Ознакомительная версия.
Тот нервно рассмеялся.
— Небольшое представление. Мы, когда делали радиоспектакли, изображали звуки взрывов при помощью карбида кальция. Сейчас пришлось сделать то же самое. А где Нина?
— У Валдаса, — отозвался Даниэль.
Клим с облегчением вздохнул. Уму непостижимо — как они смогли провернуть эту операцию? Ему все еще не верилось, что все закончилось хорошо.
Въехав на территорию Посольского квартала, машина подкатила к воротам советского полпредства, где уже собрались журналисты и фотографы.
Даниэль высадил Клима и Янека.
— Узнайте, что происходит, а я пока отвезу судью.
С бьющимся сердцем Клим подошел к взволнованной толпе.
— Не напирай! — орали красноармейцы, стоявшие на часах.
— Где находятся Фаня Бородина и остальные подсудимые? — выкрикнули из толпы по-русски.
— Ничего не знаем!
Клим и Янек протолкались к воротам и, показав пропуска, вошли на территорию полпредства.
На крыльце дома со львами их встретил незнакомый человек во френче:
— Товарищ Бородина и ее спутники были здесь, но уже уехали.
— Куда? — изумился Клим. — Они должны быть здесь!
— Сожалею, но я не в курсе.
— А где Валдас?
— Тоже уехал.
— А Левкин?
— Все прежние сотрудники полпредства эвакуированы в СССР.
Клим схватил его за плечи.
— Да вы что, издеваетесь?! Куда вы их дели?!
Оттолкнув человека во френче, он вошел в здание и отправился по комнатам, рывком распахивая двери. Примчалась охрана и, заломив Климу руки, вышвырнула его за ворота.
Он стоял в гомонящей толпе и смотрел на ограду, похожую на частокол из копий. Нину куда-то увезли, не дав ему с ней поговорить… Но ведь это невозможно! Левкин давно понял, что они не просто друзья!
«Мы всего лишь разминулись, — в смятении думал Клим. — Чжан Цзолинь сейчас готов перевернуть весь город, лишь бы разыскать подсудимых. Их где-то спрятали, и это правильно… Надо найти нужный адрес!»
Клим бросился к немецкому посольству, но и там ничего не добился: один за другим он называл псевдонимы Даниэля Бернара, но охранники отвечали, что понятия не имеют, кто это такой.
В течение двух недель Клим метался по городу в безуспешных попытках отыскать Нину.
Он страшно жалел, что устроил безобразную сцену в полпредстве, и теперь его даже на порог туда не пускали. Впрочем, Клим понимал, что ему никто не скажет, где скрывается его жена. Весь Пекин был оклеен портретами продажного судьи Хо Цуна и освобожденных им политических преступников — за их головы была обещана баснословная награда.
На Клима напала черная тоска: теперь он безвылазно сидел в номере «Сентрал-отеля» в нелепой надежде, что кто-нибудь позвонит ему. Несколько раз он напивался до бесчувствия, потом тяжело болел, потом часами бродил по городу, плохо понимая куда и зачем он идет. Все случившееся казалось ему затянувшимся бредом.
Наконец на пороге его номера появился Даниэль Бернар — худой, небритый и осунувшийся. Клим поднялся ему навстречу:
— Тебе что-нибудь известно о моей жене?
Даниэль покачал головой.
— Я по дороге загадал: «Если Клим еще не уехал, значит, он тоже не нашел Нину». Ну что ж, будем жить прошлым.
Он достал из кармана потертую книжку «Доходы и расходы», открыл ее на середине и вырвал вторую, уже исписанную половину страниц.
— Держи русскую часть, а я оставлю себе немецкую.
Клим пролистал свой изуродованный дневник. С внутренней стороны обложки были нарисованы аэропланы и несколько Нининых портретов — довольно похожих.
— Счастье — это искусство составления удачных воспоминаний, — сказал Даниэль. — Если тебе есть, о чем вспомнить с любовью, значит, все было не напрасно.
Он ушел, не подав руки, а через минуту коридорный принес Климу телеграмму от Тамары: «Китти очень скучает по тебе. Возвращайся скорее».
На следующий день Клим купил билет до Шанхая.
Клим сидел в студии перед микрофоном и зачитывал мировые новости:
— На фоне конфликта с Великобританией и другими Великими Державами в СССР прошла «Неделя обороны»: население училось стрелять и пользоваться противогазами. В Вене продолжаются столкновения между полицией и социалистами…
Когда Клим попрощался со слушателями, к нему заглянул Дон Фернандо.
— Слышал, что Марта учудила? Какой-то тип ходил к ней в бордель, пользовался девочками в кредит, а платить — не платил. В прошлое воскресенье она явилась в церковь, и, когда стали собирать пожертвования, опустила в корзину его расписки: «Подателю сего уплатить в счет долга в публичном доме…» Скандал был дикий!
Клим рассмеялся:
— Прелесть какая! — И тут заметил, что сидевший за стеклом техник отчаянно машет руками. — Ого, кажется, мы микрофон забыли выключить!
Дон Фернандо сначала хохотал, потом ругался, а потом решил, что так и надо: теперь о его оплошности будут говорить в каждом трамвае. Бесплатная реклама!
В студию постучалась секретарша Оленька, любимица Дона. В руках у нее была русская газета.
— Клим, смотрите, что пишут! Вам, наверное, будет интересно.
Он взял у нее газету и вздрогнул: на первой полосе был отпечатан крупный заголовок: «Побег от китайских сатрапов: интервью с Ф. Бородиной».
Фаня рассказывала, что в течение месяца, пока все вокзалы и дороги из Пекина были перекрыты, они вместе с Ниной Купиной и дипломатическими курьерами жили у русского ученого-востоковеда. Постепенно страсти улеглись, и беглецов вывезли в СССР вместе с дипломатами, военными советниками и видными членами Коммунистической партии Китая.
Клим передохнул. Значит, Нина сейчас в России…
Он поднялся:
— Я поехал.
Дон Фернандо схватил его за рукав.
— Опять?! Куда тебя на этот раз понесло?
— В советское консульство за визой.
Климу удалось получить визу только в октябре, и он сразу купил билеты на советский пароход, следовавший до Владивостока. Оттуда по железной дороге можно было добраться до Москвы, где Клим надеялся разыскать Фаню Бородину и узнать у нее о судьбе Нины.
Оставить Китти на неопределенный срок было нельзя, и он решил взять ее с собой. Все знакомые говорили, что это безумие — ехать в страну, в которой заправляют коммунисты-фанатики. Из СССР приходили пугающие слухи: в магазинах ничего не достать, всюду очереди, а в гостиницах такие цены, каких нет в лучших отелях Парижа и Нью-Йорка.
Ознакомительная версия.
