Ознакомительная версия.
— Смотри, смотри! — закричал князь. — Сейчас он ему задаст!
И в этот миг Аскольд услышал чей-то зов о помощи. Повернувшись, Аскольд увидел, как одинокого всадника с трех сторон окружают преследователи. Он сразу понял, что это за люди. Раздумывать было некогда.
— Половцы напали на русского, — воскликнул юноша. — Князь, на помощь!
Всеволод побледнел.
— Ты что делаешь? — он схватил за узду Аскольдова коня. — Смотри, их сколько! А мы одни. Уходим, скорей!
Не дослушав, юноша пылко воскликнул:
— Нет, князь, я лучше погибну, но не брошу единоверца в беде. Смотри, как смело он бьется!
Действительно, всадник, выхватив меч, наотмашь ударил врага, который попытался на скаку схватить за узду его коня. Половец, громко завопив, остановился, держась за раненое плечо. На смену ему подскочил второй. Его встретил такой же удар. Но силы были неравны.
Аскольд издал боевой клич, вырвал из рук Всеволода узду, и, пришпорив коня, помчался на врага.
Помощь оказалась кстати. Оторопевшие половцы, не ожидавшие нападения, осадили коней. Но бросать добычу не собирались. Здоровенный детина успел схватить всадника и попытался вырвать его из седла, отчего тот закричал — отчаянно, по-женски. Аскольд, прежде чем броситься на половца, скользнул взглядом по лицу русского и на мгновение оторопел: на него с мольбой и надеждой глянули расширенные от ужаса голубые девичьи глаза.
Воспряв духом, девушка рубилась наравне с нежданным защитником. Но половцы все тесней сжимали кольцо. Аскольд уже внутренне прощался с жизнью, как вдруг издалека донесся раскатистый крик — на помощь шли его друзья. Почувствовав опасность, враг стал разворачивать коней. Но один из половцев, взбешенный неудачей, бросил поводья, выхватил лук и, торжествующе ухмыляясь, прицелился в княжну. Аскольд, в последний момент заметив угрозу, успел прикрыть собой отважную соплеменницу. Стрела вонзилась ему в бок. В глазах у него потемнело, земля закачалась, и юноша медленно повалился с коня. Друзья подхватили бездыханное тело и, нахлестывая коней, понеслись в город.
Сеча только что отобедал и собирался по обычаю немного вздремнуть, как вдруг в открытое окно донесся тревожный конский топот. Сердце кольнуло в предчувствии беды. Повернувшись к иконам, воевода широко перекрестился, накинул подвернувшееся корзно и в одном исподнем бросился на крыльцо.
Спешившиеся всадники уже снимали с коня чье-то тело. Одни держали его на руках, другие освобождали ногу из стремени. Отцовское сердце поняло: в дом пришла беда. Сеча упал перед сыном на колени, поднял его голову.
— Сынок, очнись! Сынок! — это был вопль убитого горем человека.
На его крики выскочил Аким. Бывалый воин сразу оценил обстановку.
— Пусти, воевода, — властно скомандовал он. Сеча отпрянул. — Перенесите его на крыльцо. Да подстелите что-нибудь.
Аким припал ухом к груди юноши и поднял вверх руку. Все замолкли.
— Жив! — сказал он радостно и принялся осматривать кровоточащую рану. Внутри на ощупь определялся осколок стрелы.
— По всему видно, рана глубокая. Это опасно. Не была бы еще стрела отравлена. — Аким задумался. — Слышь, воевода, тут не обойтись без твоей колдуньи…
Воевода уже успел совладать с собой. Лицо приняло решительное выражение.
— Да, его срочно нужно везти в Глушиный бор. Дорогу туда помнишь?
Аким утвердительно кивнул.
— Поедешь, Аким, без меня. Передашь колдунье от меня нижайший поклон, но не говори, что это мой сын. Не знаю, успокоилась ли старая. Я ей благодарен за мое спасение, но за внучку она, наверное, все еще гневается. Скажи ей, что она была мне дорогой женой. И память о ней я храню свято.
Лицо Акима просветлело.
— Да она уже, наверное, все забыла. С той поры, почитай, два десятка лет прошло. Сколько воды утекло! Что-то не слышал о ней в последнее время…
Воевода приказал трогаться, не теряя времени. Аким шел первым, поминутно оглядываясь на раненого и одновременно зорко поглядывая по сторонам. Он торопился. Надо было скорее миновать открытую местность, и вообще надо было спешить. Дорога́ была каждая минута.
— Слышь, Аким, — окликнули его сзади. — Кто-то скачет.
Аким оглянулся. От городских ворот скакал какой-то всадник. Аким хотел было остановиться, но, взглянув на Аскольда, решил этого не делать, и пришпорил коня.
Всадник медленно приближался. Когда расстояние между ним и отрядом значительно сократилось, он замедлил ход. Так, повиснув на хвосте, и шел за отрядом. Он был одет в легкую военную одежду и хорошо вооружен. Низко надвинутый шлем и ворот кольчуги скрывали его лицо. Аким так ни разу и не остановился, хотя непонятный всадник вызывал у него недоумение.
Когда вошли в лес, шаги незнакомца послышались ближе. «Боится отстать», — догадался Аким. Он тихо подозвал ближайшего дружинника и велел вести отряд в прежнем направлении. Сам притаился за густым черемуховым кустом, пропуская своих, и стал ждать, держа оружие наготове. Топот приближался. Аким уже мог разглядеть его. Оружие незнакомца покоилось в ножнах. Едва всадник поравнялся с кустом, Аким выскочил и с криком: «Стой!» наставил меч. От неожиданности всадник ахнул, дернул головой, шлем слетел, и на плечи его упали толстые девичьи косы.
— Княжна?! — пришел черед удивляться Акиму, который узнал Всеславну. — Какими судьбами?
— Не прогоняй меня, — взмолилась девушка, прижав руки к груди. — Не прогоняй… — повторила она и опустила голову. По лицу ее струились слезы. — Это он спас меня. Я обязана ему жизнью. Ему сейчас плохо. Я буду с ним… — последние слова она произнесла и просительно, и требовательно, и решительно.
Они быстро догнали отряд. Когда все стало сливаться в сплошную черную мглу и уже трудно было различить очертания деревьев, Аким приказал остановиться. Дружинники набрали сушняка, и веселый огонек запрыгал под могучими кронами деревьев. Люди потянулись к огню. Наскоро перекусив, устроились на ночлег.
Аким поднял всех, едва начало светать. Люди, ежась, быстро оседлали лошадей и продолжили путь. Несмотря на густой туман, окутавший лес, Аким каким-то особым, собачьим, нюхом находил дорогу.
Они прибыли на место, когда солнце поднялось высоко над головами. Здесь густой лес расступался, образуя небольшую полянку. Она напоминала турецкий мохнатый ковер, главным украшением которого были разноцветные яркие цветы. Воздух был наполнен их ароматом, перемешанным с птичьим гомоном. На краю этого чуда, почти у самого леса, стояла огромная развесистая береза, в тени которой прятался небольшой деревянный домик. Был он весь перекошен и почернел от времени.
Ознакомительная версия.
