Ознакомительная версия.
Когда прошли по отмели люди, как далеко они могли отойти — об этом Рам не задумался, это было слишком сложно для его головы. Запах вселял надежду, он манил, и Рам последовал за ним. Куда? Всё равно.
Рам уже не думал, что его могут увидеть, услышать наверху. Забыв боль в плече и разбитых ногах, он бежал, не скрываясь, всхлипывая и подвывая на ходу.
Наконец усталость заставила мальчика перейти с бега на шаг. Время от времени он подходил к реке, погружал лицо в холодную воду и с жадностью пил, втягивая воду ртом, зачерпывать её ладонями он не умел. Купанье освежило бы его, но люди орды, как обезьяны, боялись воды и добровольно в неё не входили.
Иногда Рам нагибался и, не доверяя глазам, с наслажденьем принюхивался к следам на песке. Они шли здесь: запах становился всё сильнее! Значит, он догонял своих!
Вдруг мальчик издал тихий крик и кинулся к маленькому кустику: на колючей ветке висел клочок волос — тёмных, не таких, как рыжие волосы врага. Рам, задыхаясь от волнения и не обращая внимания на колючки, схватил клочок, зажал его в руке.
В этом месте заросший кустарником берег полого спускался к воде. Трава под кустиком была примята. Кто-то, сойдя с отмели, на четвереньках тяжело протащился в кусты, оставив на колючках клок волос. Запах не вызывал сомнений: это — свой.
Но другие следы шли по отмели дальше, и они тоже источали знакомый запах, там тоже прошли свои.
Рам остановился, ноздри его усиленно шевелились, морщины на лбу собирались в глубокие складки.
Следы разошлись. Куда же идти? Принюхиваться мало: приходилось думать. Рам мучительно гримасничал, нагибался к следам на песке, осторожно касался их пальцами. Затем поворачивался к примятым стебелькам травы, обозначавшим другой след, который уводил его вверх по обрыву. Наконец, не в силах решиться, он бросился на землю и, прижавшись к ней лицом, тихонько заскулил, как отчаявшийся щенок.
Рам лежал так долго. Приподнявшись, он вдруг затаил дыхание, прислушался: сомнений не было. Кто-то дышал за кустами, сдерживаясь, чтобы себя не выдать.
В одно мгновение Рам оказался на ногах. Ещё миг — и он без памяти кинулся бы прочь от опасного места. Но лёгкий ветер пахнул ему в лицо. Здесь, за кустами, запах орды был даже сильнее, чем на отмели.
Рам опустился на четвереньки и проворно нырнул под нависшими колючими ветками. Они и с его косматой спины захватили свою долю шерстистых волос, но Рам этого не почувствовал. Он полз, всё явственнее ощущая родной притягательный запах. Тот, невидимый, почувствовав чьё-то приближение, затаился в кустах.
Колючие ветки спустились так низко, что Раму пришлось лечь на землю и ползти на животе, извиваясь, как змея. И тут, в самой гуще ветвей, перед ним блеснули настороженные глаза. Рам рванулся вперёд, но колючки впились в его спину. Не чувствуя боли, тихо взвизгивая от радости, он уткнулся лицом в землю у самых ног лежащего человека: Мук!
Старик вовремя успел удержать тяжёлое рубило, уже занесённое над головой мальчика: ветер дул от него навстречу Раму, не давая ему распознать — свой это или чужой. Он ожидал врага. Откуда же здесь, в кустарнике, мог появиться друг?
Тихое довольное ворчанье Мука и визг счастливого Рама — это была ещё не настоящая человеческая речь. Они не могли как следует рассказать друг другу, что с каждым случилось. Но радость встречи была понятна обоим.
Наконец они немного успокоились. Мук, жалобно вздохнув, пошевелил ногой; глубокая рваная рана тянулась от колена вниз. Наверное, было, очень больно — старик тяжело дышал и временами тихонько всхлипывал.
Рам сидел подле него, обхватив коленки руками. Он поглядывал то на Мука, то на узкий проход под ветвями, по которому он только что пробрался сюда. На его лбу собирались глубокие складки: шла смутная работа мысли.
Когда прошли первое волнение и радость встречи с Муком, Рам смутно почувствовал, что его тянет идти дальше по следам орды. Туда, где много людей, и не важно, как они к нему отнесутся. Пусть даже бьют, как прежде, пусть дразнят его, но он хочет быть с ними. Со всеми!
Мук был мгновенно забыт. Мальчик всунул уже голову в проход под ветвями, как вдруг позади него раздался чуть слышный стон. Рам невольно вздрогнул, обернулся. Старик молча, умоляюще смотрел на него. Он ни о чём не просил, он знал: у орды нет обычая оставаться около больных, которые не могли следовать за здоровыми. Их не убивали, их просто покидали. Муку и в голову не приходило, что может быть иначе. Ведь когда он сам опустился на песок не в силах двигаться дальше, орда покинула его. Люди проходили, молча взглядывали на него и двигались дальше. Так поступал и он, когда сам был здоров. А теперь и Рам уйдёт… Тоска одиночества опять охватила старика, он горько и покорно простонал.
Рам удивлённо взглянул на старика, потом на тропинку под ветвями, опять повернулся назад. Мук медленно поднял руку и показал на ягоды боярышника над своей головой.
— Еда! — тихо произнёс он один из немногих звуков-слов, которыми пользовались люди орды.
И тут Рам точно забыл о следах на берегу. Он проворно вскочил, набрал полную горсть спелых ягод и. высыпал их на землю перед стариком. Тот с жадностью хватал и глотал их, почти не разжёвывая. А Рам рвал к сыпал перед ним ещё и ещё. Наконец, он снова уселся на землю спиной к тропинке, обхватив колени руками. Мук не спеша докончил последнюю горсть ягод и с благодарностью взглянул на Рама. Тот ответил ему таким же взглядом. И тут губы старика и мальчика дрогнули и растянулись в улыбке.
Рам очень удивился бы, если бы ему объяснили, какой благородный поступок он совершил. И слова такого не было в его бедном языке. Но в эту минуту оба — и старик и мальчик — чувствовали то, что чувствовали бы на их месте настоящие хорошие люди.
Между тем люди орды продолжали бегство по отмели вдоль реки. Шли быстро. Тяжелораненые давно отстали, о них не вспоминали. Исчезли почти все женщины, уведенные врагами. Замыкал шествие Урр. Дубинку, так много поработавшую, он нёс на плече и часто оглядывался — опасался погони.
Когда Мук в последний раз споткнулся, упал и уже не смог подняться, Урр единственный остановился около него. Он стоял долго, не сводя глаз со старика и крепко сжимая в руках свою дубинку. Губы его шевелились, будто он порывался сказать что-то и не мог.
— Мук! — наконец выговорил он со страшным усилием. И, не оборачиваясь, быстро зашагал по отмели, догоняя ушедшую вперёд орду. Он вздыхал и качал головой, полный горького, самому неясного, чувства. Великан, сам того не сознавая, любил маленького старика, и верно, тому не пришлось бы дожить до седых волос, если бы его много раз не защищала могучая рука Урра. Но закон орды есть закон: безнадёжно упавшего оставляют. Урр не мог ему не подчиниться. Мук долго молча смотрел вслед, пока тропинка не скрыла от него людей орды. Затем, собрав последние силы, он отполз с отмели под прикрытие кустарника, в котором и нашёл его Рам.
Ознакомительная версия.
