— Под стражей в салуне «Чикаго», — ответил Дикий Кот Боб.
— Я полагаю, что лучше отвезти его в тюрьму, — сказал Хэм Смит.
— А я полагаю, что ты оставишь его в салуне «Чикаго», — возразил Дикий Кот. — Ты хоть знаешь, кто это?
— Бык, разумеется.
— Бык?! Черта с два! Это Колби.
Хэм Смит немного побледнел.
— Здесь, должно быть, какая-то ошибка, — сказал он негромко. — Кто его поймал?
— Его поймал Бык, и здесь не может быть никакой ошибки, — сказал Билл Гатлин. — Лично я-то всегда считал, что это не Бык.
— Вот как?! — сказал Хэм Смит. — Все равно салун «Чикаго» — не место для опасного преступника. Сразу же после обеда я перевезу его в тюрьму, откуда он не сбежит!
— Говорю тебе, что ты оставишь его в «Чикаго»! — взвился Дикий Кот Боб.
— Я шериф этого округа, — пролаял Хэм Смит, — и никому не позволено вставать у меня на пути во время исполнения служебных обязанностей. Ты слышишь меня, Дикий Кот Боб?
— Я слышу тебя, но это производит на меня не больше впечатления, чем ослиная задница, — отозвался Дикий Кот, пересыпав свое замечание особенно выразительными непристойностями. Он закончил свою трапезу первым и вышел.
Когда Хэм Смит тоже вышел от миссис Донован, он первым делом направился в свой салун, где набрал полдюжины бездельников, напоил их и повел эту банду в салун «Чикаго». Придя туда, он потребовал от хозяина, чтоб тот немедленно выдал ему Хола Колби, известного также как Черный Койот.
— Он в задней комнате, — ответил хозяин салуна. — Если вы требуете его, что ж, идите и возьмите. Мне он совсем не нужен.
Однако перед дверью в заднюю комнату обнаружился Дикий Кот Боб. Его локти покоились на коленях, а в обеих руках покачивались револьверы сорок пятого калибра.
— Именем закона! — взвизгнул Хэм Смит своим высоким тонким голосом. — Я требую выдать мне Хола Колби.
— Пошел к черту, выродок! — заорал Боб.
— Лучше прислушайся к доводам разума, Дикий Кот! — крикнул шериф. — Или я применю к тебе всю мощь закона.
Дикий Кот Боб, подняв голос еще выше, чем его старинный враг, излил на него поток бессвязных богохульств и грязной брани. Хэм Смит повернулся и прошептал что-то одному из своих людей, который тут же вышел из комнаты вместе с двумя другими. После этого Хэм отошел на другую сторону помещения и, указывая на маленького старого человека, сидящего перед запертой дверью, обратился к остальным сподвижникам:
— Возьмите его, ребята! Выполните свой долг!
Один из его людей выступил вперед. Дикий Кот Боб крутанул револьвер вокруг указательного пальца и, не прицеливаясь, сбил шляпу с головы этого парня. Трое остальных отскочили назад. Вдруг послышался звук разбиваемого стекла изнутри комнаты, где находился под стражей Колби. Раздался протестующий голос Томпсона, затем выстрелы. Дикий Кот Боб вскочил на ноги и потянулся к дверной ручке, таким образом на миг повернувшись спиной к бару. В этот миг Хэм Смит поднял револьвер и выстрелил. Без единого звука Дикий Кот обрушился на пол и затих.
Смит и его люди бросились к двери. Она была заперта. Это была тяжелая, крепкая дверь, несколько минут сопротивлявшаяся их совместным усилиям. Когда наконец она сдалась и люди Смита переступили через порог, то увидели лишь тело Томпсона, распростертое на полу в луже крови. Черный Койот скрылся.
Окруженная людьми в масках, которые расправились с ее телохранителем, Диана Хендерс совершенно отчетливо видела всю тяжесть своего положения. Она не узнала ни одного из тех, кто устроил на нее засаду, но прекрасно понимала, что они действуют по приказу Корсона. Из записки ньюйоркец понял, что девушке известна его тайна, она владеет документами, неопровержимо доказывающими его грязную игру, и в любой момент может вывести мошенника на чистую воду. Это и толкнуло его на отчаянную авантюру. Корсон поставил ва-банк.
Всадники в масках напали внезапно, выскочив со дна высохшего оврага. В мгновение ока они окружили Диану и ее телохранителя. Верный неписаному кодексу своей должности и своей эпохи, Айдахо бросился на защиту дамы. Но счет был слишком очевидно не в его пользу, даже будь он не один. Заговорили револьверы, и за свое рыцарство он был сбит с седла и оставлен умирать на выжженной земле, а его противники умчались на юг, увозя с собой Диану.
Пришла ночь, но всадники продолжали свой путь. Двое скакали впереди Дианы, четверо — позади. Они ехали быстро, не жалея лошадей. Приняв во внимание этот факт и определив направление, куда они двигаются, Диана поняла, что их путь лежит к границе. Впрочем, где-то в горах они перешли на медленный шаг и около девяти устроили краткую передышку. В этом месте была вода, которой смогли освежиться лошади и их хозяева.
Поначалу Диана пыталась расспросить об их намерениях, но они отказывались отвечать, куда ее везут, и в конце концов проклятиями и угрозами вынудили ее замолчать. Никто из них не открывал лиц, пока темнота полностью не скрыла их черты. Это, как и почти не нарушаемое молчание, убедило ее в том, что похитители боятся быть узнанными. Значит, они были рекрутированы где-то поблизости, может быть, из числа ее соседей.
У Дианы возникло неприятное подозрение, что завсегдатай «Приюта Хэма» мог бы узнать их всех. В таком случае, похищение было спланировано или по меньшей мере допущено шерифом. Это было, конечно, немыслимо, но не противоречило предыдущему выводу, что похитители выполняют распоряжение Корсона.
Об их целях она не имела ни малейшего представления. Возможно, ее хотели на время перевезти в некое тайное место, где она больше не могла бы мешать планам ньюйоркца. Но у них могли быть и более дурные намерения. Она знала, что Корсон никогда не сможет спокойно владеть «Заставой Y», пока она жива, и отдает себе в этом отчет. Но хватит ли у него смелости разделаться с ней?
После полуночи они перевалили через вершину в таком месте, где не могло остаться даже намека на какой-либо след, и оказались на крутом опасном склоне лесистого каньона. Дюжину раз жизнь девушки была в опасности. Ее единственным телохранителем была ловкость и устойчивость Капитана. Получасом позже каньон расширился, образовав небольшой горный карман. Здесь они вновь остановились. Во мраке глубокой и узкой горной теснины ее глаза наконец различили очертания небольшого домика.
Мужчины спешились. Один из них предложил Диане тоже спуститься и, когда она сделала это, грубо взял ее под руку. «Идем со мной!» — хрипло сказал он и отвел ее в хижину. Чиркнула спичка, осветив единственную бедно обставленную комнату. Стол, несколько скамеек и пара коек были на скорую руку сколочены из обрубков деревьев, растущих вокруг хижины. На столе стоял подсвечник со свечой, которую парень тут же зажег. С краю находился закопченный очаг, над ним — длинная полка с множеством коробок и бидонов. На колышках и гвоздях с обеих сторон от очага висела грубая кухонная утварь — сковорода, кастрюля, кофейник. Большой котелок для кипячения воды был наполовину зарыт в пепел очага.
