— Мы уже больше года не видели родителей. Мама хворала немного, но сказала, чтобы мы не беспокоились и уезжали. Отец поначалу возражал, ты ведь знаешь его, но в конце концов уступил. Мы же возвращаемся домой не с пустыми руками, а привозим парочку симпатичных золотых реалов.
— Ваш отец — человек с принципами. Крестьянским сыновьям место на хуторе, в этом он убежден. Так что радуйтесь, что он вообще отпустил вас тогда, в семьдесят шестом. Матери своей Ане спасибо скажите. И, конечно, изобретательному Церутти.
Магистр, которому Хоакин налил еще раз, вставил:
— Сколько вам, собственно, лет, молодая поросль? Уже двадцать?! Царица небесная! Молодежь растет и приближает нас к могиле.
— А как поживают братья и сестры? — расспрашивал Витус. — Как Гаго?
Гаго был самым младшим в этом богатом детьми доме. Четыре года назад Витус удачно прооперировал его заячью губу, и малыш буквально воскрес.
— Просто здорово! Ему уже почти десять, и он самый большой хвастун во всей округе. От заикания не осталось и следа.
Лупо добавил:
— Кончита, Бланка, Педро, Мария и Мануэла тоже хорошо поживают. Только о Нине мы давно ничего не слышали. Она учится у отца Томаса в Камподиосе, и отец жутко гордится ею. Когда в таверне речь заходит о ней, он всегда говорит людям: «Небось не думали, что у Карлоса Орантеса такая смышленая дочурка вырастет, а?» А Нине при этом скоро восемнадцать, и она не любит, когда отец ее так называет.
— Уже восемнадцать? — Перед мысленным взором Витуса возникло девичье лицо, нежная красота которого тронула его когда-то.
— Да, — опять вмешался Антонио. — Она иногда спрашивает о тебе.
— Обо мне? — Витусу и в голову не могло прийти, чем был вызван интерес к нему, и он сменил тему. — Послушайте, а кто-нибудь из вас двоих слышал о Тирзе?
Близнецы дружно покачали головами.
— Она, должно быть, в Андалузии, а где торчит старый шарлатан Бомбастус Зануссус, одному шайтану известно.
— Но-но! — вмешался отец Эрнесто. — Не так грубо, ребята.
— Простите, святой отец, — Антонио изобразил раскаяние. — В общем, мы ни сном ни духом не ведаем, где находится этот знахарь. Один раз только слышали, что неподалеку от Бильбао объявился чудо-лекарь, удаляющий камни глупости. Мы сразу о нем подумали.
— Я тоже нет-нет да вспоминал о нем за эти годы, — задумчиво произнес Витус. — Мне тогда было нелегко занять его место в труппе. Если бы не Тирза, многое было бы иначе. Хорошо, мне Коротышка помогал.
— Коротышка? — Антонио и Лупо удивленно подняли брови. Как и все в своей жизни, они проделали это синхронно. — Его же тогда с нами не было!
— Уи, шуравли, и был, и не был! — ухмыльнулся Энано.
— Загадками говоришь.
— Уи-уи, загадка, маленькая тайна, ни за щё не отгадаете! Я вас видел, вы меня нет! — развеселился малыш.
Разумеется, близнецы не могли догадаться, что имел в виду Коротышка, и Витус пришел им на помощь.
— Открою вам секрет: Энано в то время уже странствовал вместе с нами, но не показывался нам. Почему он предпочитал оставаться невидимкой, не суть важно. Однако это не мешало ему время от времени подбрасывать мне нужное лекарство, снабжая его запиской: «Для Витуса из Камподиоса. От благожелателя». Однажды это была горчица, в другой раз — пять медицинских банок.
— Банки? Это те самые, которые Тирза ставила сеньоре Лопес?
— Да, именно они. Все последние годы Энано со мной не расставался, как и Магистр.
— Уи, так оно и есть.
Хоакин, ловко манипулировавший своими крючками, вращая ими по резьбе, заметил:
— Думаю, я единственный, кто уже видел тебя, Коротышка. Теперь я вспомнил. Это было в одном трактире. Он назывался «Каса-де-ла-Крус», верно? Тебе там, правда, не слишком понравилось, ведь ты тогда получил хорошую взбучку, и если бы не Витус, неизвестно, остался бы ты вообще в живых или нет.
Энано вытянул свои рыбьи губки, не прекращая качать малышей.
— Уи, си. Все правильно загибаешь, стекольщик. Не хощу лепить на публику, давно это было.
— Оставим лучше неприятные воспоминания за давностью лет, — вмешался Магистр, — и обратимся к более приятным вещам. Хоакин, дружище, а не смог бы ты мне вставить пару линз в мою оправу еще до венчания? Было бы жалко пропустить половину обряда.
— Не проблема, Магистр. — Хоакин с готовностью перешел на другую тему, хотя в его душе осталось ощущение, что прошлое Коротышки окутано завесой тайны. — У меня еще сохранились бериллы разной силы, пара из них наверняка подойдет тебе.
— Огромное тебе спасибо, дружище! А теперь, по-моему, самое время в подробностях рассказать обо всем случившемся с нами за то время, что мы не виделись. Артуро, поделись с нами парочкой захватывающих историй из жизни Artistas unicos. Мы все умираем от любопытства, особенно отец Эрнесто — он обожает рассказы о приключениях.
Святой отец хитро улыбнулся:
— Согласен, дети мои, любопытство — моя слабость, даже недостаток. В виде покаяния я особенно долго и смиренно помолюсь.
— Ну разумеется, святой отец.
— Думаю, все вы с радостью помолитесь вместе со мной.
— !..
В миле от Алесона,
четверг, 10-й день марта A.D. 1580
Эту запись я делаю, преисполненный глубочайшей благодарности. Мои молитвы об окончательном бегстве от чумы были услышаны.
Много событий произошло со времени последней записи, слишком много, чтобы можно было подробно на них остановиться… Упомяну, однако, главное: прибыв из Генуи, мы благополучно добрались до Барселоны и теперь, после длительного перехода, находимся на пути святого Иакова. Наша цель — лежащий западнее Камподиос, где окончательно должно проясниться, знатного я происхождения или нет. Каким образом это произойдет, мне неведомо. Единственное, что у меня есть, — это письмо отца Томаса, в котором он заверяет, что решающее доказательство обнаружено. Нетрудно догадаться, насколько мне не терпится как можно быстрее попасть в монастырь.
К счастью, все мы в добром здравии, и Нелла тоже; похоже, малютка унаследовала от матери тягу к странствиям. Коротышка по-прежнему заменяет ей и мать, и отца, а мы с Магистром дополняем семейство.
На долгом пути мы повстречали отца Эрнесто, добродушного, непрестанно молящегося монаха-августинца. Он выполнил заветное желание Энано и окрестил нашу малышку.
Впрочем, это было не единственное богоугодное дело, совершенное им, ибо вчера случилось нечто невероятное: мы наткнулись на Artistas unicos — цирковую группу, в которой мы с Магистром когда-то работали: он антиподистом, а я хирургом. Иллюзионисты Церутти и Майя обзавелись сыном Церро, которому уже полгода, и их отпрыска святой отец также окрестил сегодня утром. Но прежде он обвенчал родителей, проведя простую, но впечатляющую церемонию.
