Он слышал, как шумно вздохнул Кендал, набирая полную грудь воздуха.
— Что б тебя!.. — прошипел долговязый бандит. — Да я…
В дверном проеме промелькнула чья-то тень, и поляну огласил пронзительный женский визг.
Он потряс Джима Фэнтома, а Кендала привел в отчаяние, и от безысходности он схватился за пистолет. Движение его руки было неуловимым, и выстрелы загремели сразу же, едва лишь дуло оружия освободилось из кобуры. Одна пуля взрыла землю у ног Фэнтома. Другая просвистела у самой щеки.
И тут он выстрелил сам. Это был выстрел наугад, но Кендал внезапно упал на колени. Рука его выронила пистолет, и, попытавшись поднять его, он, неловко покачнувшись, повалился на бок и остался неподвижно лежать, судорожно хватая воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег. Эта картина намертво врезалась в память Джима Фэнтома.
Где-то совсем рядом раздался взволнованный крик горбуна:
— Еще! Еще! Стреляй еще, Джим Фэнтом! Этот дьявол не умрет, пока не закроются его глаза! — верещал он.
Но Фэнтом, все ещё держа наготове пистолет, отступил назад, прислоняясь спиной к дереву, и выждал мгновение, а когда снова поднял глаза, то увидел Джо Долан, сбегающую по ступенькам крыльца, и Чипа Лэндера, который, обогнав её, во весь дух бежал к нему через всю поляну.
Еще всего один раз Кендал снова попытался собраться с силами, и опять у него ничего не вышло, и теперь он беспомощно перекатился на спину. Фэнтом, девушка и Чип Лэндер обступили его, и она опустилась на колени, чтобы расстегнуть полы его сюртука, на груди которого быстро расплывалось огромное кровавое пятно.
Кендал снова заговорил, и его обычно дребезжащий голос теперь превратился в хриплый шепот.
— Не стоит беспокоиться, — прохрипел он. — Мне конец. Твоя взяла, Эдгар. Этого твоего скрипучего вяканья и одного вида твоей образины оказалось достаточно, чтобы выбить меня из колеи. Меня убил не мальчишка. Это был не Фэнтом!
Он повернул голову так, чтобы видеть Джима Фэнтома, м губы его снова скривились в зверином оскале.
— Мне нужно было бы прикончить тебя раньше. Теперь я уже это точно знаю. Но от ошибок не застрахован ни один человек. Провались же пропадом ко всем чертям!
В ответ ему раздался голос Чипа Лэндера:
— В Долине Счастья больше нет чертей. Они ушли вместе с тобой, Кендал.
— Тише, — сказала девушка. — Он умер!
Глаза Кендала были закрыты, но через мгновение они широко распахнулись вновь, и его взгляд был устремлен в небо.
— Эдгар! — слабо прошептал он.
Горбун опустился на колени рядом с ним.
— Я не хотел обкрадывать тебя, — пробормотал Кендал, — но когда ты обо всем узнал, то у меня уже просто не оставалось другого выхода. Я не хотел отбирать у тебя эти деньги. Я часто думал о том, чтобы вернуть их…
Голос горбуна внезапно дрогнул.
— Видит Бог, я прощаю тебя! — сказал он. — На протяжении всех этих пятнадцати лет смыслом моей жизни была ненависть к тебе, но теперь я прощаю тебя, старина. Я прощаю тебя от всего сердца.
— Она с самого начала знала, что ничего путного из меня не выйдет, — невнятно пробормотал Кендал.
— Кто?
— Моя тетка — твоя мать!
Он снова закрыл глаза.
Остальные тихонько отошли в сторону, оставив братьев наедине.
— Сопляк чертов! — неожиданно воскликнул Кендал. — И от этого щенка мне пришлось принять смерть! Сохрани Боже того, кто не слушает чужой болтовни, когда дело начинает пахнуть стрельбой!
Его взгляд остановился. Фэнтому показалось, что его смертный час уже пробил, но Кендал вдруг улыбнулся. Его прежний голос вернулся к нему, и окрестности огласил пронзительный вопль:
— Джонатан! Джонатан!
Он умер.
Было трудно поверить, что человек, некогда державший в кулаке всю долину и её обитателей, ушел безвозвратно, попросту исчез с лица земли. Казалось, что вот-вот, ещё немного, и его безвольное мертвое тело снова воспрянет к жизни.
Джо Долан взяла Фэнтома за руку и зашептала, глядя ему в лицо испуганными, печальными глазами:
— Пойдем! Наверное, этому бедняге хочется сейчас побыть одному!
Они зашагали прочь. Чип Лэндер отправился вслед за ними, а горбун остался стоять на коленях возле мертвеца, держа в своей руке холодную ладонь Кендала и не сводя взгляда с его лица, на котором застыла чуть заметная усмешка.
Шериф Бад Кросс стал самым знаменитым человеком в своем городе и во всей округе. И почувствовал он это, когда погожим и жарким летним утром вышел дома и направился в свою контору.
Он ловил на себе взгляды окружающих, и ему стало казаться, что они даже здороваются как-то по-особенному, не так, как всегда. Их улыбки были искренними, но почему-то казались немного смущенными. Мужчины едва завидев его, тут же приосанивались и расправляли плечи, изо всех сил стараясь выглядеть молодцевато. Женщины же мило улыбались, бросая на него восторженные взгляды. Ведь нет ничего постыдного в том, чтобы выразить герою свое восхищение!
За ним по пятам следовала стайка ребятишек, и мальчишки изо всех сил старались подражать его тяжелой, размашистой подходке. Ибо, как и у большинства ковбоев, большая часть жизни которых проходила в седле, поступь его не отличалась особой твердостью.
Кросс понял, что стало причиной столь разительной перемены. И даже если бы он сам не додумался бы до этого, то уж городская газета, издававшаяся в Бернд-Хилл, восполнила бы этот пробел, так как она приписывала изгнание бандитов из Долины Счастья исключительно личным заслугам шерифа.
Будучи пойманным, Райнер, бывший убийца, признался в том, что был соучастником многих недавних преступлений. В заброшенной хижине неподалеку от города был обнаружен труп лицемерного Куэя. По городу ходили упорные слухи, что Луис Кендал, на которого Райнер указал, как на организатора и настоящего главаря банды, был тоже мертв.
Бремя славы за все эти подвиги легло на плечи шерифа, и когда тот заявил, что на самом деле его заслуги в случившемся нет, и что все это лишь результат обыкновенного стечения обстоятельств и усилий молодого человека по имени Джим Фэнтом, то горожане лишь покачали головами, дивясь такой скромности. А настоящий убийца Лэрри Фелана? Разве он не признался в содеянном? И разве это не он сидит сейчас в тюрьме, со страхом ожидая суда?
И даже это тоже почему-то считалось заслугой шерифа, так что Бад Кросс решил больше никому ничего не доказывать, а лишь стиснул зубы и стал дожидаться последствий, которые, как ему казалось, не заставят себя долго ждать.
Он был даже рад, когда смог наконец свернуть с улицы во двор совей конторы — маленький домик с побеленными стенами, втиснувшееся между двумя самыми главными городскими магазинами. Он торопливо захлопнул за собой калитку, словно опасаясь, что через неё могут прошмыгнуть следовавшие за ним по пятам мальчишки. Затем он подошел к двери и вставил ключ в замок.
