Прогремел выстрел, пуля пролетела где-то рядом. Но стоявшие подальше немедленно приписали эту пулю пистолету мулата. И по толпе прокатилась новая волна страха, гнева и нервозности.
Обмылок, словно выпущенный из пушки тяжелый снаряд, упал на землю. Вскочил на ноги и бросился вперед. В суматохе и всеобщем хаосе его замечали лишь тогда, когда он принимался работать кулаками, раздавая на обе стороны удары и зуботычины, расчищая путь перед собой. Там, на ринге, он был в невыгодном положении. Ему пришлось побывать на уроке танцев, по ходу которого приходилось придерживаться заведенных традиций и установленных правил. Здесь же все было совершенно иначе! Здесь же люди стояли так тесно, что у них не было никакой возможности убежать от него. И Обмылок принялся работать руками с удвоенным усердием. Орудуя локтями, он отталкивал тянувшиеся к нему могучие руки, бросился сквозь кордон зевак и преодолел его. Он пробирался сквозь человеческую массу с той легкостью, с какой раскаленный прут проходит сквозь кусок масла, а вдогонку ему и со всех сторон несся нескончаемый поток проклятий.
Вокруг царила полнейшая неразбериха. Время от времени в толпе гремели, каждый из которых неизменно сопровождался истеричным воплем, что негр стреляет в людей! Охваченная паникой орава хлынула к воротам, и каждый норовил побыстрее вырваться на свободу, только бы оказаться подальше от места потенциальной опасности. Ворота же оказались слишком узки, чтобы разом пропустить всех желающих покинуть поле. Теперь уже перед Обмылком маячили по большей части чужие спины, а не лица, и, возможно, ему и удалось бы быстро и благополучно удрать, перемахнув через забор, если бы не одно досаднейшее происшествие.
В той же толпе находилась и компания лесорубов, которые в свое время валили лес в Канаде. К тому же все они были свидетелями начала карьеры Пита-Канадца, чем очень гордились, радуясь тому, что столь славный спортсмен вышел в широкий мир именно из тенистого полумрака северных лесов. Слава Канадца тешила их тщеславие, доставляя то удовольствие, какое можно получить от звенящих в кармане денег или залитой в глотку выпивки.
Они приехали на этот поединок вовсе не для того, чтобы следить за борьбой на ринге, а чтобы стать свидетелями очередной победы Канадца. Каждый из них поставил по нескольку долларов, скорее желая увидеть, как Канадец в пух и прах разнесет того крутого парня, Бада. И действительно, они видели, как их Канадец грациозно выступил вперед и нокаутировал Бада с первого же удара. Все получалось в точности так, как им того и хотелось. Они видели восхождение на помост новой жертвы, и устраивались поудобнее, предвкушая новое зрелище, посмеиваясь, кивая друг другу и с излишней теплотой в голосе предаваясь воспоминаниям о временах, проведенных в северных лесах в компании самого Канадца.
А затем им пришлось замолчать. Дела у Канадца шли не совсем гладко. Он осыпал градом мощнейших ударов странное, словно сделанное из резины, существо, от которого отскакивали огромные кулаки Канадца, не причиняя ни малейшего вреда. И они замерли в изумлении, лишившись дара речи, увидев Канадца поверженным. Они видели, как под конец раунда, которому было суждено стать последним, он оказался в объятиях разъяренного медведя. Видели, как устрашающих размеров кулак Обмылка взмыл вверх, а затем резко опустился. Видели, как их товарищ, в прошлом лесоруб, подобно беспомощному ребенку был поднят в воздух, а затем с силой брошен на пол.
В то время, как другие орали, заходясь в крике от избытка чувств, они не проронили ни слова, а просто инстинктивно старались держаться вместе и стояли плечом к плечу. Они приехали сюда из тех краев, где война считалась привычным делом, вот и теперь никто из них не станет пытаться избежать её последствий. Их фаворит, их гордость и кумир был сброшен с пьедестала. Канадские леса лишились своего объекта для почитания, и все же, тем не менее, все они, как один, остались, чтобы увидеть собственными глазами, чем закончится это дело.
Было необходимо что-то предпринять. Никто из них не знал, что именно. Они продолжали хранить молчание и не сошли со своего места даже тогда, когда толпа устремилась к узким воротам. Нет, они не собирались сдерживать натиск и пытаться удержать кого бы то ни было, но видать, лица их были столь суровы, а плечи широки, что людской поток расступался перед ними, огибая со всех сторон, как воды ручья омывают скалу.
Так получилось, что путь Обмылка к свободе пролегал непосредственно мимо них, и самый высокий из канадцев с некоторым воодушевлением обратил внимание соотечественников на этот факт.
— Ребята, — сказал он, — вы, наверное, заметили, что кое-кому из присутствующих здесь необходимо остановить Обмылка — если его в самом деле так зовут. Думаю было бы неплохо задержать его и посмотреть, за какие такие подвиги его разыскивают!
С обеих сторон к нему теперь были обращены серьезные, просветлевшие лица товарищей, молчаливо благодаривших его за это предложение.
В следующий момент прямо перед ними возник подвижный, невысокий, широкоплечий человек, которому уже почти удалось выбраться из толпы. Увидев компанию лесорубов, он метнулся в их сторону.
Двое из них сразу повалились на землю: один, сраженный мощным ударом тяжелого, словно кузнечный молот, кулака Обмылка, а второй просто оказался сбитым с ног своим падающим товарищем. Но бросившись в образовавшуюся брешь, Обмылок почувствовал, как его хватают чьи-то сильные, словно тиски руки — и ещё больше рук хищнически тянутся к нему со всех сторон.
Он рванулся изо всех сил, оставляя обрывки собственной одежды в цепких пальцах неприятеля. Снова бросаясь в атаку, отчаянно орудуя кулаками, он все же с грехом пополам прорвался и сквозь этот кордон, немедленно устремляясь к спасительному забору.
Двое из стойкой компании оказались на земле, и быстро подняться все равно не смогли бы, но остальные уже вошли в азарт, познав вкус мщения, и мгновенно развернувшись, подобно своре гончих бросились вдогонку за беглецом.
К счастью для Обмылка наряду со множеством самых разных добродетелей, он к тому же обладал парой быстрых ног, но для того, чтобы пронести, как на крыльях, целых две с половиной фунтов живого веса, не помешал бы и хороший мотор. И вот Обмылок начал сдавать. Преследователи были уже совсем близко, когда он оказался прямо перед забором. Перевалившись через преграды, он успел подтянуть ноги как раз вовремя, чтобы уберечься от тянувшихся к нему рук. Один из преследователей выхватил было пистолет, но был остановлен собственным же соратником.
— Мы растерзаем его, разорвем в клочья, но сделаем это голыми руками! Они посыпались через забор, бросаясь в поднимавшееся над дорогой густое облако пыли. Они видели Обмылка, бегущего сквозь толпу, испуганно расступавшуюся перед ним. И вот небольшая сплоченная компания бросилась вдогонку. Обмылку же показалось, что его преследует табун диких лошадей. С истинно совиной легкостью повернув голову, он бросил свирепый взгляд назад, оценивая обстановку.
