И пока шли эти приготовления к обороне и нападению, слухи о восстании и быстрых победах Роберта Брюса на западном побережье распространялись со стремительностью лесного пожара. Говорили, что Брюс поднимает армию на новую войну против Англии и намерен объявить себя королем. Известия эти встречали со смесью недоверия, гнева и восторга. Но были и другие слухи, мрачные и гнетущие, ползущие по владениям Комина в Галлоуэе и Баденохе, Килбриде и Бучане, словно подводное течение, таящееся в глубине под высоким валом призыва к оружию.
Говорили, что Роберт Брюс убил Джона Комина.
Роберт присел на корточки, щекоча малыша, который приковылял к нему в объятия. Его племянник Дональд протянул ручонку и схватил наконечник арбалетного болта, висевший у него на шее. Зажав кусочек железа в пухлом кулачке, он с любопытством уставился на него, а потом поднес ко рту, намереваясь попробовать на вкус. Роберт отобрал медальон у малыша и встал, подбросив ребенка в воздух. Дональд завизжал от восторга.
— Ты ему понравился, — сказала Кристина, подходя к ним и приглаживая вихры сына, такие же светлые, как у нее самой. Она улыбнулась, глядя на Роберта. — Ему полезно побыть с другим мужчиной теперь, когда его отца больше нет с нами.
Улыбка Кристины не угасла, когда она наклонилась и подхватила сопротивляющегося сына на руки, но Роберт заметил в ее глазах подозрительный блеск при упоминании покойного мужа. Гартнет скончался год назад, оставив Кристину вдовой, а их сын стал графом Маром. Роберт смотрел, как она несет Дональда к столу, стоящему в центре шатра, полотняные стены которого колыхал ветер. Снаружи доносился шум лагеря.
Передав мальчугана кормилице, Кристина села за стол, чтобы отведать еды, приготовленной ее слугами. Ее сестры Мэри и Матильда уже заканчивали трапезу.
Мэри Брюс взглянула на Роберта.
— Быть может, ты все же передумаешь и присоединишься к нам, брат? — спросила она, склонив голову к плечу. — За то время, что ты стоишь здесь, можно было уже разговеться дважды.
Роберт встретил острый взгляд Мэри, поразившись ее сходству с Эдвардом. У сестры были такие же черные, как вороново крыло, волосы и правильные, хотя и резкие черты, придававшие ее лицу жесткое, почти коварное выражение. Его сестры прибыли в Тернберри незадолго до Рождества из замка Килдрамми, повинуясь его приказу. А он до сих пор удивлялся тому, как сильно изменились они с тех пор, как он видел их в последний раз, особенно самые младшие, Мэри и Матильда, которым исполнилось двадцать и девятнадцать лет.
— Мне надо присутствовать на совете.
— Сегодня вечером к нам присоединятся Элизабет и Марджори, — заметила Кристина, протягивая свой кубок пажу, который наполнил его разбавленным водой вином. В ее тоне прозвучал недвусмысленный намек. — Мы ведь так редко собираемся вместе.
Лицо Матильды просветлело.
— Леди Элизабет привезет с собой менестреля. — Голосок ее, мягкий и негромкий, вполне соответствовал застенчивому и робкому характеру девушки. Роберт заметил, что во время разговора она то и дело поглядывала на Мэри, словно спрашивая ее разрешения.
Он метнул на Кристину раздраженный взгляд, недовольный тем, что сестра без спросу пытается сгладить шероховатости в его браке. По возвращении в Шотландию наступил период недолгого благополучия, когда ему удалось навести мосты в отношениях с супругой. Но эти нити, непрочные и ненадежные, порвались под грузом последних недель. Элизабет явно охладела к нему после событий в Дамфрисе, но, занятый подготовкой к войне, он не имел ни времени, ни желания поговорить с ней по душам.
— Это — военный лагерь, Кристина. Мы ведем осаду, а не развлекаемся на ярмарке. — В спину ему ударил порыв холодного ветра, когда кто-то вошел в шатер. Роберт обернулся, втихомолку радуясь поводу прекратить ненужный спор, и увидел Кристофера Сетона.
Рыцарь церемонно кивнул трем женщинам, задержав взгляд на Кристине, прежде чем перенести внимание на Роберта.
— К вам прибыли новые люди, включая тех, кого вы ждали. Приехал епископ Вишарт. Я проводил его в штабную палатку. Сейчас там собираются и остальные.
Роберт довольно крякнул:
— Его преосвященство точен, как всегда.
Кристина встала из-за стола.
— Сэр Кристофер, — окликнула она, когда Роберт направился к выходу.
Рыцарь оглянулся:
— Да, миледи?
— Я пытаюсь уговорить своего брата поужинать с нами сегодня вечером. Быть может, вам это удастся лучше? — Кристина улыбнулась. — Здесь хватит места для вас обоих.
Роберт уже открыл было рот, чтобы отчитать ее, но промолчал, заметив выражение лица своего друга. Тот расплылся в совершенно идиотской улыбке.
В это мгновение следы многих лет войны и лишений словно растаяли, и Кристофер опять превратился в честного и пылкого молодого человека, каким был во время первой встречи с Робертом при осаде Карлайла, когда перед ним простиралась целая жизнь, полная обещаний и невиданных возможностей. Даже в Лесу, питаясь впроголодь и страдая от боли и голода, он умудрялся сохранять добродушие и чувство юмора, наигрывая у костра на флейте, чтобы поднять настроение своим боевым товарищам, смеясь и перешучиваясь с Эдвардом и Найаллом. Но четыре недели назад все изменилось.
Роберт молча смотрел на него, спрашивая себя: а если бы его друг узнал тогда, на стенах Карлайла, в тот день, когда он спас ему жизнь, что десять лет спустя станет соучастником убийства человека в храме Божьем, присоединился бы он столь охотно к его делу? С той ночи в Дамфрисе он ушел в себя и замкнулся, став неразговорчивым за едой, молчаливым и напряженным.
И Роберт с облегчением убедился, что Кристофер, оказывается, еще не разучился улыбаться и что жизнь еще может повернуться к нему своей яркой и счастливой стороной, несмотря на события последнего месяца. Еще в Тернберри он заметил, что его вдовую сестру и рыцаря тянет друг к другу. Если Кристина сможет вернуть к жизни того беззаботного юношу, которого он знал, то кто он такой, чтобы мешать им?
— Мы придем, — пообещал он сестре. — Оба.
Выходя из шатра, Кристофер несколько раз оглянулся, пока полог не опустился за ним и они не окунулись в бурлящую суету лагеря.
Мартовское утро выдалось свежим и прохладным. По небу скользили огромные пушистые облака, отбрасывая бегущие тени на бурые воды Клайда. От устья налетал порывистый ледяной ветер, и Роберт запахнул полы своей подбитой мехом мантии. Вокруг него колыхались стены палаток и хлопали пологи, а в глазах рябило от разноцветья гербов и флажков. Каждый день к ним прибывали все новые баннеры: люди откликались на его призыв к оружию. Над лагерем висел дым от костров, смешиваясь с вонью отхожих мест и куч конского навоза вокруг импровизированных конюшен. Лагерь раскинулся на равнине у берега могучей реки. Сразу же за полосой грязи и ила, обнажившейся после отлива, торчали два величественных утеса, между которыми в зеленой расщелине высился старинный замок Дамбартон.
