– Легко сказать! А как к этому отнесется па? Он же тоже в плену у предрассудков, как ты знаешь, - Эжен метался из угла в угол, размахивая руками.
– Не думай так об отце. Он у тебя почти святой и многое для тебя делает. Ты не говори больше так, мой мальчик. Обещаешь?
– Обещаю, дядя Фома. Но где выход? Что:
– Надо думать. Я тебе в этом не помощник, сам видишь. Надо уговаривать отца. И в этом я тебе ничем не могу помочь. Мы с ним не видимся, - тяжелый вздох вырвался из груди Фомы. - Придется тебе самому вести свои дела. Ты уже взрослый и должен сам строить свою жизнь. То, что добыто собственными руками, оказывается самым дорогим, мой мальчик.
– Но куда обратиться, дядя?
– В магистрат, к королю, наконец. За большие деньги все можно добыть.
– Это долгое дело, которое не сулит абсолютного успеха, дядя. Да и кто там меня знает? - Эжен в отчаянии сжал ладони в кулаки.
– А ты как думал? Все делается долго. Учись ждать, мой мальчик.
Они погуляли по саду. Фома ковылял на костылях, Эжен поддерживал его. Решили, что на следующий день Эжену необходимо ехать в Марсель к отцу и добиваться его содействия.
– Сынок, ты сильно взволнован, я это прекрасно понимаю. Ты должен успокоиться, подумать. Получить дворянство, конечно, возможно, но это не так просто сделать. Вот вернется отец, с ним еще поговоришь. - Ивонна ласково и с беспокойством глядела на своего первенца. Вздохнула, подумав, что тот уже взрослый - как время летит. Вот уже и сын хочет иметь право на свои решения.
Ивонна в свои "под сорок" была все еще интересная женщина. Темно-русые волосы уложены в красивую прическу, лицо еще сохраняло беспечность и девичью стеснительность. Она и сейчас часто краснела, чем приводила Пьера, мужа и отца Эжена, в неописуемый восторг.
Красивое платье с затянутым лифом не смогло скрыть некоторую полноту фигуры, но это лишь придавало пикантность ее внешности. Короткий нос не был уже так задорно вздернут, как это было еще десять лет назад. Словом, Ивонна теперь была солидной дамой, отличавшейся плавными движениями и размеренным ведением разговора.
Эжен поглядел на мать, разглядывая ее лицо, и перед ним предстали картины первых дней после ее встречи с отцом. Он знал об этом по рассказам дяди Фомы, друга детства отца. Эти рассказы казались Эжену такими романтичными и занятными, что он готов был их слушать чуть ли ни каждый день.
– Ма, ма! Тибо никак не хочет слушаться меня и шалит! - в комнату с шумом юбок вбежала Жюли, дочь Ивонны и Пьера, девочка лет семи. Лицо ее раскраснелось и выглядело озабоченным и серьезным.
– Жюли, успокойся, моя прелесть. Тибо ведь мальчик, он не может сидеь спокойно. Иди, я скоро приду.
– Ма, но ему всего пятый годик, а он уже такой буйный и непослушный! Он не хочет меня слушать. Скажи ему, ма! - Жюли вцепилась в руку матери.
– Хорошо, хорошо, милая. Я сейчас наведу порядок. Иди, я закончу разговор с Эженом и приду к вам.
Жюли убежала, а Ивонна посмотрела в глаза Эжену и улыбнулась несколько виноватой улыбкой.
– Видишь, Эжен, сколько забот приносят дети и семья. Но радости куда больше. И как хорошо, что у всех вас такой хороший отец, так ведь?
– Я согласен с тобой, ма. Па у нас просто замечательный. И дядя Фома так же говорит.
Лицо Ивонны помрачнело, но не надолго. Эжен осекся, увидев эти изменения, смутился. Потом промолвил несмелым голосом:
– Прости, дорогая мамочка! Я забыл, что тебе неприятно слышать о дяде Фоме. Я постараюсь об этом помнить, ма.
– Ну что ты, дорогой! Я уже спокойна. - Но по голосу Эжен заметил, что мать вовсе была не так спокойна. Видимо, старое никак не забывается. Эжен знал, что когда-то Фома был влюблен в его мать и из-за этого чуть не погубил отца, но потом искренне раскаялся, просил прощения у Бога и людей. И он спросил:
– Ма, а скоро вернется па? Мне так хочется побыстрее с ним переговорить.
– Обещал дней через десять. Прошло уже восемь, так что теперь скоро, - Ивонна через силу улыбнулась. - У него встреча с его старым другом. Мусульманин по имени Гардан, с которым он много путешествовал в юности. Тот прислал письмо и просил встретиться в Анконе.
Женщина вздохнула, расправляя платье. - Ты же знаешь отца, Эжен. Он очень дорожит старинными дружескими связями. Так что жди, скоро увидитесь. Он будет очень рад этому.
– Я тоже, ма. Но как-то это все странно: Мне кажется, что эта встреча может изменить кое-что в нашей жизни. Они так долго не виделись, и вдруг эта встреча. Неспроста это, ма, - юноша задумчиво расправил усики.
– Ты меня пугаешь, сынок. Что может случится такое, что изменит наше привычное житье? Мне бы не хотелось этого.
– Ма, ты разве забыла, что тебе не раз предсказывала гадалка, которая жила в горах? Вы много раз будете расставаться, но всякий раз соединяться вновь. Это так интересно, ма!
– Не так интересно, как тебе кажется, Эжен. Расставания, да еще долгие, никогда не приносят радости, - Ивонна вздохнула, глядя в окно.
– А встречи? Зато потом так радостно, наверное, встречаться, ма!
– Это верно, сынок. Но лучше обходиться без расставаний. Так спокойней, переживаний меньше, а то вся изведешься от ожиданий. Хорошо бы, чтобы у тебя ничего такого в жизни не было.
Мать оценивающее посмотрела на сына. - Однако ты начинаешь весьма неспокойно. Эта Дениза засела в твоей голове, я так полагаю, очень крепко.
– Ма, но: она мне нравится, у нас все серьезно. У вас с па ведь тоже было не совсем просто и спокойно. Однако вы до сих пор любите друг друга, и па отлично к тебе относится. Вы же никогда не ссоритесь, ма! - почти возмущенно ответил Эжен.
– Все это так, но расставание с любимым человеком всегда трагично для меня.
– А где эта Анкона, ма? Я что-то не слышал о таком городе.
– Это на восточном берегу Италии. Древний город.
– И па рассчитывает вернуться дней через десять? Так быстро? Это никак нельзя, ма. Слишком далеко.
– Отец пойдет морем лишь до Ливорно, а там сушей на лошадях. Посмотрит горы. Он так их любит. Правда, сейчас рановато и в горах может лежать снег, но отец и снег любит. Он напоминает ему его далекую родину.
– Как мне хотелось бы взглянуть на его родной город! Как его называют, кажется, Новый город?
– Да, сынок. Новгород. Это большой торговой город, но уж очень далеко на севере, в Московии, а там очень холодно и мрачно.
– Откуда ты это знаешь, ма?
– Отец рассказывал. У меня сложилось такое представление.
– Да, интересно бы поглядеть. Удастся ли?
Отец Эжена, конечно, не вернулся к назначенному сроку. Он появился недели через три, слегка осунувшийся, озабоченный и несколько растерянный.
