Саймон Скэрроу
Ти Дж Эндрюс
Арена 5
Чемпион (Champion)
ГЛАВА ПЕРВАЯ
На мгновение Макрон и Паво были слишком ошеломлены, чтобы ответить. Холодная тишина повисла над мужчинами, пока Мурена позволил своим словам дойти до их сознания. Наконец, Макрон заговорил.
- Ты, должно быть, шутишь, - прорычал он. - Ты скорее вылижешь нужник, чем предложишь нам помощь.
Мурена уставился на Макрона, но скрывая свое раздражение: - Я совершенно серьезно, - ровным голосом ответил он. - И у Палласа, и у меня есть свои причины желать смерти самого ценного гладиатора Рима.
- Ты зря стараешься, - резко ответил Макрон. - Нам нечего тебе ответить.
Мурена приложил немало усилий, чтобы подавить свою ненависть к солдату. Откашлявшись, он сказал: - Я понимаю, что у нас были разногласия в прошлом, оптион. Я надеялся, что теперь мы сможем отложить в сторону эти разногласия и обсудить наше общее дело.
- Чушь! Раньше галл станет императором, чем я буду иметь дело с таким, как ты. Теперь, если ты закончил, мы должны вернуться к тренировкам.
Макрон повернулся, чтобы покинуть кабинет. Паво схватил его за запястье и наклонился к его уху, в то время как имперский помощник стоял, сердито глядя на обоих мужчин.
- Разумно ли это? Давай его выслушаем! - произнес Паво, понизив голос, чтобы помощник их не услышал.
Макрон скривился: - Ты же не всерьез предлагаешь нам выслушать этого ублюдка, - после всего, что он тебе сделал?
Паво пожал плечами: - Он говорит, что мог бы нам помочь.
Макро выглядел шокированным: - О, боги, парень! - прошипел он сквозь стиснутые зубы. - Два дня назад тебя пытались отправить в загробный мир в групповом бою!
- Я знаю, - ответил Паво, подавляя свою ненависть к помощнику. - Но какой у нас выбор? Мы оба видели, как Гермес вчера распотрошил Критона. Нам нужна всякая помощь, которую мы можем получить. - Он повернул голову в сторону помощника. - Даже если она будет исходить от предательского грека.
Макрон цокнул языком и на мгновение задумался.
- Вот, дерьмо. Ты прав. - Пыхтя сквозь ноздри, солдат снова повернулся к Мурене. - Хорошо. Мы тебя выслушаем.
Мурена холодно посмотрела на Макрона: - Все, что мы с Палласом делали, было по приказу Императора Клавдия. Надеюсь, вы понимаете, что в наших действиях не было ничего личного.
- Не оправдывайся, Просто скажи нам, как ты собираешься нам помочь, - перебил его Паво.
На губах помощника мелькнула улыбка: - Я знаю, как сильно ты хочешь увидеть поражение Гермеса на Арене.
Паво зажмурил глаза, вспоминая данную им клятву не успокаиваться, пока не отомстит за смерть отца. Гнев забурлил в его венах, когда он обдумывал свое затруднительное положение. С одной стороны, он ненавидел Палласа и Мурену. Они были, по крайней мере, частично, виноваты в его опале, и ему на мгновение пришла в голову мысль, что они могли быть ответственны за вызывающую отвращение демонстрацию отрубленной головы его отца. Но, с другой стороны, Паво был полон решимости убить Чемпиона Рима, даже если это означало поиск перемирия с вольноотпущенниками, замышлявшим обесчестить род Валериев. Как бы его ни раздражала эта мысль, он в частном порядке признал, что у него нет другого выбора, если он хочет одержать победу над Гермесом.
Он открыл глаза и кивнул: - Больше, чем что-либо.
Мурена озорно улыбнулся Паво и осмотрел свои ногти. - Если верить этим ничтожным дельцам по ставкам, зарабатывающим себе на жизнь вокруг Большого Цирка, Гермес - непревзойденный боец.
- Это правда, - вмешался Макрон. Он угрюмо кивнул своему юному подопечному. - Мы сделаем все возможное, чтобы доказать, что эти жадные ублюдки не правы, не так ли?
Паво вздрогнул от демонстративного неповиновения со стороны Макрона. Он восхищался оптионом за его мужество и стальную решимость перед лицом смерти. Но болезненное ощущение грызло его внутренности, когда он столкнулся с перспективой ужасного падения на Арене. Даже демонстрация поддержки со стороны Макрона не смогла скрыть ужасную правду. Победить Гермеса было практически невозможно.
Мурена сцепил руки под подбородком и посмотрел в окно. После долгой паузы он сказал: - У нас с Палласом есть способы, скажем так, уравнять шансы.
Паво наклонился вперед: - Почему ты хочешь мне помочь? Если Гермес победит в нашей битве, я умру. Разве не этого ты пытался добиться за последние месяцы?
Резко отвернувшись от окна, Мурена на мгновение посмотрела на гладиатора: - Ты можешь не знать об этом, молодой человек, и я уверен, что оптион вообще ничего не знает об этих вещах, но в этих стенах, пока мы говорим, разворачивается жестокая борьба за власть. Борьба такая же отчаянная, как на любой гладиаторской Арене.
Его слова вызвали насмешливое ворчание у Макрона, который закатил глаза, глядя на вольноотпущенника.
Мурена пристально посмотрела на солдата: - Я знаю, что политика Рима тебя не интересует, оптион. - Он фыркнул с сарказмом. - Без сомнения, ты предпочел бы унизиться выпивкой в одной из таверн или, может быть, удовлетворить свои еврипидовы потребности в борделе.
Макро выглядел озадаченным: - Еврип ... - что?
Мурена улыбнулся и покачал головой: - Неважно. Вам обоим важно кое-что понять. Императорский секретарь консультирует Клавдия со дня его провозглашения Императором. С моей помощью Паллас провел Его Императорское Величество через бурные воды первых дней своего правления. Его политическая проницательность помогла Клавдию стать законным наследником пурпурной тоги.
- Кто-то может сказать, что убийство его врагов тоже ему помогло, - сухо заметил Паво.
Помощник сердито посмотрел на гладиатора, уязвленный правдивостью этого заявления. Паво знал, что через несколько месяцев после того, как Клавдий взошел на престол, влиятельные сенаторы и видные члены Императорского Двора все еще исчезали с улиц Рима.
- Мы хорошо послужили Риму, - защищаясь, возразил Мурена. - Паллас оказался очень ценным доверенным лицом и заслужил доверие Императора в важных государственных делах. Но теперь мы обнаруживаем, что нашему влиянию угрожает другой вольноотпущенник. В последнее время он довольно близко сошелся с Клавдием. Я говорю конфиденциально, конечно.
- Как его зовут? - спросил Паво. - Возможно, я слышал о нем.
- Нарцисс. - Мурена сморщил лицо, как будто это имя оставило у него во рту мерзкий привкус.
