– А теперь назовитесь, – распорядился он. Капестан сообщил свое имя и титулы. Ринальдо исчез. Шевалье, присмотревшись, обнаружил на стенах глубокие царапины, а на плитах пола темноватые пятна.
«О! – прошептал он. – Так здесь, значит, режут?!» И он ринулся к двери, через которую попал сюда: закрыто! Побежал к двери, в которую выскользнул Ринальдо: закрыто! Одним прыжком оказался у третьей двери в глубине этой комнаты: закрыто.
В эту минуту распахнулась та дверь, за которой исчез спутник шевалье, и выросший на пороге солдат швейцарской гвардии торжественно объявил:
– Монсеньор маршал, маркиз д'Анкр, ожидает господина Адемара де Тремазана, шевалье де Капестана!
Юноша вздрогнул. Подозрения его тут же рассеялись, как дым, и шевалье твердым шагом вошел в кабинет всесильного фаворита.
Кончини был один. Он что-то писал, сидя спиной к посетителю, а тот, приосанившись, думал:
«Внимание, Капестан! У тебя есть шанс, не упусти его! От этого свидания зависит вся твоя карьера. Но прежде всего необходимо обезопасить себя от последствий стычки в Медонском лесу… нужно заручиться поддержкой могущественного покровителя, который сможет хорошенько припугнуть того незнакомого вельможу, что нападает на беззащитных девушек, того негодяя, что…»
Внезапно шевалье застыл, точно обратившись в камень. Кончини обернулся! И Капестан узнал в маршале д'Анкре того самого трусливого похитителя, которому нанес жестокое оскорбление и у которого вырвал из рук вожделенную добычу!
«Я погиб! – обреченно додумал юный искатель приключений. – Но пусть этот Кончини, этот разбойник с большой дороги знает, что Капестан ни перед кем не склоняет головы.»
И шевалье, гордо выпрямившись, надел шляпу. Это была откровенная бравада не без примеси некоторого фанфаронства.
– Вы узнаете меня? – ледяным тоном осведомился Кончини.
– Конечно, сударь, – ответил юноша. – Лица, подобного вашему, забыть невозможно. К тому же, я имел честь встретить вас при обстоятельствах, которые тоже… надолго врезаются в память.
Кончини смотрел на молодого человека. Маршал, казалось, изучал эту необычную физиономию – одновременно простодушную и лукавую, дерзкую и отважную. Во всех повадках юноши угадывалась безумная смелость и неукротимая решимость.
«Храбрец? – спрашивал себя Кончини. – Без всякого сомнения. Из человека с такими задатками может выйти превосходный наемный убийца! Ринальдо пожелтеет от злости, но тем хуже для него! Раз я способен забыть наглость этого юного нахала, то придется это сделать и Ринальдо! Над моей головой сгущаются тучи. Слуги уже не могут показаться на улице в ливреях моих цветов. Люин полностью прибрал к рукам короля. Гиз в любую минуту готов нанести удар из-за угла. Конде показывает зубы. Ангулем вербует сторонников. Скоро, очень скоро, быть может, уже завтра, мне понадобятся бесстрашные сердца. Людей такой закалки, как этот, немного… Отомстить можно и позднее, а пока лучше купить его!»
– Сударь, – проговорил маршал, – вы учинили блистательный разгром моего отряда. Тому, что вы вытворяли верхом на коне, мог бы позавидовать и кентавр[4]…
«Уж не снится ли мне все это?» – подумал ошеломленный Капестан.
– Мне понравилась ваша доблесть, – продолжал Кончини, – и я решил еще раз взглянуть на вас, прежде чем отправить на эшафот.
– Ах, вот как! – воскликнул шевалье. – Ну что ж, в добрый час! А то я уж начал было удивляться…
– Молчите, сударь! – оборвал его Кончини. – После ваших подвигов в Медонском лесу у вас не должно быть никаких сомнений в том, какая судьба вас ожидает. Министров короля не оскорбляют безнаказанно. Вмешательство в дела государственной важности стоит головы. Защитить от нападения прелестную девушку – что может быть прекраснее? Но эта прелестная девушка – опасная заговорщица! И если кто-то препятствует аресту дочери злоумышленника и ставит тем самым под угрозу жизнь короля, то такой человек, сударь, обязан готовиться к встрече с карающим мечом палача!
– Я готов! – решительно заявил Капестан.
– Вот приказ, только что подписанный мною. Читайте! – распорядился маршал д'Анкр, протягивая юноше бумагу.
– Благодарю за великую милость. Я, стало быть, узнаю заранее, какая смерть меня ждет! – воскликнул шевалье, хватая листок.
Он принялся читать, и лицо его вспыхнуло. На бумаге было начертано:
«Приказываю господину де Лафару, королевскому казначею, выплатить по предъявлении означенного документа пятьдесят тысяч ливров Адемару де Тремазану, шевалье де Капестану.»
– Монсеньор, – пробормотал юноша, – я побежден!
– Ты будешь служить мне? – требовательно спросил Кончини.
– Располагайте моей жизнью! – воскликнул Капестан, кланяясь с искренней признательностью.
– Прекрасно! Теперь слушай меня, – проговорил маршал. – Будь предан мне – и твое будущее обеспечено… Готов ли ты с той же отвагой встретить опасность, с какой собирался взойти на эшафот?
Ослепленный видениями грядущей славы, Капестан пылко произнес:
– Приказывайте, монсеньор!
– Эта девушка… Ты с ней знаком? – осведомился Кончини.
– Нет, монсеньор, – покачал головой шевалье. – Я даже не знаю ее имени!
– Стало быть, ничто тебя с ней не связывает? – уточнил маршал.
– Ничто! – ответил молодой человек, подавив грустный вздох.
– Хорошо! – хищно улыбнулся Кончини. – Вот тебе первое поручение: отправляйся на улицу Дофин. На углу набережной ты увидишь особняк; он выглядит совсем заброшенным… Ты станешь следить за этим домом. Возьмешь столько людей, сколько тебе нужно. Быть может, уже завтра в этом особняке появятся люди: их надо будет схватить. Завяжется бой… и в суматохе ты нанесешь одному из злоумышленников тот замечательный удар шпагой, после которого не успеваешь даже сказать «аминь». Этот человек – мой смертельный враг, отец заговорщицы, граф Овернский, герцог Ангулемский!
«Она дочь герцога Ангулемского! – промелькнуло и голове у ошарашенного шевалье. – Мне приказывают убить отца той, которую я люблю больше жизни!»
Кончини пристально взглянул юноше в глаза.
– Ты видишь: я посвящаю тебя в государственную тайну, Капестан… – медленно проговорил маршал. – Ты уже завоевал мое доверие.
– Вы хотели сказать – презрение? – воскликнул молодой человек.
– Что такое? – изумленно вскинул брови Кончини.
Капестан, разорвав на четыре части приказ, предписывавший казначею выплатить новоявленному слуге маршала пятьдесят тысяч ливров, швырнул обрывки под ноги Кончини, после чего скрестил руки на груди и промолвил:
– Где ваш палач? Где эшафот? Вы вознамерились сделать из меня шпиона и наемного убийцу?! Если бы здесь оказался сеньор де Тремазан, мой отец, он бы строго спросил с меня за то, что вы еще живы… ибо вы посмели думать, что сможете купить за пятьдесят тысяч ливров честь шевалье де Капестана! Но я ответил бы достойнейшему из людей: «Отец, я не буду марать о главаря бандитов свою шпагу!»
