Ознакомительная версия.
Поскольку такой огромный и быстрый рост его благосостояния не мог не вызывать зависти, находились люди, которые вредили ему, как только могли. Рынки сбыта были открыты для скота, принадлежащего любому. Наивные вопросы о наличии соответствующего клейма и расписки о продаже не задавались. Востоку нужен был скот; железные дороги стремились наполнить свое русло, а покупатели просто сгребали все стада, которые попадались под руку, не задерживаясь особо на таких мелких деталях, как клеймо.
В те времена велико было искушение. Ловкачу требовалось немного — всего лишь проскакать на лошади через стадо, отделив определенную группу коров, и увести их за собой в холмы. Несколько дней спустя коровы были уже в руках грузоотправителя, а в карман ловкача опускалась пачка купюр в несколько тысяч.
Но это было еще не все. Там и сям появлялись все новые скваттеры; они оседали на земле и без шума приступали к работе со своим лассо и переносными инструментами. Они изобрели свои собственные клейма, просто слегка изменяя клеймо ближайшего стада. От сезона к сезону стадо, принадлежавшее скваттеру, росло с необъяснимой быстротой. Наконец наступал момент, когда он становился достаточно сильным и богатым, чтобы быть честным. Его судьба устраивалась. Отныне он вступал в ряды поборников закона и порядка и смазывал свое ружье, дабы отваживать «проклятых грабителей».
Внимание такого колосса, как Эндрю Эпперли, несомненно, привлекали все эти категории воров. Он терял коров и телят по одной-две штуке в час, а мелкие грабители то и дело отхватывали дюжину, а то и полсотни голов. Потом еще появились и дерзкие бандиты, которые угоняли скот из стада по сотне голов за раз. Но еще большую опасность представляли хорошо организованные, высокооплачиваемые профессиональные подвижные банды, которые брали по пять сотен голов, и, хотя по дороге несли некоторые потери, все равно одна такая партия составляла две-три сотни голов добычи.
Дэвид Эпперли слушал эти рассказы брата со всевозрастающим удивлением.
— Но, Энди, — воскликнул он, — есть же закон в этой стране! Мы платим правительству налоги. Оно должно нас защищать. Ты теряешь чуть ли не половину своих доходов!
— Не обвиняй правительство, Дэйв. Они делают, что могут. Но они не в состоянии поспевать за ростом территории нашей страны и за потребностью в мясе. Закон прокладывает к нам путь, но пройдет еще немало времени, прежде чем он до нас доберется, а тем временем Алек Шодресс разжиреет на мне еще больше!
— Кто такой этот Шодресс?
— Чистейший, откровеннейший, первосортнейший подлец, который всегда улыбается тебе в лицо, посылая одновременно кого-нибудь ударить тебя же ножом в спину. Он буквально вцепился зубами в глотку этой страны и высосал ее досуха.
— Мне уже стало горячо, брат! Расскажи-ка мне еще про этого Шодресса.
— Не стоит, Дэйв. Я везу тебя на Запад, чтоб ты хорошенько проветрился и посмотрел мой край, но я не хочу, чтоб ты ввязывался в мою войну, и попытаюсь справиться с ними сам! Кроме того, рассказывать о Шодрессе — слишком долгое занятие.
Но Дэвид настоял, и рассказать все-таки пришлось…
Александр Шодресс, человек с темным прошлым, объявился на Западе, и вдруг обнаружилось, что он чувствует себя как дома в этой стране, где разводят и воруют скот. Но все же он полагал, что здешняя жизнь далека от райской, а потому стал обеспечивать свою безопасность.
— И как он это делал? — с живым интересом спросил Дэвид.
— Это звучит довольно странно. Сам Шодресс всегда остается в тени, а обстряпывать грязные делишки посылает своих проходимцев и головорезов. Он поддерживает их деньгами и наградами. Если кто-то из них попадается и его сажают в тюрьму, Шодресс нанимает лучших законников, чтоб защитить пострадавшего, и почти всегда добивается освобождения. Если же сделать это не удается, он может дать взятку тюремщикам, чтоб обеспечить побег. В крайнем же случае посылает небольшую армию, чтоб вызволить своего приятеля из тюрьмы. Главное — он окружен людьми, которые ему верят. Он владеет самой крупной лавкой, самой большой гостиницей, самым посещаемым салуном в Джовилле. Он — неофициальный банкир всего города. Фактически Шодресс и есть Джовилл. Каждый знает, что он мошенник, но никому не хочется об этом говорить. Он прибрал к рукам весь город. Он вежлив и с виду хорошо воспитан, очень много занимается благотворительностью. Нет бедной семьи на сотню миль в округе, в которой бы вам не рассказали, как Шодресс время от времени помогает им. Но никто из них никогда не спросит, откуда берутся эти деньги, и эти люди несказанно удивились бы, узнав, что средства, которые достаются им, их обожаемый Алек Шодресс вытягивает из моего кармана. Они продолжают голосовать за его людей, выбирая их шерифами; он практически указывает закону, он руководит округом, и округ, в общем, доволен этим руководством. Я же — самый крупный земельный собственник в этих краях. Шодресс взял за правило быть безукоризненно честным со всеми, кроме меня, так что у него есть тысяча друзей, восхваляющих его, и один враг, который его проклинает. Ну, Дэйв, а в нашей стране тысяча голосов всегда перевесит один, и пока он делает то, что хочет, я не могу пошевелить и пальцем против него. Не могу разыскать судью, который воспылал бы желанием выступить за правду против босса Шодресса.
Дэвид слушал брата с бессильным возмущением.
— Должен быть выход! — воскликнул он, когда тот кончил. — Право же, Энди, ты забыл, что я юрист. Правда, я особенно не вникал в дело, но, может быть, это как раз и есть мой шанс заняться частной практикой?
— Где? — усмехнувшись, спросил Эндрю.
— В Джовилле!
— Здравствуйте!
— Я серьезно. Энди, меня всегда привлекал пряный аромат опасности, так что позволь мне вместо того, чтобы охотиться на диких зверей, заполучить возможность поохотиться за трудностями, которые я могу встретить в Джовилле!
— Никогда не позволю. Тебя прикончат в первые же пять минут.
— Не смогут. Я докажу им, что порядочный человек может противостоять мошеннику Шодрессу. И в конце концов даже воры предпочтут честного человека. Я встречусь с Шодрессом на его собственной территории. Войду в его лавку, салун, гостиницу — и использую все свои знания юриста, чтобы каждый раз противостоять ему в суде. Сначала я, может быть, буду проигрывать. Но позже, когда завоюю уважение людей…
Эндрю Эпперли подался вперед и пристально взглянул в лицо младшего брата.
— Но тебе придется самому отвечать за свою жизнь, — проговорил он мрачно.
— Игра стоит того.
— Ну что ж… тебя или убьют, или ты сделаешься человеком. Ты действительно, Дэвид, хочешь воспользоваться шансом?
Ознакомительная версия.
