Великий Бенин - Самуэлла Иосифовна Фингарет

Фернан Гомиш, богатый купец и уважаемый горожанин Лиссабона, сидя в удобном широком кресле, читал письмо. Он читал внимательно, не спеша, время от времени бросая быстрые взгляды на стоящего несколько поодаль человека.

Этот человек ему положительно нравился: он невысок ростом, но в его стройной фигуре угадываются сила и ловкость; мелкие черты лица жесткие; тонкие, очень красные губы упрямо сжаты, а глаза, черные, живые, быстрые, смотрят смело и вызывающе. Да и то, что о нем пишет доверенный Гомиша, характеризует молодца с наилучшей стороны. Он хорошо фехтует, ездит верхом, держит в руках кинжал и шпагу; метко стреляет из аркебузы; дважды плавал в качестве капитана, правда, не далее кастильских портов, но корабль знает отлично. К тому же он младший сын давно разорившейся дворянской семьи и готов на все ради легкой наживы.

«Да, — подумал Гомиш, с удовольствием разглядывая потертый камзол просителя, — трудиться молодец, видно, не любит. Для таких труд горше позорного клейма. Вот и бегут они к нам. Ремесленник или крестьянин не станет рисковать головой — тут нужен обедневший дворянин».

— Мой доверенный отлично рекомендует тебя, сеньор ди Сикейра, — Гомиш жестом пригласил молодого человека занять место в кресле, стоящем по другую сторону стола. — Поэтому я решаюсь доверить тебе мой лучший корабль. «Санта-Инес» должна через две недели, самое большее через двадцать дней, покинуть лагашскии порт. Ты поведешь ее по морю, отделяющему страну белых от страны черных. Плавание к берегам Африки продолжается семь недель. В августе корабль должен вернуться с трюмами, полными малагетой — гвинейским перцем, которым мы вытесним с рынков пряности генуэзских и венецианских купцов. Тебе не возбраняется также привезти золотой песок и слоновую кость, если таковые встретятся на вашем пути.

Важный купец прикрыл веки, словно бы устав говорить и смотреть на своего собеседника. Он ждал радостного согласия, благодарности. Но вместо этого вдруг услышал:

— Какую часть прибыли я получу, ваша милость?

Гомиш быстро вскинул глаза: вопрос прозвучал дерзко — молодчик воистину не боится ни бога, ни черта, а прямо берет быка за рога.

— Я ведь только посредник нашего милостивейшего короля, ничтожный компаньон в его африканской торговле. Всю слоновую кость, которую привозят мои корабли, я продаю его величеству по твердой цене. Прибыль моя невелика, и потому я могу предложить тебе не более чем десятую часть общей выручки. Если ты окажешься предприимчивым, то и награда будет немалой.

— Путь, который вы мне предлагаете, опасен. Ведь плыть предстоит среди островов, где нет ни поселений, ни людей, где мелкое дно и сильные ветры. Я рискую головой.

— А я — хорошо оснащенным кораблем, командовать которым почтет за честь любой моряк.

Гомиш снова прикрыл глаза, и лицо его стало сонным, скучающим, только широкие черные брови, сдвинувшись к переносью, выдавали нетерпение, с которым он ожидал согласия кавалера.

Руки Сикейры впились в подлокотники кресла: «Уж не хочет ли этот купчишка обвинить его, дворянина, в трусости? Его, чей род столь же древен, сколь род самого короля! — Сикейра с ненавистью взглянул на широкое мясистое лицо почетного гражданина Лиссабона. Это была ненависть дворянина к выбившемуся в люди человеку из простого сословия. — Сиди тут, — возмущался про себя кавалер, — и слушай насмешки торгаша, хоть и пожалованного в рыцари, но все равно торгаша. Ведь мой дед, будь он проклят, промотал имущество, оставил нас нищими, так глотай теперь все, что предлагает тебе купец, будь он проклят вместе с моим досточтимым предком».

Золотые пуговицы белого атласного камзола Го-миша и перстни, сверкавшие крупными камнями на его коротких пальцах, казалось, дразнили Сикейру. Его уязвленное самолюбие тут же восстановило в памяти отцовский дом, старый дом кавалеров ди Сикейра, стоявший на площади против церковки, к ограде которой проезжие крестьяне привязывали своих мулов.

Этот дом ничем не отличался от ветхих домишек простых людей их маленького, грязного городка — такой же старый, с темными сырыми комнатами, заставленными скрипучими скамьями и неуклюжими сундуками. Только над покосившейся дверью жилья ди Сейнеров гордо высился щит с гербом древнего рода. Перед большими праздниками отец сам брал в руки кисть и подновлял выцветшие краски.

Сикейра вспомнил своих изнывающих от безделья братьев, их сварливых жен, одетых не лучше простых горожанок…

«Нет, безродный купчишка, ты не будешь смеяться надо мной, — думал он. — Я, маленький Руи, спасу свой род от нищеты. Я уйду в океан, к черной земле, в пасть дракону! Но я вернусь, и, попомни мое слово, купец, вернусь с золотом, и тогда поглядим, кто веселее смеется».

— Идет, — сказал он вслух, — согласен. Дайте мне хорошего кормчего, чтобы знал, как держать астролябию, квадрант да угловую линейку [1], и я поведу ваш корабль хоть в самый ад.

Тут что-то заставило Сикейру обернуться. Он не сразу понял, что именно: его никто не окликнул, до него никто не дотронулся, — очевидно, он почувствовал пристальный взгляд. К столу подходил высокий худой монах в черной рясе. Сикейра не слышал, как он вошел. Монах шел бесшумной поступью, в упор разглядывая вскочившего от неожиданности кавалера.

Навстречу вошедшему поднялся и Гомиш.

— Брат Педро, полномочный инспектор короны, — с некоторой торжественностью представил он монаха. — Он будет сопровождать вас в плавании.

Сикейра низко склонил голову, принимая благословение святого отца. Монах молча обошел стол и сел, отодвинув в тень кресло так, чтобы свет не падал на него. Пока монах шел, Сикейра успел разглядеть восковое желтое лицо поразительной худобы, на котором горели глубоко запавшие глаза без ресниц.

Повернув голову к святому отцу, Гомиш ждал, не скажет ли тот чего-нибудь. Но монах сидел молча, его лицо и длинное тело казались окаменевшими. Тогда заговорил купец.

— Его величество король дон Аффонсо доверил мне, своему слуге, обследовать Африканское побережье в той части, куда португальцы еще не проникали. В январе прошлого года мои корабли пристали к земле, на которой нашли песок, перемешанный с золотом. Мы назвали эту страну Золотой Берег, ибо там родится золото. Вам надлежит плыть далее. — Гомиш развернул лежащий перед ним большой свиток пергамента — это была карта со множеством названий и обозначений.