— О Затерянной россыпи, о чем же еще? — И я с удовольствием снова вцепился ему в уши.
— Постой-ка! — запротестовал он. — Ты хочешь сказать, что вы ищете золото?
И больше ничего?
Я так удивился, что даже выпустил его лопухи.
— Ну да! А разве вы следили не за тем, чтобы завладеть картой дядюшки Джейкоба, на которой обозначена россыпь?
— Слезь с меня! — Глэнтон даже свистнул с досады и, воспользовавшись моим состоянием, спихнул со своей груди на землю. — Черт подери! — Он поднялся и стал выколачивать пыль из штанов. — Мог бы догадаться, что мой приятель всю жизнь витает в облаках. Видишь ли, после вчерашней встречи, а в особенности, когда ты упомянул каньон Дикой Кошки, он заявил, будто вы следите за нами, а кирки да лопаты — это, мол, так, для маскировки. Еще он заявил, что вы, без всякого сомнения, работаете на конкурирующее научное общество, хотите нас опередить и сами изловить дикаря.
— Что-о? Неужто ты думаешь, что под сплетнями вокруг дикаря и впрямь что-то кроется?
— Я на этот счет так полагаю, — научным тоном заявляет Билл. — Тот золотоискатель порассказывал мне о каньоне Дикой Кошки изрядно всякой чертовщины. Сначала над ним посмеивался, но он извел столько пороха, что под конец я уже готов был поверить всему. Вот почему я здесь в проводниках у чужака, и, кстати сказать, далеко не уверен, что ты с твоим дядюшкой тратите время с большей пользой.
— Когда сегодня утром, — продолжал Билл, — я наблюдал в кустах сначала физиономию, а после — задницу старого Джейкоба, я убедился в правоте, слов ван Брока. Вы и не думали отправляться к пику Антилопы. И чем больше я прикидывал и так и эдак, тем больше убеждался в мысли, что вы за нами следите, чтобы выкрасть нашего дикаря. Вот и решил раскрыть карты.
— Прекрасно, — подвел я черту. — Мы пришли к взаимопониманию: вам не нужна наша россыпь, а нам, понятное дело, ни к чему ваш дикарь. Лично мне этих дикарей хватает среди родственников на Медвежьей речке. Тащи ван Брока в наш лагерь и там объясним все ему и моему слабоумному дядюшке.
— Идет! — согласился Глэнтон, застегивая пояс с кольтами, и вдруг: — Эй!
— Что там еще?
Откуда-то снизу, из каньона, донесся вопль: «Сюда! На помощь!»
— Это ван Брок! — заорал Глэнтон. — Он в одиночку спустился в каньон!
— Скорее!
Рядом с лагерем находился овраг, спускавшийся на дно каньона. Мы скатились по нему вниз и оказались у отвесной скалы. Неподалеку в стене чернела расселина — вход в пещеру, а у самой расселины, запинаясь, ходил по кругу ван Брок и визжал, точно собака, которой прищемили хвост.
Потерявший прежнюю правильную форму пробковый шлем валялся на земле, и там же лежали очки. Голову профессора украшала шишка величиной с репу, а сам он, не переставая, исполнял то ли пляску привидений, то ли еще что-нибудь в том же роде.
Без очков со зрением у профессора было совсем худо: когда он нас заметил, из его груди вырвался пронзительный вопль и он наладился дать стрекача по дну каньона видно, принял нас за новых врагов. Не желая устраивать скачки по жаре, Билл, стянув сапог, запустил им в ван Брока, и тот упал с воплем о помощи.
— Ко мне! — верещал он. — Мистер Глэнтон! На меня напали! Помогите!
— Да хватит вам орать, — проворчал Билл. — Здесь Глэнтон. Все в порядке.
Брек, подай ему очки. Ну, рассказывайте, что тут стряслось?
Профессор несколько раз хватанул ртом воздух, нацепил очки и расширенными от ужаса глазами оглядел нас раза три с головы до ног. Потом он с трудом поднялся и, ткнув дрожащей, рукой в сторону пещеры, простонал:
— Дикарь! Сегодня я решил провести исследования в качестве частного лица, и только спустился в каньон, как сразу увидел его. Великан в шкуре кугуара, а в руке огромная дубина. Когда я попытался его задержать, он обрушил мне на голову убийственный удар и скрылся в расселине. Его обязательно надо поймать!
Я заглянул в пещеру. Там, царил полный мрак, и маломальскую наводку могла бы дать разве что сова. Тогда Глэнтон потуже затянул оружейную упряжь и говорит:
— Что-то там все-таки есть, Брек. Что-то ведь ударило профессора по голове. Об этом каньоне рассказывают страшные вещи, сам не раз слышал.
Пущу-ка я туда добрый заряд и…
— Нет, ни за что! — взвился ван Брок. — Науке он нужен живым!
— Что за крик? — неожиданно раздался голос неподалеку, и, повернув головы, мы увидели приближающегося дядюшку Джейкоба с винчестером в руке.
— Все в порядке, дядюшка Джейкоб, — говорю я ему. — Дикаря ловим. Им, оказывается, не нужна твоя Затерянная россыпь. Они и в самом деле охотятся за дикарем, а вот сейчас загнали его в эту пещеру.
— В порядке, говоришь? — Он недоверчиво помотал головой. — А мне вот кажется, что вместо того чтобы убивать время на всякого рода глупости, ты должен помогать мне искать мою пещеру. Тоже мне, помощничек!
— Ах, так! Ты лучше скажи, где тебя черти носили, пока мы с Биллом спорили до хрипоты!
— Я не сомневался, что ты возьмешь верх, и потому, не теряя времени, занялся каньоном, — не моргнув глазом, ответил дядюшка. — Ну ладно, хватит. У нас есть дела поважнее.
— А как же дикарь?! — воскликнул ван Брок. — Ваш племянник мог бы оказать неоценимую помощь в деле поимки и дальнейшей транспортировке сего великолепного экземпляра. Подумайте! Речь идет о науке! О прогрессе! О…
— О полосатом скунсе! — находчиво ввернул дядюшка Джейкоб. — Брекенридж, идешь ты или нет?
— Все, — говорю. — Теперь помолчите — оба! Я уже устал от ваших пререканий.
Сделаем так: я войду в пещеру и выгоню дикаря наружу. Билл, как только появится, стреляй ему в заднюю ногу, тогда мы его живо скрутим.
— Но ты оставил на плато оба кольта вместе с поясом, — возразил Глэнтон.
— Они и не понадобятся. Ты же слышал — ван Брок запретил убивать дикаря.
А если в темноте палить начну, то запросто могу его укокошить.
— Ладно, — говорит Билл, взводя курок. — Я вижу, тебе любой дикарь по плечу.
Так вот, вошел я, значит, в пещеру, а кругом тьма, хоть глаз выколи. Я ощупью двигался вперед и скоро обнаружил, что лаз разделяется надвое. Выбрав тот, что попросторнее, я скоро ткнулся в нечто крупное и мохнатое.
Послышалось глухое «Вумп!», и кто-то сгреб меня в мощные объятия.
Я так и понял, что передо мной дикарь и что он не иначе как на тропе войны. Я накинулся на него, он — на меня, и, сцепившись в неделимое целое среди кромешного мрака, мы топтались по неровному каменистому полу, кусались, мяли и рвали друг друга на части. Медвежья речка недаром славится борцами, и надо ли говорить, кто среди них наилучший, но все же этот чертов дикарь задал мне работенку! Он оказался самым крутым и самым волосатым парнем из всех, к кому я когда-либо прикладывал руку, а укусов и тумаков у него было припасено для меня столько, что с избытком хватило бы на троих. Он исступленно грыз меня, лапал по всему телу и с таким усердием возил по полу, что мне аж поплохело.
