– Да, государь, но напротив, по другую сторону реки, находится деревня Антуан, в которую упирается правый фланг нашей армии.
– Да.
– Между Антуаном и рекой начинается долина, по которой неприятель может обойти нас с правого фланга. Поэтому я и поставил батарею, которая ему помешает это выполнить.
– Это вы хорошо предусмотрели.
– Теперь, государь, мы переправимся на тот берег и осмотрим Фонтенуа, Антуан и лес де Барри.
Маленький отряд повернул и направился к мосту.
Уже у моста король увидел по другую сторону деревни многочисленные огни. Это был бивуак поставщиков продовольствия для армии.
– Там танцуют, – сказал дофин.
Молодой принц – дофину было шестнадцать лет – не ошибался. Звуки флейты и скрипки раздавались за деревянным забором, а по земле двигались тени танцующих.
– Там дают бал! – уточнил герцог Ришелье.
– Это, должно быть, танцуют парижские буржуа, – предположил Людовик XV.
– Вероятно, государь; только они способны так весело прыгать накануне битвы.
– Государь, вас узнают, – сказал маршал.
Король хотел отъехать, но было уже поздно: увидев всадников, подошло несколько человек; около Людовика XV с невероятной быстротой собралась группа, руки всех поднялись, и уста всех приготовились кричать приветствие.
– Молчать! – вскричал маршал Саксонский, взмахнув обнаженной шпагой.
Крик замер на губах людей. Послышался ропот. Тогда маршал сказал:
– Не кричите! Король вам это запрещает.
Затем, видя, что окружающие не понимают, почему им запрещается приветствовать своего короля, маршал сказал:
– Друзья, я запретил вам приветствовать нашего возлюбленного государя, чтобы не обратить на себя внимания неприятеля.
В эту минуту женщина из толпы выбежала и бросилась на колени перед королем.
– Государь, – воскликнула она, – окажите милость!
Эта женщина, стоявшая на коленях, со сложенными руками и умоляющим взглядом, с лицом, орошенным слезами, была Арманда Жонсьер.
Людовик XV с удивлением посмотрел на нее.
– Встаньте, – сказал он, – и скажите, какой милости вы просите.
– Для себя – ничего. Речь идет об одной девушке, которую ваше величество знаете. О дочери Доже, она теперь в Сент-Амане.
– Знаю, Доже мне говорил.
– Но он не знает, что бедная Сабина больна, очень больна, так больна, что даже вчера не могла ни ходить, ни сидеть на лошади, а между тем она хочет ехать; она знает, что будет сражение, а ее брат ищет смерти. Если она в последний раз не взглянет на Ролана, она тоже умрет.
– Доже сообщал мне обо всех своих неприятностях, – сказал Людовик XV, – но что же я могу сделать?
– Я хотела сегодня ехать в Сент-Аман, чтобы привезти Сабину.
– Кто вам мешает?
– Наших лошадей забрала артиллерия, кроме того, выезжать отсюда в экипаже запрещено, поэтому я прошу вас, государь, разрешить мне уехать за Сабиной.
– Когда вы хотите ехать?
– Сейчас, государь, если вы позволите.
Услышав этот разговор, подошел Таванн.
– Государь, – сказал он, – я принимаю горячее участие в судьбе Сабины Доже и был бы рад исполнить любые приказания, какие вам угодно будет дать относительно нее.
– Хорошо, виконт. Пусть сейчас же заложат одну из моих карет, и эта дама сядет в нее, а затем под хорошим конвоем немедленно отправится в Сент-Аман. Она привезет Сабину Доже и поместит ее в доме, который я занимаю в Калоне, в комнате, которую отведет ей Бине.
– Государь… – сказала Арманда, поднимая сложенные руки к королю.
– Пейрони! – позвал Людовик XV.
– Государь… – отвечал хирург, подходя к королю.
– Поезжайте в Сент-Аман.
– Простите, но я должен вас ослушаться!
– Что такое? – спросил государь.
Пейрони оставался бесстрастен.
– Государь, – сказал он просто, – я оставлю вас только после сражения, до того времени я не потеряю вас из виду ни на одну минуту.
Король улыбнулся, он понимал цену преданности, какую проявлял хирург, упорно не желавший расстаться с королем в минуту опасности.
– Тем не менее эта девушка больна, – продолжал Людовик XV, – ей нужна забота.
– Я прикажу одному из моих помощников отправиться в Сент-Аман с этой дамой.
Король кивнул в знак одобрения.
– Любезный Таванн, – сказал маршал, – если вы хотите заняться этим делом, потрудитесь выбрать конвой из легкой конницы, которая стоит у входа в Калон, прибавьте трех лейбгвардейцев и сержанта, который сядет на запятки кареты, из числа тех, которые сейчас дежурят в доме короля; они знают пароль нынешней ночи.
Таванн галопом поскакал.
Король сделал рукой дружеский знак окружавшим его людям, потом поехал с дофином, маршалом и провожавшими его вельможами на улицу, идущую от моста.
– Да здравствует король! – тихо проговорила толпа.
Все оставались неподвижны, устремив глаза на маленький отряд, исчезнувший в темноте. Арманда и Урсула бросились друг другу в объятия.
– О! – вскричала Арманда. – Как идет королю прозвище Возлюбленный.
– Вы едете?
– Да, сейчас.
– Бедная, милая Сабина! Это будет для нее таким утешением.
– Да, к тому же я так боялась оставить ее там.
– Она настолько больна?
– Не только поэтому.
– А почему же еще?
– Сегодня утром, оставив Сабину, я встретила человека такой мерзкой внешности, с таким свирепым лицом, что я насмерть перепугалась. Этот гадкий человек не спускал глаз с дома Сабины Доже.
– Кто этот человек?
– Не знаю, но при виде его у меня сердце сжалось.
– Бедняжка!..
– Да, много она выстрадала.
– К счастью, вы едете в карете короля, опасности нет.
– К тому же у меня будет конвой.
– Которым буду командовать я, – послышался голос из-за их спин.
– Ах, господин Тюльпан!
Это действительно был сержант, вышедший из-под деревянного навеса, под которым он до сих пор скрывался.
– Вы были тут? – спросил Рупар. – И не пришли взглянуть на короля?
– С королем был маршал, потому я и не вышел, чтобы он меня не заметил…
– А, вы боитесь маршала?..
– Нет, но я сегодня дежурю в Калоне и убежал полюбезничать с милыми парижанками. Если бы маршал меня увидел, он узнал бы меня, а узнав, наказал бы. Я знаю маршала, и он меня знает; он мог бы определить меня в резерв в наказание. Представляете, Фанфан-Тюльпан в резерве в день сражения! Черт побери! Лучше бы мне проглотить свою саблю, знаете ли!
– Так вы спрятались?
– Да, а теперь, когда его величество с маршалом уехали, я бегу, делаю антраша у поста, карабкаюсь на запятки кареты и командую конвоем. Я поеду за девицей вместе с вами, мадам Арманда, и если, неровен час, мы встретим на дороге этого типа, похожего на сердитую кошку, о котором вы только что говорили, я распотрошу его так же проворно, как выпотрошил цыпленка, которым мы угощались сегодня.
