Ознакомительная версия.
— И в чём же это удобство состоит?
— Понимаете, действия полицейского строго регламентированы и ограничены целым рядом инструкций и правил… Впрочем, что я вам об этом рассказываю, вы прекрасно знаете это и без меня по вашей прежней службе… Так вот, лучше и эффективней, чтобы вы вели частное расследование и не особо афишировали это окружающим. Лейтенант Винтерман получил указание не вмешиваться в ваши дела, но при необходимости обеспечить официальное прикрытие и любую помощь. Всё, что вам понадобится для расследования. Ваши же действия я ни в чём не ограничиваю. Конечно, в пределах разумного. Как вам такая идея?
— Идея как идея, — вздыхаю я, — но что я сумею в одиночку? Кто со мной будет разговаривать, если я буду только частным лицом?
— А вы будете работать вместе с Алексом. Как я уже успел заметить, вы с ним старые друзья и давно сработались.
…Что мне оставалось делать? Я согласился, тем более, деваться мне было некуда — со своей благословенной метлы меня наверняка уже уволили. Свято место пусто не бывает, нашли другого счастливца на такую блатную работу.
— Появляться здесь вам не обязательно, — отечески напутствует меня капитан Дрор, — мне достаточно, если раз в неделю Алекс будет докладывать о ходе расследования… Какие-то просьбы и пожелания есть?
— Пока нет, — говорю я и вдруг вспоминаю, — кстати, мне хотелось бы с вашим компьютерщиком Ави ещё разок посидеть над компьютером доктора Лифшица. И над ноутбуком Наомы Адари. Не уверен, что в нём отыщется что-то интересное, но и его не мешало бы для порядка посмотреть.
— Нет проблем. Отправляйтесь в лабораторию к Ави, а я ему сейчас позвоню…
Назвать апартаменты Ави компьютерной лабораторией весьма сложно. Это закуток, отгороженный матовой стеклянной перегородкой от большого зала, в котором сидят всевозможные полицейские эксперты. Мельком глянув на стеллажи с химическими колбами и аппараты непонятного назначения, мы проходим в закуток, где нас встречает радушный хозяин.
На Ави я теперь поглядываю с нескрываемым уважением, потому что это один из немногих людей, кто сумел утереть мне нос в моей профессиональной деятельности. Что греха таить, ещё там, в России, я считал себя непревзойдённым асом в криминалистике, а здесь, в Израиле, мне быстро показали, чего стоит моя показная бравада.
К нашему приходу Ави расчистил стол, заваленный всевозможной электронной техникой и проводами, и выложил рядком ноутбуки Лифшица и Адари.
— Давай посмотрим, на какие сайты в интернете заходили эти ребята в последнее время, а так же их электронную почту. — Этим я выдаю почти все свои компьютерные университеты и добавляю напоследок: — Надеюсь, у них компьютеры не запаролены?
Ави криво ухмыляется, но ничего не отвечает, только садится на стул и включает ноутбук доктора. Я понимаю, что подсказывать ему что-то, когда он царь и бог в своей епархии, не стоит, поэтому сижу рядышком и скромно пялю взор в экран. Штрудель некоторое время вздыхает за нашими спинами, потом отправляется делать для нас с Ави кофе. Пока от него, кроме кофе, ничего не требуется, и его это устраивает на сто процентов.
— Я извиняюсь, — бормочет Ави, не отрываясь от экрана, — но у меня просьба. Я очень не люблю, когда кто-то смотрит, как я работаю. Не могли бы вы, уважаемый, пересесть в сторонку? Только без обид…
Я молча отодвигаю стул, а тут появляется и Штрудель с кофе, в придачу раздобывший где-то пачку печенья. Мы сидим в стороне и стараемся не мешать компьютерному гению. Честно признаюсь, что кофе мне сейчас в рот не лезет.
— Странная вещь, — доносится через некоторое время голос Ави, — интересы у этого вашего доктора, скажу вам, какие-то диаметрально противоположные. То он интересуется биографиями русского дореволюционного историка Владимира Бурцева и разоблачённого им провокатора Азефа, то лезет на сайты всевозможных научных сенсаций и открытий. Про Азефа я что-то раньше слышал, может быть, даже ещё в школе, а про Бурцева — полный ноль. Вам эти имена что-то говорят?
— Ну, да, только это длинная история, — отвечаю я. — Можешь распечатать названия этих сайтов?
— Без проблем…
Ави втыкает в ноутбук провод, и уже через минуту принтер в углу верещит, выдавая список с названиями сайтов.
— А что ты, Ави, говорил, про научные сенсации и открытия?
Компьютерщик озадаченно чешет свою блестящую лысину и мнётся:
— Наверное, что-нибудь связанное с его врачебной деятельностью. Хотя… тут везде поисковое слово «путешествие во времени»…
— Вот даже как! — У меня, как у гончего пса, даже свербит в носу от ожидания какой-то долгожданной находки. — Распечатай-ка мне перечень этих сайтов…
— Да их же тут на пять страниц мелким шрифтом…
— Все! Все до одного!
— Как скажешь…
Через минуту я получаю пачку тёплых, словно только что испечённых, листов из принтера.
— Теперь проверим то же самое на ноутбуке мадам Наомы. — Ави снова углубляется в работу, но через минуту разочарованно разводит руками. — Одни кухонные рецепты, сайты с рекламами лекарств и косметики, а на закуску парочка порно сайтов. Весёлая старушка пользовалась этим компьютером!
— Тоже распечатай…
Ави сладко потягивается, разминая затёкшую спину, и говорит почти нараспев:
— А теперь покопаемся в электронной почте у наших клиентов… Или не надо?
— Ещё как надо!
Но почтовый ящик Давида Лифшица пуст. Никаких писем в нём нет ни среди полученных, ни среди отправленных. Зато в корзине, которую доктор, видимо, забыл или не успел почистить, оказались три письма от какого-то Шауля Кимхи.
— Вам это имя ни о чём не говорит? — интересуется у меня Ави.
— Ни о чём. А почему ты спросил?
— Где-то я уже это имя слышал. Или ошибаюсь…
— Алексей, — зову Штруделя, — срочно поищи в полицейской базе человечка с этим именем!
— Есть, мой генерал! — ржёт Лёха и исчезает.
— Теперь посмотрим почту старушки-игруньи, — веселится Ави и вдруг резко осекается, — да тут целая переписка с этим загадочным Шаулем Кимхи!
Распечатку писем доктора Лифшица и переписку Наомы с неизвестным Шаулем Кимхи, имени которого в полицейской базе не оказалось, Штрудель переводил весь вечер, и я отвязался от него только часов в одиннадцать. Поскрипывая на своего неугомонного шефа и демонстративно зевая, он подбросил меня до дома и поскорее укатил, пока я не придумал ему ещё какого-нибудь задания.
История, которая поначалу выеденного яйца не стоила, получала теперь совершенно неожиданное развитие, и я, если честно говорить, отнёсшийся к ней с некоторой прохладцей, чувствовал, что помимо желания начинаю превращаться в гончую, которая рвёт и мечет, только бы сорваться с поводка и устремиться в погоню за мелькнувшей целью.
Ознакомительная версия.
