Ознакомительная версия.
Лацкий ехал на передней телеге, уютно устроившись на сене, которым были прикрыты медные цилиндры ракет. Позади тянулся нескончаемый обоз. С первым же рейсом Засядько распорядился отправить два копра, два пресса для набивки ракет, шестьсот ракет, снаряженных гранатами и полуядрами, готовые, но не набитые гильзы и двенадцать треножных ракетных установок с медными цилиндрическими трубами для 2– и 2,5-дюймовых ракет.
Медленно двигался обоз по размытой после весенней ростали дороге. Лацкий с тоской думал, что им предстоит трястись на груженых телегах несколько суток.
– Захарыч! – крикнул он старшему фейерверкеру. – Проследи пока за обозом, а я подремлю. Разбуди, когда покажется деревня.
– Слушаюсь, ваше благородие, – безразлично отозвался старик, которого тоже клонило в сон, а про себя подумал: чего следить, лошади исправные, с дороги не собьются, мимо деревни не пройдут. Да и люди надежные, каждый рад-радехонек, что попал на такую службу: ешь, пей да лежи себе на боку, пока доедешь на другой край необъятной Российской империи.
К задремавшему фейерверкеру подсел молодой солдат:
– Захарыч, а как там на месте?
– Что? – недовольно буркнул старик.
– Сам знаешь. Служба-то у нас необычная. Послабление или льготы какие будут?
– Молодой, да прыткий, – ответил Захарыч неодобрительно. – Еще не служил, а уже льгот захотел…
Его сердили разговоры о мнимых льготах солдатам-ракетчикам. На своем веку насмотрелся на солдатские профессии и знал, что все зависит от барской воли. Попадется добрый начальник, и служишь при нем сносно, а попадется зверь – хоть руки накладывай. Слава богу, у них все хорошо. Его высокопревосходительство генерал-майор сам не обидит простого человека, дай ему Господь долгих лет жизни…
С такими успокоительными думами старый солдат и заснул на зарядных ящиках, покачиваясь, словно шлюпка на волнах. Впереди дороги было без малого две тысячи верст.
В апреле 1828 года грянула Русско-турецкая война. С 1 мая Засядько был уже в действующей армии. Приняв командование артиллерией под турецкой крепостью Браилов, он в первый же день сделал рекогносцировку и пришел к самым неутешительным выводам. Два раза русские пытались взять штурмом крепость, но оба раза безуспешно. Стояла сырая и холодная погода. Войска страдали от недостатка продовольствия, начались эпидемии. Общего начальника над осаждавшими войсками не было, поэтому боевые действия велись без единого плана, нерешительно и вяло.
Свои соображения Засядько изложил на военном совете, созванном по его инициативе. Его слушали молча, никто не спорил. Все знали сложившееся положение, но никто не решался высказать мрачные мысли вслух.
– Через пару недель я жду партию новых осадных орудий, отлитых по моим чертежам. Теперь проверим их в бою. А пока давайте готовиться к штурму, – закончил Засядько.
– Вы, батенька, и сейчас не прекращайте обстрел, – сказал просительно генерал-майор фон Миллер. – После вашего приезда пушек словно бы удвоилось.
– Это потому, что никто из здешних артиллеристов не учился в моем училище, – ответил Засядько без улыбки. – Я бы их научил, как правильно расставлять батареи.
– Пусть хоть сейчас поучатся, – вставил полковник Брудзиевский.
– Пусть, – согласился Засядько. – Потаскают пушки на руках, мигом запомнят наилучшее расположение.
Все засмеялись, и мрачное настроение несколько рассеялось.
Однако вскоре произошли события, которые несколько изменили планы Засядько. В Тульчин прибыл транспорт Лацкого. Поручик уже знал, что ракетное заведение решено построить в Тирасполе, и намеревался без промедления следовать по указанному адресу.
Но Засядько решил остановить обоз с ракетами в лагере осаждавших. Остальные транспорты пусть сосредоточиваются в Тирасполе, а этих ребят можно использовать при осаде Браилова.
Лацкий выслушал новый приказ с радостью. Все-таки воевать будет рядом с учителем!
– Ракетная рота Балабухи подойдет не скоро, – продолжал Засядько. – Нам самим придется взяться за ракеты. В какой мере ваши люди знакомы с ними?
– Только со сборкой. Увы, мы лишь мастеровые.
– Обстоятельства переменились. Придется воевать. Надо показать солдатам, как обращаться с ракетами.
– Я сейчас же…
– Я тоже. Но мы с вами сможем обслуживать две установки, а для хорошего ракетного удара нужно как минимум два десятка. Поняли?
Лацкий слушал разинув рот. Вот оно, начинается!
– Понял, Александр Дмитриевич! Сейчас же прикажу солдатам собирать ракеты.
– Я придам в ваше распоряжение еще две роты. Обучите тщательнейшим образом. Хотя нет – подберите добровольцев. Те лучше справятся.
На следующий день Лацкий уже объяснял новоиспеченным ракетчикам способы применения нового оружия. Засядько, который пришел на занятия, лишь покрутил головой и удалился, ничего не сказав. Лацкий растерялся: что случилось? Учитель недоволен? Но ведь он обучает целую роту!
Вечером он увидел, как работает генерал. В течение недели он обучил двадцать три роты солдат-ракетчиков! Лацкий опустил руки. Вот что значит талант… Он же полмесяца бился с подчиненными, которые еще не усвоили, какой стороной закладывать ракету в пусковую установку…
Было подготовлено двадцать четыре роты, и Лацкий понимал, сколь невелика его роль в этом деле. Один из офицеров спросил сочувствующе:
– Тяжело с ним работать?
– Ой как тяжко, – пожаловался Лацкий. – Заставляет работать за троих!
– Бедняги!
– К счастью, нас семеро.
– Значит, штурм. Бери ракетчиков и командуй, – сказал Засядько, вызвав его к себе. – Ракет не жалей. Я заказал еще две тысячи четыреста снарядов.
В ночь перед штурмом Засядько выдвинул ракетчиков на переднюю линию. Они должны были нанести удар фугасными ракетами по внутренним строениям крепости и сразу же повторить залп зажигательными. Пожары посеют панику, а в это время начнется штурм.
Под Браилов прибыл новый командующий русскими войсками в этой турецкой войне. Им оказался старый приятель и земляк генерал Паскевич. Посовещавшись с Засядько, он разделил войска на три части. Первая, под командой генерал-майора Трофимова, составляла левое крыло войск и предназначалась для захвата Бойцовской башни. Во вторую часть выделялась группа войск подполковника Антоненко. Они должны были взять бастион возле Старого вала. Третьей группой командовал майор Хорольский. Он должен был демонстрировать нападение со стороны Дуная.
Едва забрезжил рассвет, Засядько подал Лацкому знак. Тот, дрожа от волнения и утренней свежести, поспешно поджег фитиль. В темное небо взвилась яркая ракета. В высшей точке полета она взорвалась и осветила притихших ракетчиков.
Ознакомительная версия.
