— Я могу поехать, если не возражаете… Вы оказали мне услугу, укрыв в покоях Руджьери, теперь моя очередь помочь вам.
— Неужели вы поедете?
— Я возьмусь за такое поручение. Король Наваррский узнает о предложении короля Франции.
— Если вы одержите победу — король спасен!
— Вы так думаете? — не без иронии спросил шевалье де Пардальян. — Что ж, я готов ехать… Но у меня есть одно условие — королю о наших планах ничего не говорите. Я лишь договорюсь о встрече двух монархов — а дальше пусть разбираются сами!
— Думаю, если Валуа встретится с Генрихом Беарнским, переговоры пройдут успешно. Король Наваррский очень проницателен и хитер, он легко догадается, какие выгоды сулит ему свидание с королем Франции. Шевалье, если вы уговорите этого гасконского хитреца, вы спасете престол Франции…
Но мы уже прибыли в королевский лагерь… Значит, вы не хотите быть представленным Его Величеству?
— Нет, — твердо ответил шевалье, — но я бы хотел, чтобы вы пригласили меня на обед, я умираю от голода.
— Прекрасно! — с энтузиазмом воскликнул Крийон. — Обещаю вам настоящий пир!
И Крийон действительно устроил для своего друга пир горой, хотя и в походных условиях. Расположились они в палатке Крийона.
— По-моему, вы уже возвели меня в ранг полномочного посла Его Величества, — улыбнулся Пардальян. — Что бы сказал господин де Пардальян-старший, увидев, что его сын превратился в дипломата?
Крийон был поражен тем, насколько спокойно и даже беззаботно относится шевалье к важнейшей миссии, которую добровольно возложил на себя. Ведь от успеха задуманного дела зависела судьба престола и всей Франции!
Итак, на следующее утро Пардальян отправился в Сомюр, где стоял лагерем Генрих Наваррский, а Крийон по обыкновению явился с докладом к Генриху III. Король Франции, бледный и печальный, сидел у себя в шатре, а вокруг него суетился парикмахер, завивая локоны, ибо о туалетах и прическе Генрих не забывал никогда.
— Сир, — сказал Крийон, — если бы здесь был астролог Руджьери, он бы без сомнения предсказал, что грядут великие события. Пока я не могу сказать вам больше. Ваше Величество, но, думаю, дня через два вы получите радостное известие.
В тог же день шевалье де Пардальян прибыл в ставку короля Наваррского. Силы гугенотов располагались недалеко от Сомюра. по дороге на Тур. Подъезжая к лагерю Беарнца. шевалье заметил двух офицеров — похоже, в невысоких чинах, если судить по их изрядно потрепанным костюмам. Они, наверное, возвращались из разведки.
Один из них, видимо, был очень беден: без доспехов, в куртке с едва ли не дырявыми локтями, в вытертых коричневых штанах… Странно поэтому смотрелись на нем ярко-красный длинный плащ и старая шляпа, украшенная огромным белым султаном.
Второй всадник был в кирасе и в белом шарфе, однако султан на шляпе не носил.
Пардальян подъехал поближе: он хотел расспросить офицеров, как ему попасть в лагерь и повидать короля Наваррского. Всадники не обратили на чужака никакого внимания, продолжая оживленно беседовать. Оба говорили с ярко выраженным гасконским акцентом. Шевалье заметил, что все офицеры и солдаты, попадавшиеся им навстречу по дороге в лагерь, почтительно склонялись перед всадником с белым султаном.
Шевалье нагнал двух офицеров и, поравнявшись с ними, проговорил:
— Господа, я хотел бы попасть в ставку короля Наваррского…
Офицер с белым султаном на шляпе обернулся к шевалье, и тот тотчас узнал самого Генриха Наваррского.
Будущий Генрих IV внимательно взглянул на Пардальяна.
— Что вам понадобилось в лагере? — без обиняков спросил король.
— Повидаться с Его Величеством королем Генрихом Наваррским…
— И что же вы хотите от короля? — хитро улыбнулся Генрих.
— Я хотел бы сделать ему одно интересное предложение…
— Кто вас прислал? — насторожился король.
— Никто… я сам по себе.
Король с удивлением воззрился на шевалье. Но, похоже, физиономия Пардальяна произвела на него благоприятное впечатление.
— Хорошо, — ответил Генрих. — Поедете со мной, я вас представлю королю. Ваше имя?
— Шевалье де Пардальян, к вашим услугам…
Беарнец молча кивнул. Минут через десять король остановился возле большой палатки и спешился. Он знаком предложил Пардальяну последовать за ним.
Когда они остались в палатке одни, Генрих Наваррский строгим тоном произнес:
— Сударь, нельзя так просто взять и потребовать аудиенции у короля. Сообщите мне ваши предложения, а я передам их Его Величеству.
— Сир, — ответил Пардальян, поклонившись со свойственным ему высокомерным изяществом, — я вижу, мы одни, и вас это не смущает. Позвольте мне сделать комплимент вашей отваге — ведь неизвестный гость мог явиться в лагерь гугенотов и с недобрыми намерениями…
Слова Пардальяна ничуть не удивили Генриха. Он спокойно заметил:
— Стало быть, вы меня узнали?
— Да, Ваше Величество. По вашему белому султану на шляпе. Говорят, в сражениях ваши воины всегда видят этот султан в первых рядах атакующих…
Король улыбнулся и снял свою знаменитую серую шляпу, увенчанную роскошным султаном.
— А без шляпы вы бы узнали меня?
— Конечно, сир. Ваш наряд скромен и даже беден, но королевского достоинства он скрыть не в состоянии.
— Черт меня возьми! — воскликнул Беарнец. — Вы мне очень нравитесь, господин де Пардальян!
— Сир, шестнадцать лет назад, в 1572 году, ваша покойная матушка, Жанна д'Альбре, соблаговолила сказать мне немало добрых слов…
— Матушка… в 1572 году… подождите! Неужели вы — тот самый Пардальян, что спас королеву Жанну в Париже от гибели?
Король, видимо, был искренне растроган, а довольный Пардальян улыбнулся:
— Похоже, и вы меня узнали, сир, хоть я и не ношу белого султана.
— Моя матушка столько раз рассказывала мне о вас, — воскликнул король Наваррский. — Позвольте пожать вашу руку!
Пардальян пожал руку королю, и Генрих громко позвал:
— Агриппа! Агриппа!
Тот самый офицер, что провожал короля в лагерь, появился в палатке.
— Слушай, Агриппа, вели прислать сюда бутылочку сомюрского, я с удовольствием выпью его вместе с господином де Пардальяном. Он — старый друг моей матушки.
Офицер с удивлением взглянул на шевалье и вышел. Вскоре солдат принес бутылку и два стакана. Король сам разлил вино и поднял свой бокал:
— За ваше здоровье, господин де Пардальян!
— За ваше здоровье, Ваше Величество!
— Неплохое вино! — заметил Генрих. — Правда, у меня в окрестностях Нерака есть и получше.
— Не думаю, сир, — возразил Пардальян. — Ваши южные вина слишком терпкие, густые, они туманят голову. А вот сомюрское вино — легкое, игристое, пенистое; истинно французское вино…
