Ознакомительная версия.
На днях Клэр еле удержалась от пощечины Лантремону, по ее мнению, он был слишком навязчив. По данному поводу ее соотечественник Беркли предупредил Поля, что он об этом сильно пожалеет. Напряженность в личных отношениях внутри группы особого назначения возрастала, а отец Эрик ничего не мог поделать, его слушали с любезными, но равнодушными лицами. Как назло, и Мастер почему-то давно не появлялся. Видя, что обстановка близится к дуэлям, а это означало полный крах миссии, возложенной на них королем, отец Эрик отправил патрону тревожное письмо с просьбой срочно приехать.
Де Фруа появился через день. Выслушав отца Эрика, он приказал всем собраться в тренировочном зале и выстроил учеников в шеренгу. Лицо Мастера было хмуро и лишь глаза горели обжигающим яростным огнем. В таком состоянии подопечные еще не видели учителя. Он, молча ходил вдоль строя, поочередно впиваясь взглядом в каждого, и от этого людям становилось не по себе.
– Дон Диэго, – наконец произнес де Фруа, – скажите, как самый старший по возрасту из своих сегодняшних коллег, и как бывалый военный, если вы идете в атаку с солдатами, в которых неуверенны, вы можете гарантировать успех сражения?
– Вряд ли, господин Мастер, – четко ответил опытный вояка.
Диэго де ля Рианьо, дон Диэго уже с отрочества отчаянный и лихой рубака не отличался особым патриотизмом, не то, что его отец де ля Рианьо-старший, бывший рыцарем ордена Сант-Яго. Дон Диэго служил тем, кто больше платит, т. е. являлся обыкновенным наемником, ландскнехтом. Во французской армии платили хорошо, особенно опытным воякам, и испанец не жалел о своем выборе, вот только в свободное от сражений время с большим азартом увлекался игрой в кости, порою проигрываясь до нитки. Зная эту его слабость, двое пронырливых и нечистых на руку младших офицеров обчистив полковую казну, подкинули горсть казенных золотых во вьючную торбу испанца. Когда ничего не подозревавший Диэго с удивлением рассматривал в своих пожитках откуда-то с неба свалившиеся деньги, его с «поличным» и взяла военная жандармерия. Все обвинения в краже были шиты белыми нитками, и все равно не миновать бы ему расстрела, но сослуживцы и боевые товарищи де ля Рианьо, проведя собственное расследование, нашли одного вора, который полностью признался в краже и подставе невиновного испанца. Второй вор успел скрыться в неизвестном направлении вместе с деньгами, а после дачи показаний как-то подозрительно скоропостижно скончался его пойманный подельник, видимо, были еще участники в этом темном деле.
Но так как дон Диэго находился уже в тюрьме, а виновные все равно должны быть пойманы и наказаны, его там и оставили, словно козла отпущения, в связи с расплывчатой формулировкой трибунала: «как подозреваемого в соучастии», лишив по чьему-то неофициальному приказу права переписки на два года. Странные дела творятся порою, Господи! Де Флери быстро определил невиновность испанца, а вот кто запретил офицеру французской армии право подавать письменные жалобы в соответствующие инстанции выяснить не смог, начальник тюрьмы вроде впервые об этом слышал. У тайного советника не было времени заняться, как следует этим старым пройдохой, но Эдмунт с удовольствием распахнул двери камеры старому солдату для выхода на волю. И сейчас дон Диэго был полон сил, несмотря на свои тридцать три года.
– А если, к тому же в вашем отряде есть ваши личные враги, каков шанс на победу? Я уже не говорю о том, останетесь ли вы живы, – продолжал спрашивать де Фруа.
– Очень невелик, – сказал де ля Рианьо, уже догадываясь, на что намекает мэтр, – практически минимален. В такой ситуации командиру проще застрелиться, чем выиграть бой.
– Очень точное определение, – похвалил де Фруа. – А сейчас я прошу тех, кто затаил друг на друга зло, выйти вперед и… застрелиться. Вы хотя бы не будете мешать другим, выполнять поставленную задачу. А на место каждого застрелившегося я лучше наберу по десятку крестьян, вооруженных вилами и они принесут больше пользы в предстоящей схватке. Миссия, к которой я вас готовлю, господа, может завершиться успешно только в случае, если вы будете сплоченной командой, зная, что ваша спина надежно прикрыта и вас не бросят раненого.
Несколько человек, из стоявших перед своим командиром потупили глаза, а он продолжал расхаживать вдоль строя.
– Повторяю, – с жесткими интонациями в голосе чеканил Мастер, – каждый, кто затаил обиду на коллегу, должен понимать, что он подвергает изнутри ваш маленький отряд смертельному риску, потому что тогда нет веры в надежное плечо товарища. А вы должны быть как братья… братья с сестрой.
Де Фруа помолчал, вновь обводя пристальным взглядом лица присутствующих.
– Никто не хочет выйти и честно признаться? Значит, ваши обиды и ссоры пустяшные, особенно, по сравнению с главной, итоговой целью – получить свободу, исполнив миссию.
У молодых забияк от стыда горели щеки, Мастер, как всегда попал в самую точку, выводя из причины следствие. И ведь, правда, они в своих амбициях и гоноре не думали об остальных.
На следующих тренировках по учебным боям два на два, три на три, четыре на четыре, отец Эрик ненавязчиво и словно случайно включал поссорившихся в одну команду, где им приходилось сражаться плечом к плечу. Ссоры поутихли, люди начали притираться друг к другу, и завязывалась дружба. А когда все же проявлялись мимолетные мелкие обиды, то их быстро пресекали старшие товарищи.
Они учились стрелять и кидать ножи и кинжалы из любого положения по движущимся целям, а также в темноте на слух и двумя руками, фехтовать двумя шпагами, рапирами или саблями. И французам Лантремону, де Марвилю и д'Ориенталю стали казаться смешными и наивными семь защит, практиковавшимися учителями их национальной Академии фехтования: прима, секунда, терция, кварта и т. д. Это просто детские игры, когда любого вооруженного человека можно убить голыми руками, а если при себе окажется палка или простая веревка, то и пятерым служивым вряд ли помогут шпаги и кинжалы. Такая интенсивная учеба продолжалась все зимние месяцы.
Курьер из Алантсона передал для де Флери сообщение, что снег в Чертовой лапе стал таять. В тот же день аббат приехал на базу.
– Господа, – обратился он к своим неофитам, обводя прощальным взором тренировочный зал, – время подготовки закончилось. Мы с отцом Эриком постарались за этот ограниченный срок научить вас чему возможно. Но это все равно мало для схватки с профессиональными убийцами. Сегодня вечером я расскажу вам, что вы должны делать, следуя приказу короля, для получения помилования и свободы.
– Слава Господу, дождались, – процедил фон Лоэнштейн, – еще немного и некоторые из нас умерли бы от любопытства и нетерпения. – И он с легкой усмешкой взглянул на молодых коллег.
Ознакомительная версия.
