В это время наверху Эсккар сделал выпад мечом, но Кортхак отбил клинок в сторону и, не прерывая движения, направил свой меч в лицо Эсккара.
Удивленный быстротой и силой руки Кортхака, Эсккар едва успел отдернуть голову: кончик клинка обжег его ухо и прошел мимо. Он отступил на шаг и перешел к обороне, держа меч перед собой. Звон мечей, раздавшийся за ведущей на лестницу дверью, напомнил Эсккару, что у него мало времени.
— Мои люди за твоей спиной, варвар. Скоро ты будешь мертв, как твоя…
Не обращая внимания на слова Кортхака, Эсккар снова ринулся в атаку, на этот раз пытаясь нанести низкий удар в обход защиты египтянина. Но тот легко отбил удар, и в следующий миг едва не достал мечом Эсккара. Он снова отступил на шаг, поняв, что перед ним мастер меча.
— Ты дерешься, как неуклюжий бык, варвар!
На фоне мерцающего света лампы лицо Кортхака было черной тенью, голос его звучал, как голос подземного демона.
Эсккар знал, что не следует слушать, что говорит противник, нельзя позволить отвлечь себя словами, не то тебя сразит внезапный выпад. Человек перед ним или демон, но меч с ним покончит.
Двинувшись вбок, Эсккар выбросил длинный меч вперед, всеми силами стараясь удержать руку выпрямленной.
Кортхак отбил удар, но для этого ему пришлось сдвинуться вбок. Эсккар не медлил ни секунды, он снова и снова делал короткие быстрые выпады, целя врагу в лицо, в живот, даже в ноги — куда угодно, используя свой меч как пику, нанося быстрые сильные удары всякий раз, как ему удавалось отыскать любую брешь в защите, ни разу не остановившись, ни разу не дав противнику возможности перейти в контратаку.
То был способ победить мастера меча, который сильнее тебя. Эсккар знал: Кортхак имеет перед ним преимущество здесь, в доме, где нет места, чтобы размахивать длинными мечом конника. Поэтому, вместо того чтобы попытаться нанести смертельный удар, Эсккар пустил в ход кончик клинка, нанося уколы врагу так быстро, что у Кортхака не было времени ответить.
Изрань и ослабь своего врага. Дюжина порезов скажется на любом человеке так же, как один смертельный удар. Клан Эсккара сражался таким способом, варварским способом.
— Твоя проститутка умоляла у моих ног позволить ей меня ублажить.
На этот раз слова прозвучали хрипло, чужестранный акцент слышался сильнее. Эсккар мотнул головой, чтобы стряхнуть стекающий в глаза пот, наблюдая за врагом в поисках любого проявления слабости.
Кортхак отступил на шаг, слегка покачиваясь из стороны в сторону, стараясь избежать кончика меча, который жалил его в лицо и шею. Египтянин ждал, когда Эсккар устанет и сделается беззащитным, открытым для крепкого контрудара.
Но Эсккар продолжал наступать, делая маленькие шаги и все время следя за равновесием. Шаги его были скользящими, чтобы не споткнуться обо что-нибудь, и он все время колол и бил, уклоняясь от попыток Кортхака ударить в ответ, постепенно заставляя своего врага пятиться к середине комнаты.
Внезапно Кортхак нанес низкий удар по ногам Эсккара. Этот неожиданный маневр на мгновение приостановил наступление Эсккара, и в тот же миг Кортхак прыгнул назад, не пытаясь больше атаковать, и метнулся в дверь, ведущую в спальню.
Проскользнув в дверной проем, египтянин попытался захлопнуть за собой дверь, но Эсккар, отреагировав почти так же быстро, вогнал клинок в щель между дверью и косяком, удержав ее открытой, прежде чем Кортхак успел налечь на нее всем телом и запереть.
Потом Эсккар ударил в дверь плечом и налег на нее всем телом как раз когда Кортхак предпринял вторую попытку ее закрыть. Вес Эсккара и его резкое движение распахнули дверь прямо Кортхаку в лицо.
Египтянин с проклятием отшатнулся, перевернул маленький столик, так что глиняный кувшин с водой упал на пол и разбился, а Эсккар ворвался в спальню.
Потеряв равновесие, Кортхак вскинул меч, но времени на то, чтобы им взмахнуть, у него уже не было, поэтому он попытался ударить Эсккара рукоятью в лицо. Эсккар поймал противника левой рукой за запястье, этого оказалось достаточно, чтобы отклонить удар, но неровный край эфеса скользнул вдоль головы Эсккара, и брызги крови оросили дверную ручку.
Эсккар бросил бесполезный меч и правой рукой потянулся к горлу Кортхака. Не успел он вцепиться египтянину в горло, как тот перехватил его руку и сжал ее железной хваткой. Борясь и извиваясь, задыхаясь и рыча, они ввалились снова во внешнюю комнату и крепко стукнулись в стену, скользнув по ее гладкой поверхности. Кортхак двигался так быстро, что Эсккару не удавалось его одолеть.
Кортхак все еще сжимал в правой руке меч и пытался высвободить запястье из хватки Эсккара. Египтянин был ниже его, но, к удивлению Эсккара, не только не уступал ему в силе, но и почти сумел снова пусть в ход меч.
Они толкнули стол, который с длинным скрипом заскользил по полу. Нога Эсккара приняла на себя главный удар при этом столкновении, но с яростным криком он сдержал египтянина, кажется, одной только силой воли. Внезапно Кортхак так крепко ударил лбом в скулу Эсккара, что тот почти выпустил руку врага, сжимающую меч.
Эсккар знал, что станет мертвецом, едва его враг пустит этот меч в ход. Он отвернул лицо в сторону, чтобы его снова не боднули, и они схватились опять, дергаясь и рыча. Эсккар что было сил крутнулся на пятках, чтобы выбить Кортхака из равновесия, но тот все-таки удержался на ногах. Они вместе врезались в стену, отскочили от нее и рухнули на полуоткрытую дверь, ведущую во внутреннюю комнату, пролетели сквозь дверной проем и вместе приземлились на полу.
В этой комнате горела еще одна лампа, ее тусклый свет едва освещал меньшее помещение. Эсккар увидел Треллу, ползущую по полу.
— Эсккар, ребенок! — крикнула она полным боли голосом.
Трелла сказала еще что-то, но Эсккар не разобрал слов. К общей сумятице прибавился плач ребенка.
Эсккар прижал руку Кортхака к дверному косяку и удовлетворенно фыркнул, услышав, как меч египтянина зазвенел по полу. Эсккар, должно быть, ослабил хватку на запястье Кортхака, потому что в следующий миг тот вывернулся и рванулся прочь. Эсккар попытался подняться, но поскользнулся на влажном полу.
Кортхак первым очутился на ногах, и, когда двинулся вперед, в руке его появился нож; египтянин быстро размахивал им из стороны в сторону, и нож походил на змею, готовую ужалить.
Потянувшись за своим ножом, Эсккар обнаружил, что ножны пусты, нож его потерялся во время борьбы. Безоружный, Эсккар двинулся назад, раскинув руки, но понял, что зажат в углу.
— А теперь ты умрешь, варвар, — сказал Кортхак хриплым от напряжения голосом.
