— И что ты о ней думаешь?
— Как её спасти.
— И как же?
— Так же, как думал спастись Вислоухий.
— Ты это всерьёз? Это твои условия?
— Да, приведу тебя к Потайной Двери. Ты дашь нам две лошади и ружьё. Себе забирай золото. Мы двинемся по дороге к Грантсу и форту Уингейт.
Пелон разглядывал его в течение долгой, напряжённой минуты. Он покачал головой, не в силах поверить услышанному.
— Ты отдашь свою долю золота за эту тощую штучку? Эту костлявую куру. Это незрелое дитя, которое думает, будто Малипаи станет её защищать?
— Да.
— Маккенна, дорогой старый приятель, ты спятил.
— Нет, не спятил. Вот потому-то я и иду на сделку.
— Что? Ты всё ещё думаешь, я причиню тебе зло? Тебе, который довёл меня почти до золота Адамса?
— Каков же твой ответ, Пелон? Две лошади и ружьё. Когда достигнем Двери.
— Мы и так её найдём.
— Валяй!
— Я могу тебя провести. Пообещать лошадей и ружьё. А потом не дать.
— Ты передаёшь мне их завтра утром. Прежде чем мы выедем.
— Но тогда я должен буду довериться тебе!
— Конечно.
От костра поднялся великан Хачита и стал двигаться по направлению к ним. Во тьме, возле лошадей лениво обозначился Юный Мики Тиббс, также продвигаясь к ним.
— Ладно, — сказал Пелон быстро. — Я это сделаю. Не стоит говорить остальным, а?
— Только до завтра. Но ружьё я получаю сейчас.
— Ты ведёшь грабительский торг.
— Нет, всего лишь учитываю личность своих коллег-купцов.
— Верно, верно. Ладно, согласен. Пойдём.
Они вернулись к огню, и Пелон заставил Малипаи достать из кучи вещей, сложенных на грузовом седле, старый заржавленный карабин спенсер, принадлежавший Маккенне. Морщинистая скво подошла с оружием и передала его золотоискателю.
— Я рада вернуть его, — сообщила она. — Всё дело в этих чёртовых голубых глазах.
— В чём дело? — потребовал Юный Мики, перехватывая руками на грубо починенном прикладе своего винчестера.
— Мы все — равноправные партнёры, — сказал Пелон, поднимая собственное ружьё.
Юный Мики обдумал это.
Глен Маккенна при всеобщем безмолвии потянул затвор из казённика спенсера и проверил патроны. Ни один не был вынут. Он толкнул зарядное устройство назад.
Юный Мики оскалился, обнаруживая волчий клык.
— Конечно, — прошепелявил он. — Разве всё не так, как я говорил там в Яки-Хиллз?
— Абсолютно так, — заметил Пелон Лопес.
— Все за одного, один за всех, — пробормотал Глен Маккенна. — Да здравствуют три мушкетёра!
Они ехали уже два часа. Солнце только что начало подбираться к верховьям каньона. Как и следовало по легенде, дно в каньоне было столь узким, что длиннорукий всадник мог дотронуться до обеих стен. Выехав на рассвете, они проследовали через тесный вход и обнаружили тыквенные побеги, древние оросительные канавки — асекийас и обрушенные подножья стен — адобе в деревне предков. Теперь все пристально вглядывались вперёд в поисках следующей приметы — Почты Апачей.
Возбуждение росло. Тропа, неуклонно поднимавшаяся с самого начала, теперь круто пошла вверх, все переглянулись, а сердца забились сильнее. Был ли это «крутой подъём», о котором говорил Адамс и который выводил тропу из каньона на «дурные земли»? Вырвутся ли они из этой глубокой дыры наверх, чтобы увидеть то, что видели тридцать три года назад Адамс, Брюйер и Дэвидсон — широкую равнину, испещрённую лавовыми выбросами? С низкорослым сосновым лесом? С кремнистыми поверхностями, взметёнными и взъерошенными, словно старая смятая постель?
Окажется ли всё это на месте, или они увидят только поросль чапарраля и медвежьей травы, такой, как находят на макушках тысяч каньонов в этом краю? Через минуту всё станет ясно.
Фрэнси, скакавшая, по настоянию Глена Маккенны, рядом с ним, была взволнована. Она раскраснелась, глаза её сияли. Дыхание было быстрым и прерывистым. Маккенна обнаружил, что его собственное дыхание становится всё тяжелее с каждым шагом коней, и дело было не в высоте над уровнем моря. То была лихорадка Адамса.
Он оглянулся, убеждаясь, что порядок марша оставался таким же, каким был установлен по его требованию. Он прекрасно понимал, что каждая примета, узнанная сегодня, увеличивала одну опасность: Пелон может решить, что остаток пути он способен проделать без помощи Глена Маккенны с его памятью, запечатлевшей песчаную карту старого Энха. И по виду открытого пространства Маккенна мог видеть, что они подъезжают к возвышенности, именуемой Почтой Апачей, в точности так, как передавал Адамс. Проверка местоположения спутников успокоила его только на краткий миг.
Сразу же за Фрэнси и Маккенной ехал Хачита, вклинив свой огромный торс между ними и ружьями Пелона и Юного Мики. Позади Хачиты следовала Малипаи с вьючной лошадью, затем Юный Мики, а Пелон замыкал шествие, чтобы свалить коварного кавалерийского следопыта, если понадобится, единым револьверным выстрелом. На случай этой надобности он ехал, всё время держа правую руку под печально известным серапе.
Убедившись, что всё в порядке, Маккенна привстал на стременах и помахал Пелону. Бандит помахал в ответ и позвал его:
— Ола! Видно что-нибудь?
И белый золотодобытчик, с глазами, сверкающими почти так же дико, как у Фрэнси Стэнтон, прокричал назад:
— Поехали за мной, поглядишь сам…
С этими словами он пришпорил коня и послал животное вперёд, одолевая последние ярды тропы. В один миг они выскочили наверх. Прочие, столпившись, выбирались из каньона с конями, расталкивающими и задевающими один другого, и в нетерпении увидеть то, что ждёт их наверху.
Там было на что посмотреть. Земля впереди лежала сморщенная, потревоженная и переломанная, как борозды на лице девяностолетнего старца. Но общий уровень возвышенности не превышал тридцати футов и в целом имел «плоскостной» эффект. Повсюду чёрные и серо-чёрные выбросы твёрдой как сталь вулканической породы вздымались кверху меж тонких трав и скрюченных карликовых сосен.
Это были они самые, «дурные земли».
Но постойте. Чего-то не хватало. Что-то было не так. Пелон пришпорил коня, поравняв его с Маккенной.
— На минуту, — прорычал он, — я подумал, что ты опять прав. Но я её не вижу. Где Почта Апачей?
Белый золотоискатель покачал головой.
— Я не знаю, — отвечал он, сам пристально вглядываясь. — Мы должны были её увидеть. Подожди, может, Хачита сможет её найти. У него глаза как раз подходящие. Ола! Хачита, поди сюда!
Великан-мимбреньо подъехал и принялся вглядываться в выходы лавы. Он помотал головой.
