Император обрадовался и велел пригласить Бао-гуна. Тот опустился на колени перед золотым крыльцом и провозгласил здравицу в честь государя.
— За что вас лишили должности? — спросил император.
Бао-гун рассказал все, как было.
— Если вам удалось рассудить столь сложное дело, — сказал император, — вы можете без труда из нашего дворца изгнать нечистую силу. Чья-то неприкаянная душа объявилась в наших Яшмовых покоях, по ночам плачет и жалуется. Но никто не знает, какое зло ей причинили. Потому-то мы а послали за вами.
Сын Неба приказал отвести Бао-гуна в Яшмовые покои. У ворот стояли евнухи. Один из них, главный, выступил вперед и осведомился у дворцового стража:
— Зачем изволили пожаловать, господин Ян?
— Да вот привел человека. Государь повелел ему изгнать нечистую силу из Яшмовых покоев.
Перед входом в зал страж остановился и шепнул Бао-гуну:
— Государь тебе приказал изгонять нечистую силу — ты и иди, а я здесь подожду.
Осторожно, бочком, Бао-гун вошел в зал, поклонился стоявшему посередине массивному креслу, украшенному драгоценностями, и скромно опустился на стул.
Сидел он выпрямившись, словно перед государем, устремив глаза в одну точку.
Наблюдавший за ним Ян Чжун вдруг услышал вой ветра и шум дождя. В следующий момент закружился вихрь, раздались стенания и скорбный плач. Волосы у Ян Чжуна встали дыбом, он лишь успел заметить, как Бао-гун поднял глаза, и в беспамятстве рухнул на землю.
Через несколько мгновений Ян Чжун встал, пошатываясь, вошел в зал и опустился перед Бао-гуном на колени.
— На что жалуешься? Кто тебя обидел? — спросил Бао-гун и услышал, как Ян Чжун дрожащим голосом ответил:
— Меня зовут Коу-чжу. Я жила во дворце Золотых цветов и пользовалась милостями государя. Меня сгубили недруги за то, что я спасла свою повелительницу. Давно я жду вас, чтобы наконец восторжествовала справедливость!
Женщина, плача, поведала свою печальную историю, сказав напоследок:
— До сей поры государыня Ли пребывает в тоске и скорби. Вот я и пришла открыть вам тайну и просить заступничества!
— Это дело я обязательно расследую! — пообещал Бао-гун. — Но здесь требуется осторожность. Иначе не сносить головы!
— Вся надежда на вас!
Душа невинно пострадавшей поклонилась и села на пороге.
Вскоре Ян Чжун зевнул и открыл глаза.
— Ты что-нибудь видел? — спросил он Бао-гуна.
— Я разговаривал с душой, пока вы сладко спали.
— С какой душой?
— С душой невинно пострадавшей женщины.
— Какой женщины?
— Она назвала себя Коу-чжу.
Это имя повергло Ян Чжуна в трепет. «Ведь Коу-чжу уже двадцать лет нет в живых!» — подумал он, через силу улыбнулся и спросил:
— Что же случилось с этой Коу-чжу?
— Государь повелел вам вместе со мной изгонять нечистую силу, а вы уснули, — прервал его Бао-гун. — Так что завтра, на приеме, пусть каждый из нас доложит о том, что ему удалось узнать.
— Ах, наставник Бао Чжэн, господин Бао, мой дорогой старший брат Бао, в таком случае я погиб! — вскричал Ян Чжун. — Ведь меня обвинят в неуважении к государевым приказам. Неужели вам меня не жаль?
— Ладно, — смягчился Бао-гун. — Скажем, что мы оба разговаривали с душой Коу-чжу и она просила за нее заступиться.
Так и было доложено Сыну Неба, что в Яшмовых покоях обитала неприкаянная душа, просившая заступничества, и что теперь она ушла оттуда.
В награду император пожаловал Бао-гуну должность правителя области Кайфын и назначил его главным придворным гадателем.
Несколько дней спустя Бао-гун отправил своего слугу с письмом к родителям и заодно попросил его осведомиться о здоровье учителя Нина. Второе письмо было адресовано в деревню Иньицунь к господину Ли, которого Бао-гун просил о скорейшем завершении брачной церемонии.
С этими двумя письмами слуга и покинул Кайфын.
О дальнейших событиях вы узнаете, если прочтете следующую главу.
Бао-гун торжественно завершает брачный обряд. Гунсунь Цэ нападает на след важного преступника
Итак, Бао Син благополучно вернулся в Кайфын,[26] передал господину письмо от родителей и сказал:
— Батюшка и матушка ваши — здоровы. На радостях подарили мне пятьдесят лян серебра, как только узнали, что вас назначили правителем области. А ваш старший брат и его супруга велели передать вам старинное зеркальце, которое вы когда-то нашли в колодце.
С этими словами Бао Син протянул господину небольшой сверток, но Бао-гун велел его убрать, даже не развернув.
— Дома я прожил всего день, — продолжал рассказывать Бао Син, — и отправился в Иньицунь. Господин Ли обещал вскорости привезти барышню. Он тоже подарил мне пятьдесят лян серебра и дал для вас письмо.
Узнав из письма, что не позднее ближайшего месяца госпожа Чжан с дочерью приедут в столицу, Бао-гун распорядился приготовить для них жилье.
Через несколько дней они и в самом деле приехали.
Мы не станем рассказывать о том, как прошла свадьба Бао-гуна, как являлись к нему чиновники с поздравлениями. Заметим лишь, что среди приданого Бао-гун обнаружил небольшой таз с двумя отверстиями, — «таз прошлого и настоящего», — назначение которого было ему непонятно.
Однажды к Бао-гуну явился крестьянин лет пятидесяти с жалобой, что его несправедливо обидели.
— Как тебя звать? Кто обидчик? Рассказывай, — приказал Бао-гун.
Крестьянин низко поклонился.
— Зовут меня Чжан Чжи-жэнь, я из деревни Цилицунь. Мой брат Чжан Ю-дао, мелкий торговец, живет неподалеку от меня. Пошел я его как-то навестить и вдруг узнаю, что он уже три дня как умер. Спрашиваю его жену: отчего умер брат? Почему мне ничего не сказали? Она отвечает: «От сердечной болезни умер. А сообщить было некому. Я ведь одна!» Не поверил я ей, пожаловался в уезд и попросил осмотреть умершего. Осмотрели, но никаких следов насильственной смерти не обнаружили. Воспользовавшись случаем, его жена заявила, что я оскорбил ее подозрением, и начальник уезда велел дать мне двадцать палок. Так я и ушел ни с чем. Но подозрения не давали покоя, и я решил обратиться к вам.
— Твой брат когда-нибудь болел? — спросил Бао-гун.
— Нет, господин, не болел.
— Когда вы виделись в последний раз?
— Вообще-то мы с братом жили дружно и часто встречались. А тут смотрю, нет его и нет. Целых шесть дней не был. Дай, думаю, проведаю его, а он, оказывается, уже три дня как умер!
Бао-гун принял жалобу, велел арестовать жену умершего и удалился в кабинет. В это время вошел привратник с письмом и доложил:
