— Похоже, что скоро здесь появится Голландец, — рассудительно заметил Бур. — Другого убежища в округе не найти.
Нейли в ярости обернулся.
— Закрой рот! — Рука его сжимала револьвер. Бур почувствовал, как у него по спине пробежали мурашки, вызванные отнюдь не зимним холодом. Нейли сам, как револьвер, весь на взводе, в любую минуту может сорваться и прикончить его.
Нора поднялась на ноги.
Нейли, привлеченный ее движением, поглядел в ее сторону, затем быстро перевел взгляд на Бура, который и не тронулся с места.
— Ночь будет холодная, — сказал Бур. — Стоит об этом задуматься.
Было по меньшей мере десять градусов ниже нуля. Он вспомнил о лошади, что стояла в стойле. Ей сейчас теплее, чем им, в добротно построенном старом сарае с глиняными стенами и тяжелой кровлей. Теперь еще на крышу навалило снегу и вдоль стен сугробы намело. Лошадь там не замерзнет.
А в большом доме слишком высокие потолки и комнаты такие огромные, что не протопить.
Звук был едва различим… но они все его услышали. Порыв ветра донес до них чей-то голос.
Нейли, выругавшись, быстро повернулся к окну и вгляделся во тьму.
— Там кто-то есть, — объявил он, обращаясь к ним. — Если явился этот проклятый Голландец, то я его…
Бура охватила паника. Кто это мог быть? Кто бы это ни был, войдя с мороза в дом, он попадет прямо под прицел Нейли, а с Нейли, как вдруг понял Бур, теперь не поговоришь, он как порох, готовый взорваться. Случайный прохожий, заглянувший в дом в поисках убежища, мог бы явиться для них долгожданным спасением — не может же Нейли, в конце концов, убивать всех подряд, — но теперь Бур внушил ему мысль, что сейчас порог переступит самый несговорчивый в округе парень. И того, кто на самом деле стоит за дверью, Нейли, похоже, пристрелит без всяких церемоний.
Бур, сам того не желая, подстроил запоздалому путнику ловушку. Тот рассчитывает получить приют, а схлопочет пулю.
Нейли ждал, повернувшись к двери.
У Бура засосало под ложечкой. Надо было соображать, что его выдумкам про Голландца поверят. Такого, скорее всего, и послали бы вытаскивать скот из Туманной лощины; в этом на него можно положиться. Он поглядел на Нору и встретил ее взгляд. Потом снова на Нейли. Надо попытаться. Может, ему придется поплатиться жизнью, но другого шанса у них не будет.
Нейли сделал шаг по направлению к двери и встал наготове. Вдруг с крыльца послышался топот, словно кто-то стряхивал снег с сапог.
Щелчок взводимого курка прозвучал в тишине оглушительно. В то же мгновение начала поворачиваться дверная ручка и Бур бросился на Нейли.
Тот, несмотря на свои гигантские размеры, обернулся с кошачьей ловкостью и, оборачиваясь, выстрелил. Поскольку курок был на взводе, оружие выстрелило от малейшего прикосновения — мгновением раньше, чем его нацелили на Бура Хэтча. И тут Бур нанес удар.
Он достал его в длинном броске, вытянув руки вперед. Нейли, потеряв равновесие, упал навзничь. Не успел он снова прицелиться в Бура, как молодой ковбой прыгнул на него, обеими руками схватив за запястье и что было силы ударив о стену.
Револьвер упал, и оба они вскочили на ноги. Нейли кинулся поднимать оружие, и Бур, пытаясь ему помешать, получил сокрушительный удар в бровь. К его удивлению, это оказалось совсем не так больно, как он ожидал. В ответ Бур, размахнувшись, влепил Нейли кулаком в челюсть. Тот дернул головой, а Бур, пошире расставив ноги, еще два раза ударил его со всего размаха.
Нейли пошатнулся, и тогда Бур, сблизившись с ним, пустил в ход уже оба кулака сразу.
— Хватит, Бур. Оставь его.
Это был Абрам Теббец с револьвером в руке, направленным на Хьюго Нейли.
Бур отступил, тяжело дыша и слизывая кровь с кулака.
Теббец, наклонившись, поднял с пола револьвер Нейли.
— У него под курткой мой кольт, — сказал Бур. Теббец сделал шаг вперед, распахнул куртку Нейли левой рукой и достал револьвер, добрый, надежный старый кольт Бура.
— А вы знаете, как обращаться с оружием, — заметил Бур.
Теббец смерил его взглядом.
— Я изучал право шерифом в ковбойском городе, — сказал он, — а до этого шесть лет воевал с индейцами.
Бур подошел к Норе.
— Как вы себя чувствуете?
— Простите, что я вас не послушалась. — Она взяла его за рукав. — Я вам столько хлопот причинила.
— Да ладно, мэм. Я рад, что все хорошо кончилось. Я боялся, что из-за того, что я тут наговорил про Голландца, он может убить мистера Теббеца. Я просто хотел его немного припугнуть.
— Вы все сделали правильно, — успокоила его Нора.
— А знаешь, забавно, что ты приплел сюда Голландца, — отозвался Теббец. — Он сегодня утром сломал ногу и теперь всю зиму не встанет с постели. Старший погонщик с Семьдесят седьмой был в городе и разыскивал тебя. Теперь, если хочешь, у тебя есть работа.
Бур опустился на колени и подкинул в огонь дров. Похоже, что все-таки придется разломать пристройку.
— Я останусь, — сказал он, оглядываясь на Нору. — Я здесь еще не со всеми познакомился.
Бур осторожно ощупал лицо в том месте, где оно раздулось от удара.
— Забавно, однако, — заметил он. — Нейли и в подметки не годится тому погонщику мулов из Жиллетта.
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЗАРУБОК НА РУКОЯТКЕ
Он спустился утром в город с холмов — высокий худощавый парень, уверенный в себе, как всякий человек, привыкший к тяжелому труду и ответственности за свои поступки. У него была копна рыжевато-каштановых волос, серые глаза и скупые — ни одного лишнего — движения.
Я сидел на солнышке на главной улице Кэньон-Гэпа, с неудовольствием наблюдая за его появлением. По его виду можно было определить, что он давно находится в дороге. И еще, глядя на него, становилось ясно, что он готов сразиться со всяким, кто встанет у него на пути, а мне меньше всего на свете нужны всякие неприятности — такой уж я человек.
Он въехал в город на своей тощей коняге и спешился у коновязи, что у лавки Бэкона. Привязывая лошадь, он все время наблюдал за улицей, делая вид, что не может справиться с узлом.
К тому времени как лошадь была наконец привязана, он точно знал, кто находится на улице и где именно, и заметил расположение всех окон. Мне не приходилось до этого встречаться с Джимом Мелеттом, но было сразу видно, что он не новичок, который лишь недавно высадился на этих благословенных берегах. Когда служишь маршалом в ковбойском городке целых десять лет, то невольно привыкаешь оценивать каждого вновь прибывшего, главным образом, с точки зрения его потенциальных способностей мутить воду.
Он ступил на тротуар — высокий человек в кожаной куртке с бахромой, синей шерстяной рубашке и в шляпе с прямыми полями. На мгновение его внимательный взгляд остановился на мне, но потом он отвернулся и вошел в лавку.
