На одиннадцатый день через мост прогрохотал фургон. Фаллон выехал ему навстречу.
Погонщиком оказался худой человек с грубыми чертами лица, на поясе у него висел револьвер, из-за спины торчала винтовка. Позади него сидела женщина с волевым лицом.
Они прибыли из Миссури, где Джошуа Тил торговал конной упряжью. Фаллону он сразу понравился.
— Если вы интересуетесь золотом, — сказал ему Фаллон, — здесь вы можете получить на это право; но раз вы мастер по конной сбруе, не лучше ли вам заняться торговлей?
— Здесь поблизости есть индейцы?
— Наверное, но мы их ни разу не встречали. Даже следов не видели. — Рискуя потерять возможного жителя, Фаллон добавил: — Вокруг бродит банда Беллоуза, а они хуже индейцев.
— Слышал о них. — Тил оценивающе разглядывал город. — Моя жена устала, дети ослабли. Мы остановимся здесь.
— Вы когда-нибудь занимались земледелием?
В глазах Тила промелькнул интерес.
— Я вырос на земле и с детства ходил за плугом.
Макон Фаллон рассказал ему о долине и о плотине, которую начал строить. Тот внимательно слушал, переводя взгляд с долины на Фаллона.
— Ты смахиваешь на афериста, — наконец сказал он, — но говоришь, как человек, который кое-что смыслит в земледелии. Ну что же, посмотрим.
Весь следующий день Фаллон посвятил своей плотине. Она представляла собой нагромождение камней и бревен. Никто не интересовался. его работой, никто не предлагал свою помощь.
К концу второй недели прибыло еще четыре фургона, и город ожил. Один из фургонов остановился у бара «Янки». За ним подъехал второй, им управлял здоровенный негр.
Погонщик первого вошел в бар. Это был плотный человек с гладким розовым лицом, голубыми глазами и копной седеющих волос.
— Меня зовут Бреннан, — объявил он. — Я хотел бы виски.
И, когда Фаллон наполнил стакан, добавил:
— Я сам содержал бар. Может, могу чем-нибудь помочь.
— Конечно, можете, — сухо ответил Фаллон, — но сначала попробуйте мое виски.
Бреннан отпил немного и осторожно, будто тот мог взорваться, поставил стакан на стойку.
— Необычный букет, — вежливо сказал он. — Трудно в это поверить, но я не узнаю марку.
— Это индейское виски, моего собственного приготовления.
— Если не возражаете, я бы хотел стакан воды.
Бреннан глотнул воды и улыбнулся.
— Известняковая вода, чистейшая… с холмов Кентукки. Мой друг, — он кивнул на стакан с водой, — если вы хотите делать доброе виски, первое, что вам нужно… это хорошая вода.
Фаллон вышел из-за стойки.
— Мистер Бреннан, я не хочу делать виски. Я не хочу содержать бар. Вы получите и воду, и все, что вам необходимо, а я займусь другими делами. Берите этот бар под свою опеку, выручка пополам… ну как, идет?
Бреннан снова глотнул воды.
— Мои шестьдесят процентов, ваши — сорок, — сказал он. — Я содержал бары в Нью-Йорке, Ричмонде, Луисвилле, Лидвилле, Коринне и Силвер-Рифе. Я знаю свое дело.
Фаллон посмотрел на него и перевел взгляд на долину. Бреннану было лет тридцать пять, а он, как видно, уже многое повидал в жизни. Что занесло его сюда?
— По рукам. Завтра можете приступать к работе.
— И вы ни о чем не спрашиваете?
— Если вы собираетесь работать, пожалуйста. Если нет, скатертью дорога.
— Я убил человека, — произнес Бреннан.
— Если на нас нападут парни Беллоуза, — прямо сказал Фаллон, — у вас появится возможность убить еще несколько.
— Мне нравится этот город, — спокойно сказал Бреннан. — Я здесь чувствую себя как дома.
Помимо всякого барахла, Бреннан во втором фургоне привез три барреля виски, бочонок кларета и около сотни пустых пивных бутылок. Что еще было у него в фургонах — неизвестно. Бреннан занял одну из комнат салуна.
Город медленно оживал. Один за другим прибыло несколько фургонов, а однажды целый караван остановился в долине недалеко от Красной Лошади. Фаллон работал в городе, но не забывал и про плотину. Дважды Джошуа Тил приводил ему своих мулов, и с тех пор она заметно выросла.
В полдень, когда Фаллон сидел за столом и пил кофе, в бар вошел Ал Дамон. Он устроился у стойки. На нем были новые испанские сапоги с высокими голенищами и мексиканскими шпорами. На боку болтался револьвер.
— Виски, — сказал он тоном, не терпящим возражений.
— Оно дорогое, — предупредил Бреннан. — Слишком тяжело доставить виски в эти края.
Ал Дамон бросил на стойку серебряный доллар.
— Вы что, думаете у меня нет денег? Налейте виски, — потребовал он.
Бреннан наполнил стакан.
— Ты до сих пор пасешь скот? — поинтересовался Фаллон.
— Конечно. Что из этого?
— А кто сейчас со стадом?
— Да все в порядке. Что с ними случится?
— Ребята Беллоуза могут его угнать.
Ал Дамон повернулся к Фаллону, облокотясь о стойку.
— Вы слишком плохо о них. думаете, — сказал он с усмешкой. — Зачем этим мужественным парням стадо старых быков?
— Мужественным? — повторил Фаллон и усмехнулся. — Они осмеливаются нападать, только если их в пять раз больше.
Ал поставил свой стакан так, что расплескал виски.
— Много вы знаете!
Фаллон сделал вид, что не расслышал его.
Ал затеял разговор с Бреннаном:
— Отец сказал, что вы держали бар в Абилине. И видели Хикока?
— Да.
— Я слышал, что он ловко обращался с револьвером. Говорят, он был лучшим из бандитов!
— Он был шерифом города, а вовсе не бандитом.
— Дикий Билл Хикок? Я считал, что он отъявленный бандит.
— Мало бандитов действительно хорошо владеют оружием, — заметил Бреннан. — Что касается Хикока, то люди его уважали вовсе не за меткость в стрельбе.
— А как насчет Клея Эллисона? Скажете, он тоже не преступник?
— Эллисон владелец ранчо возле Симаррона.
Фаллон допил кофе и налил еще.
— Есть кое-что, без чего не стать хорошим стрелком, даже если усиленно тренироваться, — вмешался он.
Ал Дамон обернулся с враждебным видом.
— Что же? — вызывающе спросил он.
— Нужно уметь не дрогнуть, глядя в глаза стреляющему в тебя человеку, и быть всегда готовым постоять за себя. Я видел многих, мнивших себя настоящими стрелками, пока им не встречался более хладнокровный человек.
В свои девятнадцать Ал Дамон вел себя совершенно так же, как многие юноши его возраста. Он вообразил себя необыкновенным, созданным для того, чтобы стать легендарным стрелком. Ал носил револьвер, но не желал понять, что оружие обязывает. Он знал, что из револьвера можно убить, но не допускал мысли, что и сам может быть убит.
Макона Фаллона тревожило поведение Ала, но он старался скрыть это. Каждый, конечно, мог подурачиться, и в его жизни были такие минуты — но нельзя валять дурака С оружием в руках.
