борд, тебе ведь объяснили: не езди за мной!
— Лэнг, это же моя работа. За это мне платят. Я никогда особенно не рассчитывал, что от меня много проку будет, но сам понимаешь… жить-то надо.
Он спокойно отодвинул стул и сел. Ружье уместил на левом колене, левая рука — на спусковом механизме.
— Ты быстро двигаешься, Лэнг. Я и не думал, что придется так далеко забраться. Как-то подумалось, что ты подождешь меня.
Лэнг внимательно смотрел на него. Досада не мешала ему подкарауливать малейший шанс одержать верх.
— Мы дружили, Борд. Чего ради нам теперь ссориться только потому, что публика в том городе на дыбы встала. Закопал бы того покойника, как нашел, и ничего бы этого не случилось. Я всегда тебе говорил, ты слишком серьезно к своей должности относишься.
— Есть такой грех… Платят, я должен выполнять. Как Бун Сильва.
— Бун? Что с ним сталось?
— Выброшенные деньги, Лэнг. Не годился он для такой работы.
— Мне сказали, он самый быстрый…
— Это он так думал. Скорость — вещь относительная, видишь ли. Может, он и был очень быстрый там, откуда явился, но страна-то у нас большая.
Борден Чантри взял правой рукой чашку.
— Мне придется отвезти тебя обратно, Лэнг, для суда. Говорить ты умеешь, известное дело, да еще если адвоката хорошего найдешь, может, и выпутаешься.
Лэнг удивленно раскрыл глаза.
— Знаешь, я иногда не в состоянии понять, то ли ты очень хитрый, то ли безнадежный дурак.
— Дурак, наверно. Так, перебиваюсь. Но понимаешь ты, работа-то мне нужна. Без нее моим будет есть нечего, а теперь еще Билли кормить надо. Везде деньги, Лэнг.
Лэнг тронул языком губы. Правая рука его лежала на самом краю стола.
— Поговорим насчет денег, Борд? У меня не так много, но, чтобы тебя снабдить, хватит. А продадут магазин, от этого еще капнет… Откуда людям знать, что ты нашел меня.
— Лэнг, если я возьму у тебя деньги, я хуже Сильвы окажусь. Он был честный человек, знаешь ли, по-своему, и твою плату попытался отработать.
— И что вышло?
Борден небрежно махнул рукой.
— Скорость — вещь относительная, как я уже сказал. Он начал с шестерки, я ответил тузом. Тут карты пошли на стол, а у него больше не оказалось.
Лэнг опять облизнул губы. Глаза его ярко сверкали, и на лице проглядывала чуть ли не насмешка, и он чуть-чуть наклонялся вперед.
— Что там было, Лэнг? Тогда, с Сэкеттом?
Лэнг пожал плечами.
— Я вертелся в кухне, когда разливали кофе, и всыпал ему порошочек. Потом он ушел, я пошел за ним. Луси Мари хотела его вернуть, чтобы ночевал у них, тут я немного поволновался. Однако он уперся идти в гостиницу. Как дошел до «Корраля», уже почти падал, а я его догонял. И тут какой-то пьяный старатель перед мексиканским рестораном палить из револьвера начал, ну, я Сэкетта и застрелил. Поднял его, жакет его подобрал, который он на руке нес, и в Симмонсов сарай с ним. Только кончил менять на нем рубашку, смотрю, он в себя приходит, пришлось еще раз стрелять. Потом надел на него жакет, а на себя его рубашку. Мала оказалась, правда. Ну, и домой.
— Зачем ты это сделал?
— Ты что, вообще? Он же за мной охотился! Ловить меня приехал за то дело на юге, когда я старика Канингема угрохал!
В кои-то веки Борден Чантри испытывал удовольствие от того, что предстояло сделать.
— Нет, Лэнг, — тихо произнес он, — Сэкетт за тобой не охотился. Ни он и никто другой. Канингем не умер, а его дочь уговорила старика не возбуждать дела. Распоследнего идиота ты разыграл, Лэнг. Всех тех людей ты убил попусту. Спасался в панике, когда никто за тобой не гнался.
— Врешь!
— Нет, Лэнг. Я не вру. Так все было. Джордж Ригинз до этого дорылся и собрался сказать Блоссом, чтобы с тобой не связывалась. Как раз тогда ты его убил. Ты совершил все ошибки, какие только можно было совершить. Вырезал клеймо: я тут же понял, что-то здесь не так. Ты упустил из виду, что в западных городках на клейма обращают внимание. Я всего-навсего спрашивал да спрашивал, пока не нашел обратившего внимание именно на это.
Обе руки Лэнга виднелись над краем стола, и он улыбался — той ослепительной, мальчишеской, дружелюбной улыбкой, которая так всем нравилась. О которой Лэнг знал, что она людям нравится.
— Ну что же, Борд, пора прощаться, так? Жаль мне, что ты так далеко прогулялся — и без толку.
Его левая рука мгновенно упала, стиснув правое запястье Чантри, а правая рука Адамса устремилась за оружием.
Борден не сопротивлялся. Он смотрел Лэнгу прямо в глаза, пока дуло револьвера не начало подниматься над краем стола. И тогда выстрелил в него.
Ствол винчестера находился в немногих дюймах от живота Лэнга, когда из него вырвалась пуля, и в тот же миг Чантри вскочил на ноги, с силой толкнув стол на сидевшего напротив. Более крупный из противников упал на спину, Борден Чантри перевел рычажок на своей винтовке и стоял, глядя на Лэнга вниз.
Равнодушным пинком выбил у него кольт.
Несколько человек вошли и смотрели. Лэнг с пола впился в него взглядом.
— Черт тебя дери, Борд! Всегда ты был непроходимый болван! Никогда своей пользы не видел! Ты мог получить… да я бы тебе полтыщи дал, только чтобы ехал домой! Дурак ненормальный!
Его рука потянулась к поясу.
— Гляди, чтоб тебя зараза, у меня…
Ничего, кроме жалости, Борден Чантри не ощущал в эту минуту.
— Лэнг, нет у тебя ничего. Ничего совершенно. Даже нескольких секунд нет.
