Перевод: группа «Исторический роман»[1], 2016 год
Книги, фильмы и сериалы
Домашняя страница группы В Контакте: http://vk.com/translators_historicalnovel
Над переводом работали: passiflora, gojungle, Almaria и happynaranja .
Редакция: gojungle, Oigene и Sam1980 .
Поддержите нас: подписывайтесь на нашу группу В Контакте!
Благодарности за перевод можно направлять сюда:
Яндекс Деньги
410011291967296
WebMoney
рубли – R142755149665
доллары – Z309821822002
евро – E103339877377
— Инквизиция?
— Инквизиция.
Страшное слово могло заставить содрогнуться даже таких, как канарец Сьенфуэгос, который не раз доказывал, что может преодолеть все преграды мира, ведь у него было достаточно причин полагать, что никто и ничто не могло всерьёз потревожить его душу.
Известие о том, что его любимую, которая носит под сердцем его ребенка, задержали по обвинению в колдовстве, настигло его так неожиданно, что он буквально лишился дара речи. Не в силах устоять на ногах, Сьенфуэгос оперся на ствол дерева, медленно сполз по нему вниз и сел на толстые корни. В голове у него была полная пустота.
— Но почему? — пробормотал он наконец, глядя непонимающими глазами на Бонифасио Кабреру, принесшего эту печальную весть. — Чем Ингрид помешала Инквизиции?
— Сдается мне, что это Турок, сиречь Бальтасар Горроте, помощник капитана де Луны, обвинил ее в сношениях с дьяволом, который якобы помог ей поджечь озеро Маракайбо.
— Но ведь это я поджег озеро! — возразил канарец. — И мне совсем не нужно было для этого вступать в сношения с дьяволом. Все дело в мене. Я пойду туда и признаюсь во всем, тогда ее освободят.
Присевший рядом хромой Бонифасио безнадежно покачал головой.
— Боюсь, что все не так просто, — убежденно ответил он. — Как ты сможешь объяснить святым отцам, что в Маракайбо есть какая-то черная вода, которая может загореться без всякой причины? Этим ты добьешься только одного — тебя тоже будут пытать, чтобы заставить признаться в сношениях с дьяволом.
— Ингрид пытали?
— Я не знаю.
— Я убью того, кто посмеет поднять на нее руку!
— Кого именно? — усмехнулся тот? Всех инквизиторов и палачей на острове? Да тебе за всю жизнь их не переловить!
Сьенфуэгос закрыл глаза и вновь замолчал, пытаясь привести в порядок мысли, а сердце его сжала нестерпимая боль.
— А что думает по этому поводу дон Луис де Торрес? — спросил он наконец.
— Услышав эту новость, он бросился на корабль и уплыл прочь вместе с капитаном Соленым и большей частью команды. Они пришли в ужас при виде горящей воды. А Инквизиция еще и пригрозила казнить каждого десятого.
— Вот сукины дети!
— Не стоит их винить. Я и сам был в ужасе.
— Я говорю не о них. Самое лучшее, что они могли сделать — это сбежать. Как думаешь, они вернутся? — спросил Сьенфуэгос, глядя ему в глаза и боясь услышать ответ.
— Не знаю, но думаю, что сейчас они уже на пути к Лиссабону. Просто погибнуть за кого-то — это одно, — вздохнул он. — А вот погибнуть на костре — совсем другое.
— Ведь именно это собираются сделать с Ингрид?
Вопрос был настолько сложным и при том очевидным, что хромой Бонифасио Кабрера лишь молча отвернулся и стал смотреть, как бежит вода в крошечном ручейке, на берегу которого они сидели; наконец он пожал плечами и честно признался:
— Я не так много знаю об Инквизиции. На Гомере мы называли ее «Трещотка», и ее не следовало бояться, разве что богохульникам. Здесь, в Санто-Доминго, я впервые с ней столкнулся, но если они используют те же методы, то сохрани нас Боже!
— Где ее держат?
— В крепости.
— Сколько там охраны?
— Никак не меньше пятидесяти человек.
Бонифасио схватил Сьенфуэгоса за плечо.
— Даже не мечтай о том, чтобы вытащить ее оттуда, — предупредил он. — Не может быть и речи, чтобы вытащить ее оттуда силой.
— И что же ты предлагаешь? К кому мы можем обратиться за помощью?
— Даже не знаю, кто мог бы нам помочь, — признался хромой. — Все кругом трепещут при одном лишь упоминании Инквизиции. Единственный, кто согласился помочь, спрятав Арайю и Гаитике — это Сиксто Вискайно, корабел, построивший «Чудо».
— А ты что будешь делать?
— Ты делай, что хочешь, но я не позволю им мучить Ингрид, — пылко воскликнул хромой. — Она вытащила меня с Гомеры, научила всему, что я знаю, всегда заботилась обо мне, как о родном брате. Я отдам за нее жизнь, если понадобится.
— Если кто и должен пожертвовать жизнью ради Ингрид — так это я, поскольку в том, что случилось — прежде всего моя вина, — тяжело вздохнул канарец, похоже, он принял решение. — Ну что ж! Думаю, пришло время показать этим фанатикам, что нельзя жить среди людей, запугивая их без причины.
Хромой удивленно посмотрел на друга, слегка растерявшись от его решительного тона, и недоверчиво спросил:
— Неужели ты не боишься? Не забывай, ведь речь об Инквизиции, которая сожгла на кострах тысячи людей, куда более важных, влиятельных и могущественных, чем мы с тобой.
— Меня страшит лишь то, что они могут причинить зло Ингрид, но я не думаю, что четверо святош намного опаснее, чем мотилоны, кайманы или «зеленые тени»...
— Ты не в сельве, — напомнил хромой.
Сьенфуэгос обвел рукой окрестности.
— Я в сельве, — ответил он. — Сельва подступает к воротам города, к самым стенам крепости. И здесь, в сельве, я непобедим, можешь мне поверить, — заверил он, немного помолчав.
— Но ведь ты собираешься бороться с ними там, а не здесь.
— Я знаю, — без обиняков признал канарец. — Но ведь меня там почти никто не знает, и это мое большое преимущество, — мозг Сьенфуэгоса вновь заработал, а когда это случалось, остановить его было невозможно. — Нет слов, Инквизиция ужасна, но и у нее тоже есть слабое место.
— И что же это? — поинтересовался хромой.
— Тот самый ужас, в который она повергает всех вокруг. Она настолько могущественна и настолько уверена в собственной безопасности, что даже представить себе не может, что кто-то способен бросить ей вызов, — Сьенфуэгос цокнул языком и покачал головой. — Вот это и есть ее слабое место.
— Ты считаешь, что способен в одиночку противостоять священникам и солдатам? — спросил Бонифасио Кабрера.
Сьенфуэгос молча кивнул.
— И как ты это сделаешь?
— Пока не знаю, но скоро придумаю.
— Ох, мне бы твою веру в собственные силы!
— Без этой веры я не смог бы выжить на чужом континенте. И я знаю, что вновь потерять Ингрид для меня хуже, чем лишиться жизни.
