– Петух Негр! – констатировал С.
– Расспросите его, – сказал граф.
С. наклонился; всадник поравнялся с каретой.
– Где граф де Шароле? – спросил он сразу.
– В Буасси Сен-Леже, в первом доме налево по Шарантонской дороге, – отвечал Петух Негр.
– А его карета?
– Вернулась пустая в Париж.
С. обернулся к Сен-Жермену.
– В Монжеронский домик! – сказал тот живо.
Пробило полночь.
В этот час в Буасси Сен-Леже, в том самом доме, на который указал Петух Негр, находились два человека. Они тихо разговаривали между собой и медленно прохаживались по темной аллее сада.
– Этот человек должен погибнуть, – произнес один.
– Он погибнет! – отвечал другой. – Он будет побежден, разбит, уничтожен!
– А граф де Шароле?
– Он будет мне служить так, как я хочу.
– Где Нисетта?
– Там, где и должна быть.
– А Сабина?
– Когда брат ее уедет, а он едет завтра, она опять попадет в наши руки и на этот раз уже не спасется!
– А он?
– Он будет замучен пытками!
– Вы думаете, мы восторжествуем?
– Восторжествуем! Двадцать лет назад я дал клятву на могиле, из которой ты меня извлек, чтобы возвратить к жизни и мщению!
Х Привал
На дороге, ведущей из Валансьена в Турне, в первых числах мая можно было увидеть тысячи мундиров, лошадей, пушек, повозок, телег. Французская армия отправлялась на войну.
День был чудный, небо безоблачно. Весна окрасила окрестности в новые яркие изумрудные тона. По дороге двигался отряд французских лейб-гвардейцев. Раздалась команда:
– Стой!
Отряд враз остановился. Шедший впереди отряда сержант по прозвищу Фанфан-Тюльпан, решив дать отряду несколько часов отдыха, направил его в близлежащий лесок.
Через несколько минут после того, как отряд вошел в лес, солдаты развели огонь и в ожидании завтрака разлеглись на траве.
По той же дороге, которую только что оставил отряд, проезжали фургоны, телеги, повозки.
– А-ха-ха! – произнес Фанфан со вздохом. – У нас не хватает вина, а оно тут, в этих ящиках на колесах, и находится.
– Это фургоны королевского дома, – сказал барабанщик.
– А под повозкой-то корзинка с бутылками! – вскричала маркитантка Нанона, переглянувшись с сержантом.
Повозка, привлекшая внимание солдат, подъехала прямо к маленькому леску и вдруг остановилась.
– Слушай, Нанона, – сказал сержант, подавая ей свою трубку, – если завтра я буду убит, ты ее сбереги и вспоминай меня.
Затем, обращаясь к подъехавшим поставщикам королевского дома, спросил:
– Кстати, в качестве кого вы следуете за армией?
– Я поставщик, – отвечал Рупар, – поставляю рубашки и панталоны.
– А ваша супруга сопровождает вас?
– Как видите.
– А вы, сударыня? – обратился сержант к Арманде Жонсьер.
– Я торгую духами, – отвечала она.
– На войне не душатся.
– Я еду не торговать.
– Прокатиться? – спросила Нанона.
– Я провожаю одну бедную молодую девушку, которая едет с отцом.
– Дочь солдата?
– Нет, дочь королевского парикмахера, Доже.
– Да?! И парикмахер едет с армией?
– Конечно, так как едет король.
– Оно-то так, – сказал сержант, – но зачем парикмахер взял с собой дочь?
– Она сама захотела, – отвечала Урсула, – повидаться с братом, который пошел в солдаты.
– В каком полку? – спросил Фанфан-Тюльпан.
– В гренадерском, в отряде графа д'Отроша.
– В отряде графа д'Отроша? Я вчера поила его солдат, – сказала Нанона.
– Может быть, вы видели Ролана? Высокий, красивый, стройный, белокурый и очень печальный.
– А руки и лицо бледные, да?
– Да.
– Видела! Его товарищи рассказывают, что он никогда ни с кем не разговаривает и желает, чтобы его поскорее убили.
– Значит, он очень несчастен.
– Ужасно! Он любил одну девушку, с которой разлучился навсегда; но, для того чтобы понять хорошенько, вам надо узнать все.
– Расскажите скорее! – вскричала Нанона. – Это так интересно!
– Вот вся история, – продолжала Арманда. – У Доже, королевского парикмахера, двое детей: сын Ролан и дочь Сабина. У Ролана был друг, которого звали Жильбером, а у
Жильбера – сестра Нисетта. Ну, Жильбер полюбил Сабину, а Ролан – Нисетту.
– Как это мило! Друзья становились братьями!
– Обе свадьбы были уже назначены, когда Сабину чуть не убили…
– Кто?
– Это осталось неизвестно. Она была больна, выздоровела, свадьбы были назначены снова, когда однажды ночью, возвращаясь с бала в ратуше, Нисетта и Сабина были кем-то увезены в фиакре. Сабина успела убежать, а Нисетта так и не вернулась.
– Кто их увез?
– Это неизвестно. Но позже ее тело нашли в Сене. Карета, в которой ее везли, упала в воду, и Нисетта утонула.
– Ах, какое несчастье! И давно это случилось?
– Месяца два назад. Ролан в отчаянии. Его отчаяние так велико, что он решил оставить Париж и, не желая больше жить на белом свете, пошел в солдаты – в надежде, что будет убит в первом же сражении.
– Этого добиться нетрудно.
– Да, это только так кажется, – сказал сержант, – а когда попадет в огонь, то станет защищаться и не даст себя убить. Все забудет и будет думать лишь о славе.
– Да услышит вас Бог! – воскликнула Арманда. – Я не смею на это надеяться. Притом случилось не одно это несчастье. Разумеется, Сабина и Жильбер не могут и думать теперь о своей свадьбе. Когда решение о кампании было принято, Ролан уехал, а Доже получил приказание сопровождать короля. Тогда Сабина также захотела ехать. «Так как брат мой хочет умереть, – говорила она, – я хочу видеть его до последнего часа; если его принесут раненного, я хочу ухаживать за ним и принять его последний вздох». Решимость Сабины была непоколебима. Жильбер был в отсутствии. Он не отказался от надежды найти сестру и уверял, что в трупе, найденном в Сене, ее не опознал и что употребит все силы, чтобы отыскать ее. Сабина упросила меня ехать с нею; она была больна, огорчена; ей нужны забота и утешение… Я все бросила и поехала с нею.
– Ах, какая же вы добрая! – с волнением проговорила Нанона. – Позвольте мне поцеловать вас.
И она поцеловала Арманду.
– Знайте же, – сказал Фанфан-Тюльпан, – если вам когда-нибудь понадобимся я или кто-нибудь из моих друзей, вы только дайте знать об этом, мы отдадим ради вас разрубить себя на части.
– И все мы тоже! – прибавил Бель-а-вуар.
– Но где же эта бедная Сабина? – спросила Нанона.
– Она осталась в Сент-Амане. Она так больна, что не могла ехать дальше. Я хотела остаться с нею, но она со слезами умоляла меня на коленях следовать за армией, чтобы повидаться с ее братом. «Как только вы узнаете, когда будет сражение, – сказала она мне, – сразу же, поклянитесь мне, дайте мне об этом знать; я вам верю и буду ждать. – Я дала ей клятву. – Мой отец приедет послезавтра с королем, – прибавила она, – и я его увижу. Если я буду здорова, он привезет меня к вам, а если нет, я останусь здесь, но вы следуйте за армией и каждый день видайтесь с Роланом». Я обещала сделать все, о чем она просила, и поехала с моей подругой Урсулой и ее мужем. Мы выехали сегодня ночью из Сент-Амана.
