Сергей Пономаренко
Ключ к бессмертию
Медиумизм – это род посредничества, при котором страдающий этим свойством человек должен стать агентом для связи между живым человеком и усопшим «духом»… Ни один совершенно здоровый человек на физическом или психическом плане никогда не может быть медиумом.
Е. Блаватская. Ключ к теософии
…с Ним ели и пили по воскресении Его из мертвых.
Деяния 10:41
Не тіло, а душа є людиною… І ніхто не може вбити в собі зло, коли не втямить спершу, що таке зло, а що добро.
Г. Сковорода
Никакая часть данного издания не может быть скопирована или воспроизведена в любой форме без письменного разрешения издательства
© Пономаренко С. А., 2015
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2016
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», художественное оформление, 2016
© ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”», г. Белгород, 2016
На трапециевидном холме расположился некогда грозный и неприступный Овручский замок. За триста лет существования замок пережил множество войн, осад, нашествий врагов, возрождаясь из пепла подобно бессмертному Фениксу. Но искусство войны ушло далеко вперед, и высокие крепостные стены и башни больше не служат надежной защитой при обстрелах вражеской артиллерии. Да и время неумолимо. Замок постепенно умирал, рушились его укрепления, мельчали рвы. В его уцелевших зданиях разместилась администрация старосты – управляющего делами повета, и это дало новый толчок к росту местечка Овруч, раскинувшегося у подножия замка.
На старый деревянный мост, переброшенный через узенькую речку с заболоченными берегами, с тюркским названием Норин, въехала вереница повозок и всадников – богато украшенный рыдван[1], запряженный четверкой лошадей, две телеги с челядью и трое вооруженных слуг верхом на лошадях. Герб на карете сообщал, что в замок приехала вдова, Мария Людвика Ходкевич, урожденная Ржевусская, владелица многих земель и деревень по всей Речи Посполитой. Карета проехала через проем в башне, где некогда были ворота, снесенные во время последнего гайдамацкого восстания[2] и до сих пор не восстановленные. Встречать важную гостью вышел сам староста Ян Стецкий, высокий жилистый шляхтич с длинными пышными усами, концы которых достигали воротника кафтана. Староста подошел к раскрытой дверце кареты, откуда не спешила выходить вдова, меряя его недовольным взглядом.
– Рад вас видеть, ваша милость!
Вдова соизволила протянуть ручку, и каштелян помог ей выйти из кареты. Оказавшись на земле, вдова властно произнесла:
– Пан Стецкий, по вашей милости я проехала сотню верст! Надеюсь, что дело, по которому вы меня пригласили, не сообщив сути его в письме, достаточно для этого важное!
– Не извольте сомневаться, ваша милость. Важное, даже наиважнейшее! А тайное ли – это на ваше усмотрение. Не желаете ли, ваша милость, вначале отобедать со мной? У меня искуснейший повар!
– Пан Стецкий, пока я не узнаю, в чем дело и к чему такая таинственность, за стол с вами не сяду!
– Как вам будет угодно, ваша милость. Прошу в мои хоромы, не обессудьте – мы люди скромного достатка. – Староста тут же приказал слуге: – Пригласи ко мне судью, пана Фрончека, да побыстрее!
Староста провел знатную гостью в одноэтажный деревянный дом с высокой крышей и резным крыльцом. Из предложенных напитков пани Мария отдала предпочтение чаю с брусничным вареньем.
– Рассказывайте, пан Стецкий, что вы желаете мне сообщить. И к чему такая срочность и таинственность?
– Извольте, ваша милость, – дело необычное, и за вами решение, оставить ли его в тайне.
– Я вся внимание, пан Стецкий.
– Месяц тому назад из села Парышев, принадлежащего вашей милости, урядники доставили в замок дворовую девку Христину Колецкую, ранее прислуживающую вам в господских покоях. Ее подозревают в смертоубийстве, будто бы она собственноручно удавила своего ребеночка после его рождения.
Недовольство отразилось на лице вдовы. Неприметная и исполнительная Христя ни разу не вызвала нареканий пани Марии. На то, что не так давно ее заменила другая девка, пани Мария не обратила внимания, пока ей не сообщили о происшедшем. А случилось следующее. Сославшись на гложущую ее хворь, Христина отпросилась у управляющего имением пана Копальского на несколько дней, будто для того, чтобы показаться сельскому знахарю. Управляющий и сам заметил, что девка стала весьма бледной, болезненной на вид, поэтому он не медля отослал ее из господского дома на лечение. Приехав в родное село Парышев, к матери Маланке, Христина вскоре тайно разродилась байстрюком, с ее слов – мертворожденным. Желая скрыть грех, под покровом ночи она захоронила ребеночка в березовой роще, рядом с селом. Тельце зарыла в землю, но не глубоко. Собаки откопали тельце ребенка и сильно обглодали. Это заметил житель села, проходивший мимо. Он отогнал палкой собак, а тело несчастного ребенка отнес в корчму.
Вскоре все ближние села и местечко Чернобыль возбужденно загудели из-за ужасного происшествия. Расследование, учиненное урядником, длилось недолго, и Христина призналась в содеянном, клянясь, что родившийся ребеночек был мертв – пуповина обвилась вокруг шеи, задушила его еще в утробе. В качестве свидетеля Христина назвала свою мать, Маланку Колецкую, принявшую роды. В силу тяжести преступления до выяснения всех обстоятельств Христину и ее мать под охраной сопроводили в Овручский замок. Пани Мария уже и думать забыла об этом – судьба Христины не интересовала ее. Неужели по такому пустяку ее вынудили бросить все дела и отправиться в неблизкую дорогу?
– Езус Мария! Пан Стецкий, из-за этой детоубийцы вы вынудили меня приехать сюда?! – разгневалась пани Мария.
– Это не единственное преступление Христины Колецкой.
– По мне – хоть дюжина!
В зал зашел круглый как тыква председатель лавного суда[3] Владислав Ольшанский и с ним высокий, худощавый, с побитым оспою лицом пан Возняк.
– Целую ручки, пани Мария! – слащаво улыбнулся судья.
– Пан Ольшанский, расскажи пани Марии, что выявил дознаватель, пан Ежи Возняк.
Пан Возняк молча поклонился.
– В ходе судебного разбирательства возникли подозрения в том, что младенец на момент его закапывания в землю был жив. Христина созналась, что еще раньше пыталась прервать беременность при помощи ядовитых снадобий и магических предметов, которые должны были убить плод в ее утробе. Когда это не помогло, Христина обратилась к бабке Ломозянке, которую селяне считают ведьмой, и та дала ей колдовское зелье, вызвавшее преждевременные роды. Для выяснения правды судом было принято решение применить к Христине и ее матери пытки, а также допросить бабку Ломозянку, для этого послали за ней урядника. Пытки проводились по предписаниям литовского устава: трижды растягивали Христину и Маланку на дыбе и жгли конечности огнем свечек. Однако те упорствовали, стояли на своем – что младенец родился мертвым. Так как бабка Ломозянка стала путаться в показаниях, было принято решение и к ней применить пытки. Как только она ознакомилась с пыточным инвентарем, то сразу дала неожиданные показания. С ее слов, Христина является ведьмой, но скрывала это от людей. Ломозянка сообщила, что для того, чтобы стать настоящей ведьмой, участвовать в ведьмовских шабашах, Христине потребовалось провести колдовской ритуал – наведение порчи на смерть. – Судья замолк и выжидающе посмотрел на старосту, словно спрашивая разрешения продолжать.
Но тот решил сам сообщить то главное, из-за чего пригласили сюда приехать самую важную и богатую особу повета.
– Как только мне стало известно, на кого Христина навела порчу, я сразу же послал за вашею милостью и потребовал от судьи держать это в тайне, – не спеша, со значением произнес староста.
Вдова насторожилась, и ее глаза недобро сверкнули.
– На кого эта гадюка навела порчу ради того, чтобы стать ведьмой?
– Ломозянка утверждает, что на вашего супруга, достопочтимого графа Яна Николая Ходкевича, вследствие чего тот и скончался.
– Ведьма созналась?
– Все отрицает, даже под пытками. Твердит, что похоронила мертворожденного младенца и ведьмачеством не занималась. Но это еще не все… Ломозянка назвала имя того, от кого Христина понесла.
– Кто он?
– Ваш сын, пан Вацлав. Дай Бог ему здоровья!
– Откуда старая колдунья это знает, если Христина даже под пытками отказалась сообщить правду об отце ребенка?
– Ломозянка вынудила Христину назвать имя, предупредив, что иначе зелье для срыва беременности не подействует. Та долго сомневалась, но в конце концов, взяв с нее страшную клятву, назвала имя – пана Вацлава.
– Если Христина ведьма, зачем ей надо было обращаться за помощью к Ломозянке для наведения порчи на моего супруга? Тем более отравлять плод в утробе?
