— Скоро уже должно стемнеть, — сказал Хорнблоуэр.
— Да, но к тому времени они уже сядут прямо нам на хвост! — отозвался Мидоус и снова разразился, потоком грязных ругательств. — Черт побери! Загнали нас в угол, точно крыс!
Сравнение выглядело удивительно точным: баржа в самом деле оказалась зажатой в угол, образованный невидимой стеной, создаваемой направлением ветра и преследуемым кораблем. Единственный путь к отступлению лежал как раз в той стороне, откуда неуклонно приближался неприятельский бриг. Если считать «Принцессу» крысой, то бриг можно было назвать охотником с дубиной в руке, а самым страшным в положении загнанной в угол крысы было то обстоятельство, что даже наступившая темнота ничего не изменит в относительном расположении обоих. Даже под покровом мрака баржа не в состоянии будет проделать обманный маневр и скрыться от преследования. Оставалось лишь бежать до последнего, а потом повернуться к преследователю лицом и отчаянно наброситься на него.
— Клянусь Богом, — сказал Мидоус, — уж лучше бы мы сразу ринулись на них, как только увидели! А мои пистолет и шпага на дне морском, будь они прокляты! Кстати, капитан, у вас на борту есть хоть какое-нибудь оружие?
Бедлстоуну не понадобилось много времени на ревизию своего скудного арсенала. Помимо тесаков и нескольких пистолетов для защиты от пиратов, нередко отваживающихся атаковать на гребных судах беззащитные торговые корабли, на барже ничего больше не было.
— Мы можем надеяться раздобыть кое-что еще, — вмешался Хорнблоуэр, — они ведь наверняка пошлют шлюпку с призовой командой. А в темноте…
— Верно, черт побери! — вскричал Мидоус и повернулся к Бедлстоуну. — Ни в коем случае не поднимать флага! Мы еще выберемся из этой передряги, клянусь Богом. Мы сами захватим этих лягушатников!
— Можно попытаться, — весьма осторожно ответил Бедлстоун.
— И я старший морской офицер на борту! О, Господи! — прошептал Мидоус с трепетом в голосе.
Человеку с подмоченной репутацией, вернись он в Англию с таким призом, сразу простятся все прошлые грехи, и кто знает, не суждено ли будет Мидоусу увидеть свое имя в Реестре Капитанов еще прежде Хорнблоуэра.
— Хватит болтать, — распорядился Мидоус. — Надо предупредить команду.
То, что они собирались предпринять, было фантастической, невероятной и рискованной затеей, но в отчаянных обстоятельствах приходится прибегать к отчаянным методам. Хорнблоуэр особенно остро ощущал безвыходность положения, хотя и пытался успокоить себя тем, что играет, в сущности, подчиненную роль и только выполняет чужие приказы. Он даже запретил себе вспоминать, что план нападения на вражеский бриг созрел изначально именно у него в голове.
Лежащую в дрейфе «Принцессу» окутывала ночная тьма. Беспомощное ее положение могло быть расценено неприятелем как капитуляция, но фактически таковой пока не являвшейся. Единственный зажженный фонарь на фок-стакселе был установлен таким образом, чтобы наблюдатель на французском корабле мог различать тусклое пятнышко света в непроглядном мраке на расстоянии примерно кабельтова, но был полностью лишен возможности следить за происходящим на палубе «Принцессы». Зато на самом бриге на обеих мачтах горело по четыре ярких фонаря, давая достаточно света для спуска на воду шлюпки и одновременно четко обозначая положение вражеского судна.
— Подходят! — прорычал сквозь зубы скорчившийся за фальшбортом Мидоус. — Не забудьте, только холодное оружие!
Свежий бриз наверняка унесет прочь все звуки рукопашного боя, но первый же выстрел будет без сомнения услышан на бриге. Тем временем, спрятавшиеся за бортиком люди начали понемногу различать во мраке приближающуюся темную массу. Вот уже слышен скрип весел в уключинах и отчетливая французская речь. Хорнблоуэр ждал подхода шлюпки не скрываясь и бросил французам конец сразу, как только те зацепились багром за борт баржи.
— Поднимайтесь, — сказал он по-французски, стараясь выгнать из своего голоса все признаки охватившего его возбуждения. Только одно его лицо смутно белело в темноте — все остальные намазались черной краской.
Как всегда «Принцесса» плясала на волнах в своей невообразимой манере. Лишь через несколько секунд первый из французов сумел улучить момент, чтобы перепрыгнуть на палубу. Это был мичман, очевидно, старший в призовой команде, отправленной с брига, чтобы вступить во владение захваченным судном. Он был вооружен тесаком и двумя пистолетами. Хорнблоуэр услышал только глухой удар за спиной: мичман был обезврежен еще до того, как следующий за ним матрос перебрался на борт баржи. Того постигла та же участь, как и всех последующих. Сама легкость, с которой происходила эта безжалостная расправа, могла показаться отвратительной, ужасной, но не следовало забывать, что у этих людей просто не было иного выхода.
Со своего места Хорнблоуэр без труда определил, когда последний человек из призовой команды покинул шлюпку. Гребцы приготовились к передаче снаряжения.
— Давай! — резко выкрикнул Хорнблоуэр. Мидоус и его команда только этого и ждали: они градом обрушились в шлюпку на ничего не подозревающих французов. Загремело упавшее на дно весло, послышались глухие удары по головам, прозвучал чей-то изумленный возглас и на этом все закончилось. Хорнблоуэр не слышал, как сбрасывают в воду тела убитых и оглушенных без разбора, но знал, что именно этим сейчас заняты его соотечественники.
— Есть оружие на семерых, — донесся до него голос Мидоуса. — Абордажная команда, в баркас! Хорнблоуэр, приступайте!
Двух часов до наступления темноты вполне хватило, чтобы во всех деталях разработать план нападения на бриг. Каждый знал свое место и действовал согласно плану. Хорнблоуэр бросился на корму, где его уже ждала группа моряков, чьи выкрашенные в черное лица едва различались в темноте. Это напомнило ему кое-что. Он поспешно запустил руку в стоящую тут же банку с краской и вымазал себе лоб и щеки, прежде чем приступить к следующему этапу. Единственная шлюпка «Принцессы» уже была спущена на воду и тащилась за кормой на буксире. Ее дружно подтянули к борту баржи, а затем вся команда Хорнблоуэра перебралась в лодку.
— Отваливай! — скомандовал Хорнблоуэр.
Сразу несколько весел уперлось в корму, последовал мощный толчок, и шлюпка отошла от баржи на несколько ярдов.
— Стоп! Суши весла!
Держась за румпель, Хорнблоуэр напряженно вглядывался в темноту за нависающей кормой. Погрузка людей на неприятельский баркас отняла больше времени, чем планировалось, и он только сейчас пустился в обратный путь. Баркас вынесло на гребень волны, и Хорнблоуэр на мгновение увидел четкий силуэт на фоне зажженных на французском корабле огней. Ему предстояло выждать еще несколько секунд: стоило команде брига заметить сразу две шлюпки, приближающиеся со стороны баржи, неизбежно поднялась бы тревога.
