Патрик О`Брайан - На краю земли

Паруса корабля с прямым парусным вооружением, поставленные во время штиля для просушки :

1. Летучий кливер

2. Кливер

3. Фор стеньга-стаксель

4. Фор стаксель

5. Фок или нижний прямой

6. Фор марсель

7. Фока брамсель

8. Грота стаксель

9. Грота стеньга стаксель

10. Средний стаксель

11. Грот-бом-брам стаксель

12. Грот, или прямой

13. Грот-марсель

14. Грот брамсель

15. Бизань стаксель

16. Бизань-стеньга стаксель

17. Бизань-брам-стеньга стаксель

18. Бизань

19. Контр бизань

20. Бизань-марсель

21. Бизань-брамсель

Из книги Серреса «LiberNauticus» («Морская книга»)

Пожалуй, лишь немногие авторы черпают сюжеты из собственного воображения. Даже Шекспир, к примеру, сам не придумал, похоже, почти ничего; Чосер заимствовал темы как у своих современников, так и у покойников. Если не тревожить классиков, то мы увидим, что сегодняшний писатель в еще большей степени зависим от сторонних источников, поскольку при упорном стремлении к исторической точности приходится питать свою фантазию вахтенными журналами, депешами, письмами, мемуарами и прочими свидетельствами современников описываемых событий. Но использование документов — вовсе не откровенный плагиат; мимоходом замечу, что приближение шторма, описанное в начале девятой главы, взято из книги Уильяма Хикки и, на мой взгляд, не нуждается ни в каких прикрасах.

Однако продолжение работы в этом жанре вскоре поставит писателя перед необходимостью использовать вымышленные сюжеты, поскольку исторические факты — увы, не бездонный источник. Лет десять или одиннадцать тому назад один солидный американский издатель предложил автору написать книгу о флоте Его Величества эпохи Нельсона и автор с радостью согласился, поскольку и сама эпоха и ее герои живо интересовали его. Он на одном дыхании написал первую из серии книг — роман на документальной основе о раннем периоде командования кораблем «Спиди» лордом Кокрейном.

В процессе работы автор узнал о самых дерзких победах, совершенных этим судном за время войны, и с головой окунулся в подробности морского быта далекого прошлого. Но если бы писатель заранее знал, какое удовольствие доставит ему такой труд и сколько книг появится вслед за первой, то он наверняка приступил бы к их созданию гораздо раньше. Дело в том, что 14-пушечный «Спиди» захватил 32-пушечный «Гамо» лишь в 1801 году, после чего был заключен пресловутый Амьенский мир, лишивший на время предприимчивых моряков возможности состязаться в храбрости, а будущих писателей — множества документальных сюжетов. Впрочем, еще далеко не все источники исчерпаны: вот и в этом романе флотский историк обнаружит отзвук преследования кораблем Его Величества «Феб» корабля США «Эссекс». Однако даже в начале XIX столетия в году было всего лишь двенадцать месяцев, и вполне возможно, что в ближайшем будущем автору (если позволят читатели) придется использовать гипотетические годы по аналогии с гипотетическими месяцами, используемыми при расчете празднования Пасхи: скажем, введя год 1812а и даже 18126.

Однако если автор прибегнет к такому приему, то пострадает лишь достоверность хронологии; но в остальном он будет по-прежнему сохранять историческую точность и рассказывать, каким был королевский флот, судя лишь по документам эпохи. Так что на этих страницах читатель не встретит ни василисков, которые убивают взглядом, ни готтентотов, лишенных религии, морали и членораздельного языка; ни изысканно вежливых, премудрых китайцев; ни противоестественно добродетельных, вечно побеждающих и, ясное дело, бессмертных героев; ну а если ненароком все же объявятся какие-то крокодилы, то автор постарается, чтобы они пожирали свои жертвы, не проливая крокодильих слез.

— Сообщение капитану Обри! Капитану Обри сообщение! — один за другим перекликались голоса, сначала едва слышно, а потом все громче и громче, стремительно перекатываясь с кормы флагманского корабля на шканцы и взлетая на полубак. Там, на правом борту, стоя возле 32-фунтовой каронады note 1, капитан Обри разглядывал пурпурную галеру марокканского султана, бросившую якорь неподалеку от бастиона Прыгуна, за которым к небу вздымалась серовато-бурая громада Гибралтарской скалы. Мистер Блейк, некогда зеленый юнец-мичман, ставший высоким, крепким лейтенантом, почти таким же грузным, как Обри, объяснял своему бывшему капитану конструкцию нового, изобретенного им лафета: теперь каронады смогут стрелять в два раза быстрее, не давая перелетов, на дистанцию вдвое больше прежней, причем с такой точностью, которая заметно приблизит победное окончание войны.

«Передать сообщение» капитану первого ранга мог только адъютант адмирала, а Джек Обри опасался вызова к высокому начальству с той самой минуты, когда вместе с рассветом на рейде появилась «Каледония»: после вызова он должен был не мешкая доложить главнокомандующему, почему его распоряжения не были выполнены.

Зная, что небольшой, старый, но зато легкий на ходу фрегат «Сюрприз», которым командовал Обри, должен вернуться с Мальты в Англию, чтобы встать на прикол, быть проданным или даже пойти на слом, адмирал сэр Фрэнсис Айвз, главнокомандующий Средиземноморским флотом, приказал его капитану отправиться с заходом в Замбру к Берберийскому побережью, чтобы вступить в переговоры с правителем тамошних мест, деем note 2 Маскары, который был склонен к союзу с французами и угрожал враждебными действиями, вымогая огромную сумму денег. Если же дей будет упорствовать, то Обри должен принять на борт британского консула и предупредить строптивого владыку, что тот, конечно, волен перейти от слов к делу, но тогда все суда под маскаренским флагом будут захвачены, сожжены, потоплены или уничтожены любым иным способом, а порты дея — блокированы. Обри должен был отплыть на «Поллуксе» — еще более древнем, чем его фрегат, шестидесятипушечном корабле, который вез в Англию контр-адмирала Харта, однако к дипломатической миссии капитана этот пассажир отношения не имел. О ее результате Обри предстояло лично доложить главнокомандующему в Гибралтаре. Задание показалось Джеку несложным, тем более что он располагал чрезвычайно искушенным в столь тонких делах советником в лице своего судового врача, доктора Мэтьюрина, и неподалеку от устья залива Замбра он покинул «Поллукс» с легким сердцем. И нет ничего странного в том, что такое чувство испытывал человек, который полжизни провел в море — стихии опасной и совершенно ненадежной, где от вечности его отделял лишь борт судна.