Ознакомительная версия.
— Похоже, вас не слишком волнует, что я об этом думаю, — вдруг спросила она, остановившись прямо перед ним.
Он вздрогнул, будто очнулся от сна, и вскинул на нее глаза.
— Волнует? — озадаченно переспросил Кид. — Ну конечно волнует, а как же иначе?
— О Господи, а то я не вижу?! — взорвалась она.
— Ну что вы! — невозмутимо покачал головой Малыш. — Это, можно сказать, единственное, что меня волнует в этом мире!
Он заявил это так торжественно, что Джорджия невольно отпрянула назад, упрямо вздернув подбородок. Но щеки ее по-прежнему заливала бледность.
— Я — не Кармелита! — заявила она.
— Нет, конечно, — с полным самообладанием подтвердил Кид. — У меня и в мыслях не было флиртовать с такой девушкой, как вы.
Джорджия окинула его подозрительным взглядом и призналась:
— Не знаю, что и сказать.
— А вы не спешите, — посоветовал он. — Но что бы ни выразили, предупреждаю — я переживу.
Наконец Джорджия собралась с духом:
— Знаете, никогда в жизни не слышала ничего подобного тому, что вы рассказали! Я имею в виду эти четыре истории. Даже не хочется верить! И я не поверила, так и знайте! Вы, скорее всего, совершили нечто ужасное, такое ужасное, что и поделиться нельзя! А теперь выдумали все это, чтобы не шокировать меня. Я угадала?
— Дорогая моя, — отозвался Кид, — уверяю вас, в этой истории нет ни слова лжи! Ни слова, ничего, кроме грустной правды.
Подозрительно уставившись на него, Джорджия убедилась, что он не обманывает.
— Тогда… — воскликнула она, но остальные слова замерли у нее на губах.
А Малыш сидел и молча ждал.
— Теперь вы — мой судья и суд присяжных, — наконец сказал он. — Можете считать меня виновным и приговорить к смерти.
— Для чего вы мне все это рассказали?!
— Потому что вы сами об этом попросили.
— Нет, — твердо произнесла она. — Не только поэтому! Вряд ли вы решились бы на это просто потому, что я попросила!
— Мне хотелось, чтобы вы представляли себе, что я за человек, — терпеливо пояснил Кид. — Вот поэтому я и сознался.
— Вы хотели бы, чтобы я знала?
— Да, это так.
— Ответьте мне еще на один вопрос.
— Хорошо, попробую.
— Вы получили удовольствие от того, что сделали с этими людьми?
— Когда я добрался до первого из этих ублюдков, — не задумываясь ответил он, — то готов был разорвать его в клочья, а потом сжечь на костре. Наверное, я был бы счастлив слышать, как он воет и скулит от боли, будто волк в ночи. Но еще задолго до того, как все это закончилось, я признался себе, что пресытился местью.
— Тогда почему же вы не бросили все это?
— Потому что каждый раз конец этой истории уже не зависел от меня. Понимаете, я только писал сценарий, а потом актеры сами играли до конца, а я был лишь одним из зрителей. Посмотрите. Репутация Турка Реминга — то, чем он дорожил, была погублена задолго до его смерти. Бизнес Гарри Дилла пришел в упадок, а с ним — и его счастье. Всегдашняя уверенность Оливера в том, что все ему подвластно — а именно так он привык думать, — лопнула, как яичная скорлупа. И, наконец, Микки Монро, на глазах превратившийся в развалину. Под конец я даже вроде как испытывал к ним нечто похожее на жалость. Но было уже слишком поздно.
— Предположим, в один прекрасный день кто-нибудь возьмется судить вас по тем же законам, что и вы их? — проговорила девушка. — Как бы вы это восприняли?
Кид с понимающим видом кивнул:
— Кажется, я понял, что вы имеете в виду. — Подняв голову вверх, он всмотрелся в гущу листвы, откуда доносился неумолчный стук дятла. Треск раздавался беспрерывно, будто кто-то у них над головой водил палкой по штакетнику. Чешуйки коры легким дождем сыпались вниз, а лесной санитар все не унимался. — В один прекрасный день так и случится, — произнес он. — И это будет самый черный день в моей жизни. Я не пытаюсь найти себе оправдания. И все же, доведись мне снова решать, поступил бы точно так же. И опять прошел бы этот путь до конца.
— Но что двигало вами? — все не унималась Джорджия. — Мне кажется, вы ничуть не раскаиваетесь в том, что сделали, верно? Что же толкнуло вас на это? Скорбь? Гнев? Желание отомстить за смерть матери?
— Нет, — немного подумав, ответил Кид. — Не только. Конечно, о ней я помнил каждую минуту. Да и об отце тоже, о том, какая боль навсегда застыла в его глазах. Но что больше всего преследовало меня все эти годы и жгло, как огнем, так это воспоминание о двух тощих, старых коровах, которые тащили нас через пустыню и умерли. Эти несчастные создания отдали свои жизни ради меня. Я все время помнил о них, помнил, какая стояла жара, когда мы тащились через пустыню, помнил, как подо мной пошатывалась и стонала старая Рыжуха — вот о чем я думал, когда смотрел на каждого из этих четверых, которые стали причиной всех наших бед.
— Но ведь был еще и пятый? — вспомнила девушка.
— Да.
— Это Билли Шей! — вдруг вскричала она.
— Нет, — покачал головой Кид.
— Похоже, вы не собираетесь сказать, кто он?
— Почему же, скажу! Именно поэтому я и рассказал вам всю эту историю.
— Так кто же он?
— Его имя — Джон Милман.
Джорджия вздрогнула и вскочила на ноги. Кид тоже встал и тут же быстро шагнул к ней, чтобы подхватить, заметив, как она покачнулась. Потом бережно ее усадил.
— Я не собираюсь свалиться в обморок! — пробормотала девушка, стиснув зубы. В лице ее не было ни кровинки. И вдруг с яростью произнесла: — Я не поддамся! — Кровь мгновенно прихлынула к ее щекам. Почувствовав это, она добавила: — Скверная шутка!
Малыш неохотно выпустил Джорджию из рук, все еще не уверенный, что она не рухнет в обморок.
— Уж не хотите ли вы сказать, что мой родной отец… что Джон Милман был в ту ночь среди тех людей? — не без злости промолвила девушка. А пока она говорила, ветер немного переменился, стал сильнее, и до них вдруг донесся непонятный, тоскливый звук.
— Да, ваш родной отец, муж вашей матери, Джон Милман. Да, он был одним из той пятерки, — подтвердил Кид.
— Вы это где-то услышали, но это неправда! — закричала Джорджия. — Господи, да ведь это же должно было случиться уже после моего рождения… после того, как мы осели в этих местах… после… И вы рассчитываете, что я вам поверю?!
— Надеюсь, — выдохнул он.
— Трудную же вы взяли на себя задачку, — яростно заметила она. Да вы попросту искали, кого бы выбрать своей жертвой, а кого именно — вам плевать! Но на этот раз… — вдруг голос ее упал. — Ну скажите, почему вы решили, что я вам поверю?!
— Хорошо, постараюсь объяснить, — пообещал Малыш. — Конечно, все это случилось ночью. Я был болен, так что вы можете подумать, что мне не удалось хорошо разглядеть этих людей. Но все дело в том, что они ведь не особенно маскировались, знаете ли! В те далекие времена люди не очень-то боялись нарушать законы. Поэтому им и в голову не пришло хотя бы надеть маски или отворачиваться, когда они прикуривали! Я до сих пор помню их лица, будто это случилось только вчера. Странная вещь — память, особенно когда речь идет о больном ребенке, верно? Но я до сих пор вижу, как смеялся Турок Реминг и как ослепительно сверкали его белоснежные зубы, когда он подносил зажженную спичку другому бандиту — парню среднего роста, с выпуклым лбом и приятными чертами лица. У этого человека была ямочка на подбородке, а на нижней челюсти с правой стороны — крохотная красная метка, вроде как след от пули или родинка…
Ознакомительная версия.
