Ознакомительная версия.
Прозвучал сигнал боевой трубы, русское войско двинулось вперед.
На раскаленном небе не было ни облачка. Полки шли протоптанным путем по шляху, взбивая тучи пыли, в которой задыхались и кони и люди. Черная земля рассыпалась под ногами и тяжелыми колесами повозок.
* * *
Вечернее зарево окрасило небосклон на западе в пурпурный цвет.
Сойдя с пыльного шляха в степь, русские полки стали располагаться на ночлег. Обозные мужики ставили повозки в круг. В середине этого круга выросли шатры и палатки, заполыхали костры.
Из сумеречной мглы неожиданно вынырнули несколько сотен всадников – это была дружина новгород-северского князя Михаила Всеволодовича.
– Ну что? Настиг Мстислав Удатный мунгалов? – нетерпеливо спросил Мстислав Романович, едва Михаил Всеволодович появился в его шатре.
– Настиг, – коротко ответил Михаил и, взяв из рук отрока кубок с квасом, принялся жадно пить.
– Чем же закончилась сеча? – поинтересовался находившийся тут же дубровицкий князь.
– Посекли галичане мунгалов, – ответил Михаил и устало опустился на скамью. Его плащ был покрыт большими пятнами засохшей крови.
– Задело тебя в сече, брат? – участливо промолвил Александр Глебович и указал на кровавые пятна.
Михаил сбросил с плеч корзно.
– Это не моя кровь, – сказал он. – Коня подо мной убили в битве. Насилу ногу из-под убитого коня вытащил. Кабы не гридни мои, изрубили бы меня татары. Заглянул я ныне смерти в глаза!
– Много ли было мунгалов? – опять спросил Мстислав Романович.
– Немного, – ответил Михаил. И угрюмо добавил: – Ох и лютые они в сече, эти мунгалы!
– Где же Мстислав Удатный? Почто он сюда не подошел? – недоумевал Мстислав Романович.
– Не ведаю, брат. И ведать не хочу! – огрызнулся Михаил. – В раздоре я с ним.
Мстислав Романович досадливо всплеснул руками:
– В чем же причина, брат?
– Не по совести поступает Мстислав Удатный, – сказал Михаил. – О своих галичанах радеет, а на прочих русичей ему наплевать! Захватили мы у татар полсотни добрых коней, я попросил у Мстислава одного коня для себя и еще шесть для бояр своих. Так Мстислав мне отказал да еще нагрубил, заявив, что дружинники мои в сече были нерасторопны, как бабы беременные!
Мстислав Романович сочувственно покивал головой.
– Гордыни-то Мстиславу Удатному не занимать! – пробурчал он. – Я потолкую с ним об этом при случае, брат.
– Не желаю я под началом Мстислава Удатного в головном полку ходить, – продолжал изливать свое раздражение Михаил Всеволодович. – У меня от его самонадеянности изжога начинается! Кем он себя возомнил? Новым Александром Македонским? Мои гридни ни в чем галичанам не уступят, а посему имеют право на свою долю в военной добыче.
– Ладно, брат, – сказал Мстислав Романович, – ступай под начало своего дяди Мстислава Святославича. Он тобою помыкать не будет. И добычей тебя не обделит.
Когда Михаил Всеволодович удалился, дубровицкий князь позволил себе язвительную реплику:
– Не иначе Михайло-то вздумал Мстиславу Удатному перечить да советы давать, а тот ведь этого не выносит. Галицкому князю палец в рот не клади! – Александр Глебович рассмеялся. – Поделом Михайлу толстозадому! Наперед будет знать, как с Мстиславом Удатным тягаться!
– По-твоему, значит, Мстислав Удатный всюду прав, так, что ли? – нахмурился Мстислав Романович. – Галицкий князь желает в одиночку жар загребать. При удаче он ведь и с нами добычей не поделится. Смекай, брат!
– Мстислав Удатный и рискует больше всех нас, – заметил Александр Глебович. – Он же постоянно впереди, постоянно в опасности.
– А его никто не понуждает лезть в омут с головой, – сердито проговорил Мстислав Романович. – Эдакая удаль всегда до поры, уж поверь мне! Сколько я знаю Мстислава Удатного, всегда его храбрость граничила с безрассудством!
«Кабы не его храбрость, брат, так не бывать бы тебе киевским князем!» – подумал Александр Глебович, но вслух ничего не сказал.
Глава седьмая
Неистовый Даниил
Волынский князь Даниил Романович выделялся из всех молодых князей какой-то особенной статью. Его природная мужественность была заметна во взгляде, в посадке головы, в манере речи. Старшие князья относились к Даниилу, как к равному, поскольку знали, через какие опасности он прошел и каких сильных недругов одолел, чтобы вокняжиться во Владимире-Волынском.
Древнерусский летописец оставил такое описание князя Даниила: «Сей князь роста был немалого, широк в плечах и при этом стремителен в движениях, как хищный зверь. Темно-русые власы на его голове топорщились, будто грива льва. В очах его, больших и синих, никогда не бывало страха. С кем Даниил дружил, те его боготворили и почитали. От угроз Даниила трепетали даже сильные духом, ибо угрозы его никогда не бывали пустыми. В сече Даниил был храбр и неудержим; знал толк в конях и оружии…»
Случай с татарским военачальником Гемябеком, которого мунгалы сумели вырвать из плена, не давал покоя Даниилу. Досада и злость жгли его нестерпимо. Когда половцы сообщили Даниилу, что Гемябек, несмотря на рану, опять появился в атакующих татарских сотнях, волынский князь устроил за имовитым мунгалом настоящую охоту.
Татары, дразня русичей и половцев стремительными наскоками, все время отступали в южном направлении. Где-то среди степных оврагов и солончаковых пустошей, затаившись, ожидала своего часа вся татарская орда. Хитрый замысел татарских ханов был понятен Мстиславу Удатному. Татары, по всей видимости, вознамерились заманить в ловушку головной полк русичей. Однако галицкий князь не привык выступать в роли добычи, поэтому он применил против татар еще более хитрый контрманевр.
Еще до рассвета несколько отрядов половцев на резвых лошадях ушли на запад и юго-восток с целью обойти татарские дозоры и оказаться у татар за спиной. Утром галицко-волынские конные полки и дружины луцкого и пересопницкого князей, как обычно, завязали перестрелку из луков с татарской конницей. Постепенно русичи стали сближаться с татарами, но до прямых столкновений не доходило, так как татары постоянно подавались назад.
Волыняне во главе с Даниилом были на самом острие атакующего русского строя, они высматривали в нестройных татарских сотнях тысячника Гемябека. Наконец Гемябек был обнаружен самыми зоркими из дружинников Даниила. Знатный татарин гарцевал на быстрой пегой лошади с длинной гривой. Гемябек тоже заметил Даниила и несколько раз пускал в него стрелы, одна из которых вонзилась в щит волынского князя.
«Погоди, нехристь косоглазый! Доберусь я до тебя! – мстительно думал Даниил. – Второй раз от меня не сбежишь!»
Ознакомительная версия.
