В душе мистера Лоу опять зажглась некоторая надежда.
Его подобающим образом, пусть даже и временно, поселили в красивом доме на улице Гренель, который снял для него его управляющий Лагийон. Дома он узнал от жены, что в его отсутствие приходил граф Стэр.
Мистер Лоу поднял брови:
— Джонни Далримпл? Какого черта ему надо от меня?
— Он хотел преподнести тебе Париж.
— Когда это он его приобрел?
— В таком случае — просто засвидетельствовать тебе свое почтение. А что ты хмуришься? Он был очень вежлив. Он собирается привести леди Стэр и леди Сэндвич ко мне, а также еще кое-каких своих приятелей англичан.
Пожав плечами, мистер Лоу нашел себе стул.
— Timeo Danaos et dona ferentes.
— Это по-испански?
— Нет. Это Вергилий. Это означает: бойся греков, дары приносящих.
— Ты имеешь в виду графа Стэра? — она говорила с возмущением, которое испытывала всегда, когда он выражал мнение, не совпадающее с ее собственным. — Думаю, ты не прав. Это очень приличный человек.
— Я мало встречал людей, более неприличных, чем он.
— Мы с тобой подходим к людям с разными мерками.
— Я давно это подозревал.
— Он просто не такой, как твои друзья.
— И слава Богу.
Она презрительно посмотрела на него, а он отстраненно разглядывал ее, думая, как она привлекательна в этом голубом платье, когда ее изящное тело словно вырывается вверх из вздымающихся юбок. Он подумал равнодушно о том, что Далримпл, видимо, нашел ее в своем вкусе и дал ей это понять. Он не сказал тогда своему брату о том, что она очень чувствительна к проявлению галантности. Да и скажи он об этом, Уильям как ее адвокат ответил бы, что это вполне естественно, что ей приятно показать ему, какое впечатление она производит на других мужчин, в то время как он отвергает ее.
— Я думаю, ты знаешь, — сказала она, — что граф Стэр в Париже является послом Англии.
— Я бы меньше удивился, если бы узнал, что он является шпионом Англии. Лучшее, что я знаю о нем, так это то, что он — виг[19]. Мало хорошего быть английским вигом. А уж шотландским — и вовсе последнее дело. А это ведь лучшее, что я о нем знаю. Худшее — не для твоих ушей. Хотя, Бог знает, ты ведь не ханжа. Кроме того, он не скроет это от тебя и сам, если ты позволишь ему. Кстати, если он говорит, что единственной причиной, заставившей его нанести нам визит, была вежливость, то мы подождем следующего прихода и узнаем подлинные его цели.
Она пожала плечами и раздраженно встала.
— Готова поклясться, ты счастлив, когда ведешь себя вызывающе. Хорошо, что я умею сдерживать себя. Я полагаю, что твои дела в Пале-Рояле были не очень успешны сегодня.
— Правильное предположение, — признал он.
— Это совсем не предположение. Твое поведение выдает тебя. Так у тебя снова все сорвалось? Нужно было это предвидеть.
— Посочувствуй мне.
— Да! Ты ожидал этого? Одно хорошо — ты не взял с собой Уилла. Ты спас себя от унижения, которое испытал в Турине. Жаль, ты редко ко мне прислушиваешься. Впрочем, я уверена, ты меня в грош не ставишь. И что теперь? Снова уезжать?
Из всей ее тирады он ответил только на последний вопрос, спокойно сказав:
— Не сейчас. Его Высочество предложил мне пожить во Франции.
— Пока все не кончится выдворением, как обычно.
— Возможно, и так. Тем не менее, — он говорил с едва заметным сарказмом, — пока мы можем воспользоваться случаем, чтобы улучшить наши отношения с графом Стэром.
Им не пришлось долго ожидать этого. Его сиятельство появился снова на другой день. Худой, невысокий, ровесник мистера Лоу, с красивым, хитроватым лицом и уверенными, довольно высокомерными манерами, которые редко приносили ему друзей. Сейчас, однако, он вел себя скромно. Его узкие глаза, широко сидевшие на лице под дугообразными бровями, блеснули, признавая красоту госпожи Лоу, когда он наклонялся перед ней, чтобы поцеловать ее руку.
— Ваше очарование делает меня назойливым, — проговорил он.
Мистер Лоу, видя тревожный взгляд жены, был вежлив:
— Ваше сиятельство делает нам честь своим посещением.
— Вы преувеличиваете, дорогой барон.
Подозревая иронию под улыбкой графа, мистер Лоу решил тут же дать отпор:
— Я называюсь бароном только во Франции. Так Его Высочество соблаговолил перевести мой шотландский титул, которому во Франции нет точного эквивалента.
— Этот перевод делает честь уму Его Высочества. Я рад узнать, сэр, что он удостоил вас своей дружбы.
— Не преувеличивайте.
— Это было бы самоуничижением, отвергать столь очевидный факт. Как представитель короля Георга I[20], я рад за вас.
— У вас талант радоваться по таким пустячным поводам.
— Пустячным? Вы не знаете, что говорите. Погодите, я объясню вам.
Появился Лагийон, сопровождаемый двумя лакеями в бордовых ливреях с серебряной отделкой, которые сервировали стол для шоколада. Миссис Лоу сказала, что сейчас время перекусить, и не соблаговолит ли их гость оказать им честь и выпить с ними чашечку шоколада.
— Мадам, вы заставляете меня краснеть, — запротестовал граф, — мне стыдно, что я пришел не вовремя.
Она улыбнулась:
— Вы пришли вовремя. Мы очень рады вам.
Отпивая шоколад за столом с изогнутыми ножками, над которым теперь хозяйничала миссис Лоу, гость, наконец, объяснил причину своего визита.
— Я здесь, чтобы просить вас об одной услуге, мистер Лоу. К счастью, я сейчас занимаю такое положение, что мог бы оказать ответные услуги.
Мистер Лоу никак не ответил на это, но его спокойный взгляд, когда он поднял глаза от своей чашки, приглашал милорда продолжать.
— Я имел несчастье навлечь на себя неудовольствие регента, который, к нашему большому сожалению, продолжает укрывать во Франции претендента на английский престол. Этот несчастный инцидент случился несколько месяцев назад во время последнего восстания якобитов[21] в Шотландии… — он остановился. — Мы одни здесь, и я надеюсь, что этот разговор останется между нами.
Он продолжал:
— Как я уже сказал, регент не доверяет нам. Он обещал мне, что если Джеймс Стюарт попытается пересечь Францию, чтобы встать во главе мятежников, то он будет задержан. Но Его Высочество, как говорят французы, решил усидеть на двух стульях. С одной стороны, он не желал провоцировать короля Георга, а с другой, не хотел создавать помехи претенденту, так как успешное восстание могло возвести на престол его. Таким образом, мы не имеем оснований полагаться на слово Его Высочества, а продолжаем наблюдать за событиями. Возможно, вам известно остальное.
