Ольга Крючкова - Фрейлина Нефритовой госпожи

Фрейлина в ответ просияла.

– Ах, сестричка, я так много хочу тебе рассказать! Вы ведь покидаете столицу завтра! Когда теперь нам представится возможность вдоволь наговориться? Одним лишь богам ведомо!

Каори вздохнула. Её по-прежнему тяготило, что она будет в дали от Комати и дочери, но, по крайней мере, теперь она спокойна за их судьбу.

Родители Ацутады очень любили внучку и хорошо заботились о девочке. Младшая сестра состоит на службе, и её брак кажется удачным. Конечно, неизвестно, как сложатся отношения молодых дальше… Но у многих супругов отношения начинали не ладиться в самом начале союза.

Комати тем временем щебетала без умолку, передавая последние сплетни императорского двора о Сигэмори, своей подруге Кэнси и Хироцугу.

Каори слушала её в пол уха, периодически кивая и что-то отвечая. Женщину одолевала неясная тревога, и она не могла понять её источник…

На следующий день, рано утром, ряд повозок, запряжённых холёными быками, тронулся в путь. Комати простилась с сестрой и её мужем, чей неблизкий путь лежал в провинцию Дэва.

Позже, Каори, ехавшая с супругом в одном экипаже, вновь ощутила беспокойство. Она попыталась прогнать неприятное чувство, но, увы, безуспешно. Напротив, чем дальше они удалялись от Хэйана, тем больше оно усиливалось…

Стояла середина осени. Кэнси и Хироцугу недавно поженились, и подобно браку Комати и Сигэмори, их союз также казался на удачным. Как и подруга, Татибана решила не покидать двор, а продолжить служить госпоже Катоко.

Жизнь во дворце продолжала идти своим чередом. Дамы, по обыкновению, сменили летние зелёные цвета кимоно на осенние: красные, оранжевые и жёлтые. Фрейлины наложниц, Нефритовой госпожи Дзюнси и госпожи Катико негласно соревновались друг с другом – чей наряд роскошнее.

Много разговаривали о предстоящем в грядущем году, в конце второго зимнего месяца, совершеннолетии[42] принца Митиясу[43].

Госпожа Дзюнси ходила в приподнятом настроении, расточая снисходительные улыбки. Пусть император в последнее время и посещал её покои не столь часто, как прежде, увлекаясь молодыми наложницами, но она – мать наследника, который скоро станет совершеннолетним. Посему, ни одна из соперниц сейчас её не волновала.

Настроение же госпожи Катоко напротив, становилось с каждым днём всё хуже и хуже. Вот уже который год пошёл, как она делит ложе с императором, а ребёнка до сих пор не понесла.

Но проблемы наложницы мало кого волновали, за исключением её фрейлин. Ведь если она потеряет свой статус, что станется с ними? Попадут в услужение к другой госпоже? Или придётся и вовсе оставить службу? Даже Комати, которую раньше это не особо волновало, начинала мысленно опасаться за свой статус фрейлины.

В скором времени, при дворе поползли слухи: в провинции Этиго, на северо-восточной её границе, ранее покорённые эмиси подняли бунт.

Император Ниммё, едва получив прискорбные вести, тотчас созвал на совещание своих министров и военачальников. Решение приняли быстро: для подавления бунта отправить отряд, состоящий частично из дворцовой гвардии и частично из личных военных отрядов высшей аристократии. И Оно-но Сигэмори оказался в числе тех воинов…

Простившись с обеспокоенной Комати, он отправился в Этиго, вместе с отрядами императорских войск. Комати, смотревшую вслед уходившему супругу, одолевало дурное предчувствие…

Прошло несколько дней, с тех пор, как Сигэмори отбыл в Этиго. За это время Комати получила письмо от сестры, где она поведала, что они благополучно обустроились на новом месте и бунт эмиси до их провинции ещё не докатился.

Но Комати по-прежнему пребывала в смятении. После некоторых раздумий, она решила испросить у госпожи Катоко разрешения совершить паломничество в храм, в Нару, дабы помолиться за своего мужа, сестру и её мужа.

Улучив подходящий момент, Оно-но уважительно поклонилась императорской наложнице, и сказала:

– Госпожа Катоко, могу ли я просить вас об одной милости?

Фудзивара милостиво кивнула:

– Говори…

Комати набрала побольше воздуха в лёгкие. Она очень волновалась, но старалась казаться спокойной.

– Мне бы хотелось испросить у вас дозволения совершить паломничество в Нару, – начала она, – дабы помолиться о благополучии своих близких…

Катоко на миг задумалась.

– Кажется, твой супруг отправился вместе с другими воинами подавлять восстание эмиси в Этиго? – спросила она.

– Да, госпожа…

Наложница вновь задумалась. На первый взгляд она не видела препятствий, дабы отпустить фрейлину в Нару ради столь деликатного дела. С другой стороны, её вдруг осенило: почему бы ей тоже не совершить паломничество? В Наре множество древних храмов. Быть может, если она искренне вознесёт там молитвы и испросит у богов ниспослать ей ребёнка, они смилостивятся?

– Хорошо, – наконец ответила Катоко, – но я тоже отправлюсь в Нару. Хочу попросить у богов, дабы они послали мне дитя… Ты же можешь составить мне компанию и помолиться о своих близких.

– Благодарю вас, госпожа… – поклонилась Комати.

На следующий же день, госпожа Катоко испросила дозволения у императора, совершить паломничество. Микадо милостиво разрешил.

Не желая терять времени даром, наложница тотчас приказала начинать сборы. Поездку запланировали через три дня. Поскольку стояла осень, Катоко приказала упаковать с собой как можно больше тёплых кимоно. Вскоре, когда все сборы были завершены, Катоко в сопровождении нескольких фрейлин и отряда вооруженных буси, выдвинулись в сторону Нары…

Когда процессия, наконец, достигла места своего назначения, взору наложницы и фрейлин открылась древняя Нара. Комати, никогда раньше не видела этот город – лишь слышала о нём, да читала в разных книгах.

Нара – бывшая столица государства, известная также как Хэйдзё или Хэйдзё-кё, что означало "Столица Цитадели мира". Согласно легендам, именно туда ступил первый император Дзимму[44], праправнук самой богини солнца Аматерасу, когда спустился небес. Тогда-то и было заложено начало государственности.

Находилась Нара на севере Нарский впадины. Четыреста лет назад недалеко от Нары, на западной стороне от нее, произошло жесточайшее сражение клана Норимото с эмиси.

Клан Норимото был уничтожен. Впадину усеивали тела погибших воинов. И, как поговаривали, вот уже на протяжении веков западные окрестности города населяли призраки. Порой, в предместьях города в ночи мелькали огни демонов. А когда начинался ветер, то всё вокруг заполняли крики павших воинов.

Чтобы успокоить призраков, недалеко от места битвы соорудили небольшое святилище. Рядом с ним устроили кладбище с надгробиями, на которых были перечислены имена знатных воинов.

И чтобы успокоить их души, служители храма каждый день возносили молитвы. Но, увы, призраки все равно часто являлись в окрестностях города…

…Сам же город также, как и Хэйан, был построен по образцу танской столицы Чанъань, по системе "сетчатой" застройки.

Через его центральную часть пролегал проспект Красного феникса, Сузаку-одзи, который тянулся от Замковых ворот, Радзё-мон, до ворот Красного феникса, Сузакумон, Императорского дворца.

Проспект Красного феникса разделял Нару на два больших района: левый и правый. В каждом из районов находился собственный рынок. В левом – западный, а в правом – восточный.

Также, кроме проспекта Красного феникса Нару пересекали другие проспекты и улицы, таким образом, деля город на прямоугольные кварталы. Примерно полвека назад, к правому району бывшей столицы добавили ещё один, внешний, гэкё. На востоке от него возвели буддистский монастырь Тодайдзи.

На севере бывшей столицы, расположился Императорский дворец, называвшийся Хэйдзё-кю. Именно в Хэйдзё-кю, Госпожа Катоко и решила остановиться на время своего пребывания в Наре.

В центре дворца находились Императорские палаты, на юге династический зал, где некогда собирались заседания совета. Вокруг них раскинулись здания министерств, ведомств и прислуги.

…К приезду госпожи Катоко, прислуга, по приказу управителя дворца, произвела тщательную уборку помещений.

Наложница и её фрейлины разместились в комнатах и отдохнули после дороги. На следующий же день Катоко и её свита, включая Комати, отправились в посвященную древним богам кумирню, принадлежавшую роду Фудзивара.

Наложница и фрейлины принялись неистово молиться божествам, дабы те послали их госпоже дитя. Комати, украдкой, попросила ещё и благополучия для своих близких…

Неделю госпожа Катоко постилась и возносила молитвы. Но, на седьмой день, наложница не удержалась, и заявила:

– Мне скучно… Думаю, не будет ничего дурного, если я приглашу музыканта, дабы он сыграл на биве[45]. До меня как раз дошли слухи, будто бы в здешних местах живёт слепой, но искусный музыкант по имени Хоити, как раз, владеющий искусной игрой на биве. Мне хотелось бы послушать его игру.