И тут его осенило. Пусть Святая Троица на него ополчилась, но все еще остается Дева Мария, и где же Дева Мария? Не он ли сам, Нубар, и есть Дева Мария, только переодевшаяся Нубаром? В конце концов, верят же в некоторых областях Греции, что, когда Христос родится снова, он родится от мужчины, и поэтому все мужчины там носят штаны с большим мешком на заду, чтобы поймать Спасителя, когда он появится на свет.
Невероятно. Потрясающая новая перспектива, безграничные возможности не только для него, но и для мира в целом. Он перевернул медальон в руке, и черный вулканический глаз у него на лбу слепо уставился в ревущий огонь, не различая ни дыма, ни пламени, ни пара под сводами.
Сразу перенестись в Грецию? Солнце и море, свет и Спаситель.
Нубар оскалился, и оскал застыл.
Невероятное событие, о котором в Венеции судачили всю зиму, произошло ровно в полдень 22 декабря. Одни связывали его с тем, что предыдущая ночь была самой длинной в году. Другие опровергали мнение первых как предрассудок и говорили, что если уж чем и объяснять это странное происшествие, то не ночью и тьмой, а скорее полднем и светом.
В любом случае, что так, что этак, не будь этого события, Нубара никогда бы не нашли, и его странная судьба навсегда осталась бы неизвестной.
Густой туман, уже несколько дней окутывавший Венецию, начал рассеиваться к утру 22 декабря. Туристы, жаждущие увидеть прекрасный город, быстро улучили момент, и к половине двенадцатого нечастые, но постепенно все прибавлявшиеся гондолы уже лавировали по Большому каналу.
В одной из гондол находилась группа аргентинцев немецкого происхождения, которые всецело поддерживали фашистскую политику Муссолини. Они-то и стали единственными свидетелями происшествия.
Особенно зловещим, говорили они потом, им показалось то, что роскошный палаццо обрушился беззвучно.
Секунду они восхищались его прекрасными очертаниями, проплывая мимо, — пышная и величественная деталь венецианского пейзажа, именно так они себе и представляли венецианский палаццо на Большом канале, — а в следующую секунду он пропал, просто тихо исчез в клубах дыма прямо на глазах.
Все произошло в мгновение ока. Они не могли в это поверить. Когда они открыли глаза, на том месте, где только что стоял палаццо, не было ничего, кроме неба, неба и таинственного клуба дыма, который быстро развеял ветер.
Башенные часы по всей Венеции били полдень. Палаццо рассеялся как сон, пустая мечта.
Это было так зловеще, говорили аргентинцы. Несколько минут они просидели в гондолах молча, слишком ошеломленные, чтобы говорить, уставившись в новый клочок пустоты.
Конечно, палаццо не мог рухнуть совсем беззвучно, но шум поглотил перезвон церковных колоколов. Инженеры позднее утверждали, будто именно эти объединенные усилия колоколов могли нарушить баланс хрупких конструкций палаццо. Даже клубы дыма объяснили с железной логикой, хотя поиски этого объяснения и заняли двадцать четыре часа.
Пока пораженные аргентинцы застыли в гондоле, со всего Большого канала стали подтягиваться новые группы туристов. Гондольеры высадились на берег, и то, что они увидели, поразило их ничуть не меньше, чем полицейских, прибывших уже через несколько минут.
Оказалось, что странные впечатления аргентинцев были совершенно верны, хотя и основаны на легкомысленной метафоре. В палаццо не обнаружили ни полов, ни внутренней отделки. Внутри не осталось совершенно ничего.
Рухнувший дворец действительно был пустой мечтой, рассеялся как сон.
Полиция быстро выяснила, что произошло. Когда начали допрашивать слуг, стало ясно, что все они, а заодно и многие их родственники живут в роскошных виллах, которые им совершенно не по карману. Слуги один за другим признавались в содеянном.
Они признались, что начали грабить, как только их наняли на работу в палаццо. Сначала уносили отдельные предметы, а потом стали вычищать целые комнаты, выдирать трубы и провода, выламывать из полов мрамор, а из стен — дерево и лепнину.
Прошлой ночью слуги наконец завершили работу. Они унесли с собой то, что еще оставалось от полов и стен, превратив палаццо в пустую раковину.
К вечеру 22 декабря скандал приобрел невиданный размах, в особенности потому, что, как оказалось, дворец принадлежал иностранцу. Таким образом, была поставлена под сомнение способность фашистского правительства поддерживать порядок и законность, и туристы толпами покидали Венецию — по суше в Швейцарию, морем в Патру. Все были возмущены тем, что в Италии, оказывается, так обращаются с иностранцами. Полиция вынуждена была действовать немедленно, чтобы предотвратить нежелательное развитие ситуации.
Поэтому к десяти вечера перед судьями стояли семнадцать бывших слуг и несколько сотен их родственников. Все они кричали, всхлипывали и шумели, им тут же предъявили обвинение по совокупности преступлений, от непредумышленной кражи и равных по степени тяжести преступлений, совершенных в состоянии аффекта и заканчивая систематическим нанесением ущерба национальному памятнику архитектуры. Дело в том, что сразу после заката была получена телеграмма из Рима, в которой говорилось, что палаццо последние сто лет имел статус памятника архитектуры национального значения, о чем в Венеции до сих пор никто не догадывался.
Тем временем стали разыскивать жертву этого ужасного заговора, владельца палаццо. Слуги пояснили, что это албанский миллионер двадцати семи лет от роду, весьма эксцентричного поведения.
Гондольеры, которые уже много месяцев отвозили маленького миллионера домой на рассвете, рассказали, что он и есть тот нелепый безумец, что уже почти год бродит ночами по площади перед собором Святого Марка. Обычно он одет во фрак, цилиндр и оперный плащ и совершенно пьян, поскольку постоянно прихлебывает некий крепкий алкогольный напиток из деревянной фляги, которую носит на ремне через плечо.
Суть ночных блужданий миллионера по площади также выяснилась сразу. Тысячи свидетелей были готовы подтвердить, что видели, как этот коротышка бродит между туристами в кафе и пристает к ним в самой дерзкой манере — бесконечно нашептывает им что-то о каком-то Гронке, будто в этом никому не известном слове содержится не только бездна смыслов, но и бесконечные возможности неизвестной природы. И в руках у него всегда была кипа тетрадей, озаглавленных «Мальчик».
Эти нелепые ночные представления разыгрывались в Венеции перед тысячами людей. Но больше никаких фактов из публичной жизни миллионера полиция установить не смогла, за исключением одного. Несколько владельцев ресторанов заявили, что албанец обычно приходил к ним около полуночи и заказывал одно жареное крылышко цыпленка, которое затем уносил во тьму в бумажном пакете.
