На внутренней стороне двери того, что было названо амбаром, висел фонарь, я зажег его и огляделся. С одной стороны половину его занимали мешки с овсом и корзины с неочищенной кукурузой; за перегородкой стояла койка, стул, маленький столик с умывальником. Койка была заправлена на армейский манер: белая простыня и одеяло ровно расстелены я подогнуты. На самодельных крючках на стене висела одежда, а пол чисто подметен. Я решил, что такой порядок мне будет трудно соблюдать.
Ванна представляла собой распиленную пополам бочку. Я заметил ее у стены амбара, достал, наполнил до половины водой и выкупался. Поверьте мне, так приятно ощутить свежесть воды после изнурительной дороги. Все это время у меня не выходили из головы лошади и оснастка, которые пришлось оставить в платной конюшне, когда я покидал город, спасая свою жизнь. Никто не видел, что я их там оставил. Некоторое время оснастка полежит в чулане, и, может, никто не возьмет ее. Но сейчас возвращаться назад и рисковать я не имел никакого желания.
Постель оказалась замечательная, но я так устал, что не отказался бы и от подстилки из веток. Я открыл глаза, когда небо было еще серым, выполз из-под одеяла, оделся, затем как можно аккуратнее заправил постель.
На кухне горел свет, но прежде всего я осмотрелся. Огромная старая конюшня нечетко вырисовывалась в полумраке и имела устрашающий вид. Днем я пройдусь к ней и внимательно осмотрю. Чалый подошел к забору, когда я проходил мимо; я облокотился о стойку и заговорил с ним.
— У нас с тобой плохие имена, — тихо произнес я, почесывая его шею, — только я заслужил свое, а ты случайно оказался рядом. Когда мы покинем это место, то уйдем вместе, ты и я.
Беседуя с лошадью, я нечаянно коснулся рукой собственного подбородка. Щетина трехдневной давности!.. Я вернулся в амбар, побрился, глядя на себя в четырехугольное зеркало, что крепилось гвоздями на дверном косяке. Только потом подошел к дому.
Дверь тотчас же отворилась.
— Вы опаздываете, — сказала Мэтти.
— Мне пришлось вернуться и побриться. — Я коснулся пальцами подбородка. — Находясь в горах, иногда забываешь об этом.
— Вы не должны. — Она смотрела холодно, оценивающе. — Вы красивый мужчина.
— Я?
Она озадачила меня и смутила. Так уж получалось, что я никогда не задумывался о том, как я выгляжу и что обо мне скажут женщины.
В кухне было тепло и уютно. Я подошел к своему месту за столом и положил шляпу рядом на пол. На стене висели две керосиновые лампы с отражателями, отчего вся комната казалась раскаленной.
— Как вы относитесь к овсяной каше, мистер Проезжий?
— Положительно, мэм, с беконом. — Я видел, как она резала ломтиками бекон и отправляла его на сковородку.
Мэтти чуть-чуть повозилась у плиты и подала мне тарелку с овсяной кашей.
— У нас есть корова, — сказала она. — Молочная корова.
Молочные коровы не часто встречались на пастбищных землях Запада. Здесь же природные условия позволяли выращивать в долинах крупный рогатый скот, а выше в горах — овец. Но большую часть территории занимали горнодобывающие предприятия.
— Меня зовут не Проезжий, — заметил я, — это была шутка миссис Холлируд.
— Вы не назвали своего имени, а одно из правил, которому мы научились в этих краях, — не спрашивать человека, как его зовут и откуда он родом, — объяснила Мэтти. — Для нас вы останетесь мистером Проезжим до тех пор, пока сами не решите сказать нам что-нибудь другое.
Раз на то пошло, то ее имени я тоже не знал и не задавал вопросов. Кроме того, что означает имя? Ничего, пока человек сам не вложит в него смысл.
Овсянка оказалась пальчики оближешь, но я не спешил расправляться с едой. Прошло не много времени, как я сел за этот милый стол, накрытый такой очаровательной женщиной. Откровенно говоря, я никогда в жизни не встречал такой красавицы, как Мэтти. Мне очень хотелось узнать о ней побольше, но она была не из тех людей, кому станешь задавать вопросы.
— Ваши преследователи так и не появились.
— Да, мэм. Теперь я уже не очень беспокоюсь, что они появятся.
— Вы будете спасаться бегством?
Мне не понравилось, как она это спросила. Ни одному мужчине не понравится, если женщина будет думать, что он при встрече с опасностью убегает, но уж коль скоро дело дойдет до этого, я скроюсь и убегу как можно дальше.
— Нет, мэм. Если я их замечу вовремя, я спрячусь в горах. Я не намерен вовлекать в свои проблемы женщин.
— Здесь толстые стены. Они сделаны из прямоугольных бревен, мистер Проезжий. Человек должен только держаться подальше от окон, и тогда ему нечего бояться.
Она принесла бекон и уселась напротив меня.
— У нас нет яиц, но миссис Холлируд задумала выращивать цыплят, тогда появятся и куры.
— Да, мэм. Прошел почти год с тех пор, как я в последний раз ел яичницу. Это было в Пиочи, штат Невада.
— Пиочи? Я слышала, что это город бандитов и грубиянов.
— В некотором роде. Время от времени там стреляют. Говорят, там похоронили семьдесят пять человек, прежде чем один скончался от болезни. Похоже, они гордятся этим. До меня доходили слухи, что есть места, где климат настолько благоприятен для здоровья, что приходилось кого-нибудь пристрелить, чтобы заложить кладбище, но жители Пиочи превзошли всех.
— Вы шахтер, мистер Проезжий?
— Я могу все, когда дело сулит выгоду. Если есть шахты, я буду работать на шахте, если надо выращивать коров, я буду этим заниматься. Человек вынужден приспосабливаться.
— А если коснется стрельбы?
— Это одна из составляющих приспособляемости. Меня с детства учили уважать права других и защищать себя и свои права. На этой суровой земле, где все ново, не существует законов, которые способны оградить местное население от произвола. Поэтому приходится самим браться за оружие. Закон ждет от нас действий. Здесь в округе мало шерифов и маршалов, они не в состоянии пока остановить эту стрельбу. Вот местные жители и наводят порядок сами.
— Понятно. — Ее взгляд выражал понимание. Она застрелила человека на лошади с факелом в руке, покушавшегося на дом, где находилась женщина, с которой мужчина обязан обходиться учтиво. Но я никогда не обращался с женщинами по-другому, если мне доводилось с ними сталкиваться. Увы, это было не свойственно «дрейфующему» бродяге без постоянного места жительства и с пустым карманом.
Потрескивал огонь, она поднялась, приподняла крышку плиты и подбросила сосновый брусок. Я доел овсянку и приступил к бекону. Она наполнила мою чашку.
— В тех местах, откуда я пришел, — продолжил я, — парни не выезжают в воскресенье стрелять по мишеням. Мы ходим на охоту, чтобы добыть мяса к семейному столу, иначе нашим близким нечего будет есть. Мой отец постоянно работал. У него не оставалось времени на охоту, этим сызмальства занимался я. Он давал мне шесть пуль и порох, а вечером, возвращаясь домой, я должен был принести шесть отстреленных голов, неиспользованные патроны или веские объяснения, почему я их потерял. В редких случаях я не мог попасть в цель.
