Ознакомительная версия.
– Пристраивайся, – сказал один из них, подвигаясь. – Как ты, такой здоровяк, попал? – спросил он, играя соломкой во рту.
– Да вот так… – садясь, ответил Андрей.
– Не мути душу человеку, че пристал, – недовольно пробурчал обросший мужик, одни глаза только на лице и видны.
От этих слов Андрею стало не по себе. Ему вдруг представилось, что его Настенька окажется в таких условиях: «О Господи! Помоги ей!» – и перекрестился.
И у него в душе появилось такое желание увидеть ее, что только воспоминание о татарском наказании остановило его от отчаянного поступка вновь повторить побег. Но все же он дал себе слово, что будет ее искать, что бы с ним ни случилось.
Прожив какое-то время в таких условиях, Андрей, как и другие, потерял временной ориентир. О том, какое время суток, они могли судить только когда вталкивали новую партию рабов или приносили еду.
И вот, когда в трюм спустили последнюю партию живого товара, люди услышали, как над ними забегали туда-сюда матросы, раздавались похожие на собачий лай команды, ругань. Заскрипели мачты. Стало ясно: корабль вышел в открытое море. Жизнь в трюме мало чем изменилась. Разве что усилились качка да беготня по палубе.
Но однажды все изменилось. Андрей проснулся и в первое мгновение не мог понять, что творится вокруг. Их швыряло из стороны в сторону, как снопы во время урагана. Обшивка страшно скрипела. Казалось, что корабль вот-вот развалится на части. Кое-кого стало тошнить, поднялась паника, все двинулись к люку. Люди, сдирая друг друга с лестницы, старались пробиться вверх, чтобы первыми оставить опасное помещение, когда его откроют. Драка, завязавшаяся у лестницы, грозила перейти в убийство. Надо было что-то делать. Интуиция подсказала Андрею, что прежде всего надо прекратить драку. И он решился пойти против обезумевшей массы. Будь что будет. Другого выхода он не видел.
– А ну, прочь! – и он, раскидывая рабов, стал пробираться к лестнице.
Приблизившись к ней, начал растаскивать драчунов. Откинув очередного, он заорал:
– Нам люк не откроют, лучше берите друг друга под руки и упритесь в стены.
Его решительность, требование, громовой властный голос делали свое дело. Вся эта звереющая толпа вдруг почувствовала над собой силу, способную заставить ее подчиниться. Ураган усиливался. Он поднимал корабль то на гребень волны, то кидал его в свою бездну. Но люди уже не чувствовали такого страха. Охваченные единой волей, они боролись за жизнь.
Неизвестно, сколько прошло времени, когда люди, измотанные вконец, вдруг почувствовали, что море успокаивается. Корабль перестало так кидать, осталось только монотонное покачивание. Ураган утих так же внезапно, как и налетел. У всех появилось какое-то почтение к Андрею, организовавшему их спасение.
Вскоре к ним заглянул сам хозяин. По всей видимости, он готовился увидеть кучу трупов. И на вопрос: «Все живы?» – получил положительный ответ. Он даже не поверил словам и приказал одному стражнику спуститься вниз. Пока тот проверял, ему успели рассказать, что спаслись благодаря Андрею.
– Не будь его, вряд бы кто остался в живых, – наперебой рассказывали они, – или бы поразбивались, или перебили бы друг друга.
Страж рассказал об этом купчине. Тот погладил бороду и сказал:
– Уже этим он оправдал затраченные на него деньги, – и приказал перевести юношу в другое помещение.
Но Андрей наотрез отказался, заявив, что хочет остаться со всеми.
В один прекрасный, если он может быть у рабов, день воцарившийся в трюме мир рухнул в одночасье. Корабль остановился.
– Братцы, – возвестил голос не то с радостью, не то с печалью, – а мы стоим!
Все вдруг стали прислушиваться. Кто-то даже лег на пол. Действительно, корабль стоял. Не было ни качки, ни ударов волн. В оцепенении стали ждать, что им приготовила судьба.
Вскоре с шумом открыли люк, и за долгие дни скитания по морю раздалась команда:
– Поднимайсь. Глаза берегите!
Все, не сговариваясь, уступили дорогу Андрею. И он полез наверх первым.
– Глаза закрой, – заорали сразу несколько человек.
И вот он на палубе. Андрей чувствовал это по необычному пьянящему запаху воздуха. И каким дорогим показался он ему! Потихоньку открыл глаза. Свет, точно ножом, полоснул по ним. Он несколько раз то закрывал, то открывал их, пока они не привыкли к свету. Первый взгляд юноша бросил не на палубу корабля, а на долгожданную землю, простертую от края и до края. Даже эта чужая земля и по запаху, и по виду с непреодолимой силой потянула к себе. И как он был рад, когда последовала команда сходить на берег! Многие падали на колени и целовали землю, благодаря Бога за спасение.
Они шли и не верили, что идут по земле. Им казалось, что это сон. Вот сейчас проснутся и вновь окажутся в душном темном трюме. Как оживились они, увидев собачонку! Наверное, нахлынуло на них воспоминание чего-то родного, потерянного ими, быть может, навсегда.
К вечеру второго дня пути они входили в Прусу. По обеим сторонам дороги виднелись круглые строения. Андрею кто-то сказал, что это шатры. Полуголые, загорелые ребятишки с интересом наблюдали за медленно влачившимися людьми под охраной всадников, которые лениво помахивали плетьми. Иногда без особого усердия стегали отставших. Опять этих людей ждало подобие сарая. А скоро их дальнейшая судьба решится на невольничьем рынке. Но, прежде чем на него попасть, предстояло пройти небольшую подготовку. Их подняли рано, с криками первых петухов. Это утреннее пение вновь напомнило о далеких родных местах, заставило забиться сердце. Но суровая действительность быстро переключила на жизненные реалии. Привезли несколько возов дров. Заставили развести костры и греть воду в больших чанах. Когда она нагрелась, понудили смыть с себя пыль. Затем брадобреи из дикобразов стали делать людей. Лекари, осмотрев рабов, выбраковали пару человек. Их сразу куда-то увели. Остальных начали сытно кормить и поить напитками. Несколько таких блаженных дней с выгодой для себя отпустил им Клещ. И вот посвежевших, отмытых и побритых повели на рынок.
Он уже был битком набит народом. Пленники впервые увидели здесь горы апельсинов, мандаринов, яблок, кукурузы и многого другого. Увидев толпу идущих рабов, кто-то прятал свой товар, кто-то кидал целыми пригоршнями обездоленным людям.
Вот и место, отведенное для торговли людьми. Андрей это понял по низкой каменной ограде, разделявшей рынок на две части, и по виду тех людей, которые понуро ожидали здесь своей участи. Юноша стал шарить глазами по рабам в надежде увидеть Настеньку. Вот толпа женщин. Видно, как их осматривают, заглядывают под подол, ощупывают руками. А пленных все ведут и ведут. О, сколько здесь рабынь! Каких только нет! И с белой, и с желтой, и с черной кожей. На всех, похоже, есть покупатели, потому что много толпится здесь народу. Спорят, что-то доказывают друг другу, заставляют рабынь показывать зубы, груди, хлопают по задним местам. Если женщина начинала возмущаться, хозяин тотчас успокаивал ее плетью.
Ознакомительная версия.
