Ознакомительная версия.
Конторович Александр
Пока светит солнце!
— Товарищи командиры! — возникший на пороге сержант, осмотрел присутствующих пограничников. — Попрошу вас всех на выход — самолёт уже готов!
С сожалением прервав беседу с симпатичной соседкой-военврачом, капитан Ракутин поднялся со своего места.
— Ну что же, Анна Михайловна, вот и не удалось нам с вами толком поговорить! Ну ничего, время есть, жизнь идёт! Авось, ещё и встретимся когда-нибудь! — попрощавшись с девушкой, поднял он с пола свой чемодан.
Та в ответ только чуть приопустила свои красивые пушистые ресницы. А что и говорить, хороша случайная знакомая, даже и просто посмотреть на неё — и то уже приятно!
Следуя за расторопным сержантом, пограничники вышли на частично освещенное поле аэродрома. Тут, несмотря на позднее время, царило оживление. Торопливо пробегали куда-то по одиночке красноармейцы, сновали автомашины, подсвечивая своими фарами эту кутерьму. Огибая стороной всё это непонятное столпотворение, капитан только диву давался — с какого рожна вдруг затеяли эту непонятную беготню? Что такого стряслось? Да, напряжение последних дней, казалось, заставляло всех работать быстрее, но отчего такой трудовой порыв охватил всех именно сегодня?
Ещё вчера утром Ракутин, сидя в кабинете, заканчивал писать обстоятельную справку по результатам проверки своего участка Киевского укрепрайона. Документ получался основательный и весьма подробный, так что результатом труда лейтенанта, могли стать многочисленные плюхи самому широкому кругу причастных лиц. Ибо ляпов отыскалось предостаточно! Причём — в самых неожиданных местах! Где-то инженеры, прокладывавшие связь к огневым точкам, попросту не подключили проводные линии к аппаратам. И уже доведённые до огневых провода, сиротливо болтались в воздухе в полуметре от телефона. В некоторых местах, движимые самыми загадочными побуждениями эксплуатационники, вдруг распорядились о переделке уже построенных укреплений. Причём, до такой степени капитальной, что в ряде мест пришлось снимать обваловку железобетонных дотов, чтобы пробить в их массивных стенах дополнительные амбразуры. Отчего никто не подумал об этом ещё в период постройки — так и осталось для проверяющих загадкой. Присутствующий в комиссии полковник инженерных войск, сорвал голос, наводя порядок и отменяя большую часть таких распоряжений, как совершенно неоправданных и ошибочных. А некоторые укрепления вообще оказались частично разукомплектованными — отсутствовали пулемёты и пушки. Не только в дотах и дзотах, но и вообще на складах! Их просто не привезли. Не хватало боеприпасов, не были обозначены сектора обстрела, не отмаркированы проходы и т. д. и т. п. Лейтенант вообще дивился тому, что при таком масштабе бардака, хоть часть укрепрайона как-то умудрились построить.
— Что вы хотите, товарищ лейтенант госбезопасности? — устало ответил ему полковник. — Подобные сооружения и без того строить трудно, так тут ещё и дергают туда-сюда. Сегодня — одна установка, завтра — уже другая. А послезавтра — третья! Ведь это не одиночный окоп пехотинца — его за пару часов не перестроить! Вот и допускают подобные ляпы… В большинстве случаев — не по злому умыслу. По недостатку опыта, да и задерганы люди, в подобных случаях и не такие ещё закавыки выходят, вы уж мне поверьте! Я не первый год с инспекциями езжу, нагляделся…
— Пулеметы и пушки тоже по недостатку опыта не завезли, товарищ полковник? — поинтересовался тот.
— А вот тут уже ваше поле деятельности, товарищ Ракутин! — отрезал инженер. — Соответствующие распоряжения были своевременно отданы, и с мест даже отчитались об исполнении. Где-то совершенно искренне — вы и сами это видели. А вот отчего в подобных случаях народ откровенно врал — тут уж вы сами и разбирайтесь! Я этого понять не могу! Почему своевременно наверх не доложили? Что, элементарное чувство самосохранения подвело? Такие вещи долго скрывать невозможно — первая же проверка все и выявит. На что эти люди рассчитывали?
Полковник в сердцах сплюнул на землю и потянулся за папиросами. Открыл пачку, вытащил одну и постучал ею о коробку. Прикурил и уже более спокойным голосом продолжил излагать свои проблемы.
— Ладно, про то, что бетон хреновый, я уже вообще молчу, хорошо, что хоть такой-то есть! Арматуры — и той не хватает, что в бетон пихают, даже представить не могу. Людей мало, на все просьбы и напоминания — молчок! Пушек новых вообще нет — Кировский завод план по выпуску Л-17 не выполнил. И не только сюда их не поставили — везде так!
— Так что же, товарищ полковник, выходит — укрепрайон не готов?
— Как полноценная боевая единица — нет. И ведь, заметьте! — поднял он вверх палец. — Наша с вами комиссия — далеко не первая. И что? Воз и ныне там! Более того, с части уже построенных укреплений снимают вооружение и вывозят его в новые укрепрайоны. Не буду оспаривать этот приказ — возможно, что наверху и виднее. Но, помяните мои слова — когда припрёт, в дотах будут сидеть простые пехотинцы с трехлинейками. А не обученные пульроты со штатным вооружением. Рекомендую указать всё это в своём рапорте. Может быть, ваше учреждение сможет сделать так, чтобы этого не произошло…
Вот и сидел лейтенант над рапортом третьи сутки, пытаясь сжато и лаконично описать увиденное и сформулировать свои выводы. Худо-бедно, но это выходило. Так что оставалась надежда закончить, наконец, с осточертевшей писаниной и заняться чем-нибудь более приятным. В принципе, оставалось не так уж и много. Все факты были изложены, обобщены и оставалось только закончить, написав выводы. И в этот самый момент, брякнул телефон на столе.
— Лейтенант Ракутин у аппарата!
— Вот и хорошо, — послышался в трубке голос капитана Калюжного, начальника отдела. — Зайди-ка ко мне!
Заперев бумаги в сейф, лейтенант потянулся, украдкой бросив взгляд в зеркало. Этот, совершенно неуставной предмет, он притащил в отдел сам, удачно прикупив его на рынке по пути на службу. Старое, сделанное, небось, ещё при царе, зеркало было на удивление хорошо сохранившимся. И к Ракутину в кабинет стали частенько заглядывать сослуживцы, которым предстояло идти на ковер к начальству. Или на свидание с девушкой… И в том и в другом случае, требовалось выглядеть безупречно.
Вот и сейчас, лейтенант, осмотрев своё отражение, остался в глубине души, вполне доволен увиденным. А что? Стройный, крепко сложенный и где-то даже красивый (если верить знакомым девушкам) — и за что такого на ковер к начальству?
Но, делать было нечего, с руководством не поспоришь… надо идти.
Пройдя по коридору третьего этажа, он спустился вниз и вскоре уже стоял перед дверью начальника отдела.
Ознакомительная версия.
