Стараясь разобраться в странном хаосе событий, подавлявших его сознание, молодой сент-ронанский лэрд то произносил все это мысленно, то бормотал себе под нос и в то же время торопливо одевался.
Спустившись в гостиную, где они накануне ужинали и где сейчас стол накрыт был к завтраку, он послал за девушкой, прислуживавшей его сестре, и спросил, встала ли мисс Моубрей.
— Она еще не звонила, — ответила девушка.
— Обычно она встает раньше, — сказал Моубрей, — но вчера вечером она была очень взволнованна. Поди, Марта, и скажи, чтобы она поскорее вставала скажи, что у меня для нее отличные новости а если у нее болит голова, я сам приду и расскажу ей все еще до того, как она встанет. Лети, как молния.
Марта исчезла, но минуты через две возвратилась.
— Госпожа не слышит, сэр, а уж я стучала вовсю. Дай бог, — добавила она с обычной у простонародья склонностью к дурным предсказаниям, — чтобы мисс Клара была здорова никогда она так крепко не спала.
Моубрей вскочил с кресла, в которое незадолго перед тем бросился, бегом пустился через галерею и довольно сильно постучался в дверь к сестре. Ответа не последовало.
— Клара, милая Клара! Ответь мне хоть слово, скажи, что ты не больна. Вчера вечером я тебя напугал, я слишком много выпил, я вспылил — прости меня! Ну же, Клара, не будь злопамятной, скажи хоть одно слово, скажи, что ты не больна!
Он делал довольно длинные промежутки между своими отрывистыми фразами, стучал все сильней, все громче, прислушивался все тревожнее и тревожнее, — ответа не было. Под конец он попытался открыть дверь и обнаружил, что она закрыта на ключ или на задвижку.
— Мисс Моубрей когда-нибудь запирается? — спросил он у горничной.
— Никогда еще этого не бывало, сэр. Она не запирает двери, чтобы я могла утром войти и открыть ставни.
«Вчера вечером у нее было достаточно причин для того, чтобы принять меры предосторожности», — подумал брат, и вдруг ему вспомнилось, что он слышал, как звякнул засов.
— Ну же, Клара, — продолжал он в жестокой тревоге, — не глупи. Если ты не откроешь, мне придется взломать дверь, — вот и все. Ведь, может быть, ты больна и не в состоянии ответить. Если ты только сердита на меня — скажи. Она не отвечает, — сказал он, обернувшись к горничной, подле которой стоял теперь Тачвуд.
Моубрей охвачен был такой тревогой, что не заметил гостя и продолжал говорить, не обращая на него внимания:
— Что же делать? Может быть, она больна, или спит, или в обмороке. Если я взломаю дверь, она, при своем нервном состоянии, пожалуй, до смерти напугается. Клара, милая Клара! Скажи хоть слово — и можешь оставаться у себя в комнате сколько хочешь.
Ответа не было. Горничная мисс Моубрей, до того слишком взволнованная и испуганная, чтобы соображать, припомнила теперь, что из комнаты ее госпожи ведет прямо в сад черная лестница, и высказала предположение, что Клара могла выйти таким способом.
— Выйти? — переспросил донельзя обеспокоенный Моубрей, бросив взгляд в окно, за которым в мутном свете ноябрьского утра все затягивал густой туман или, вернее, мелкий дождик. — Выйти в такую погоду? Но ведь мы можем проникнуть к ней по этой же лестнице.
С этими словами, предоставив гостю поступать как ему вздумается — оставаться в доме или следовать за ним, — он даже не выбежал, а вылетел в сад и увидел, что задняя дверь, открывавшаяся туда с черной лестницы, была широко распахнута. Охваченный неясным, но тягостным предчувствием, он устремился наверх, к двери, выходившей из гардеробной его сестры на площадку лестницы: она также была распахнута, а дверь между гардеробной и спальней — полуоткрыта.
— Клара, Клара! — кричал Моубрей. Он уже потерял надежду услышать ответ, в голосе его звучал только смертельный страх. И страх этот оказался вполне обоснованным.
Мисс Моубрей в комнате не было. Там царил полный порядок, свидетельствовавший, что она не раздевалась на ночь и не ложилась в постель. Обуреваемый страхом и угрызениями совести, Моубрей бил себя кулаком по лбу.
— Я напугал ее до смерти, — приговаривал он, — она убежала в лес и там погибла.
Словно желая окончательно убедиться, что Клары нигде нет, Моубрей еще раз окинул взглядом комнату, а затем, по-прежнему во власти страха, бросился в гардеробную, едва не опрокинув путешественника, который из вежливости не решался войти в спальню.
— Вы обезумели, словно хамако , — сказал Тачвуд. — Давайте посоветуемся, и я уверен, что придумаю…
— К чертям ваши выдумки! — вскричал Моубрей, забывая в своем раздражении, еще усилившемся от беспокойства, об уважении, которое сам же вознамерился проявлять к старику. — Если бы вы действовали более откровенно и рассудительно, этого бы не случилось!
— Да простит вам бог, молодой человек, если ваши упреки несправедливы, — сказал путешественник, убирая руку, которую он сперва положил на плечо Моубрея, — и да простит он мне, если я поступал ошибочно, стараясь сделать как лучше. Но ведь мисс Моубрей могла уйти на воды! Я велю запрягать и тотчас же отправлюсь туда.
— Да, да, поезжайте, — рассеянно произнес Моубрей. — Благодарю вас, благодарю вас!
Он быстро прошел через весь сад, словно желая поскорее избавиться и от гостя и от своих мыслей, и кратчайшим путем устремился к калитке, за которой находилась довольно обширная роща. Клара велела сделать в ней просеку к летнему домику, сколоченному из грубых досок и обвитому зеленью.
Пробегая через сад, он повстречал садовника, уроженца южной Шотландии и старого слугу Моубреев.
— Видел ты мою сестру? — спросил лэрд скороговоркой, невнятной от охватившего его страха.
— Что вы спрашиваете, лэрд Сент-Ронан? — ответил ему старик, тугой на ухо и вдобавок не слишком понятливый.
— Видел ты мисс Клару? — закричал Моубрей и раза два приглушенно выругался, раздраженный тупостью садовника.
— Ясное дело, видел, — неторопливо ответил садовник. — А разве нельзя видеть мисс Клару, лэрд Сент-Ронан?, — Где и когда? — с живостью спросил Моубрей.
— Да только вчера, после чаю, как раз перед тем, как вы прискакали. И быстро же вы неслись, — сказал старик Джозеф.
«Я такой же болван, как и он, что теряю время на разговоры с этим старым кочном капусты!» — сказал себе Моубрей и побежал к упомянутой уже калитке, выходившей на просеку, которая обычно именовалась аллеей мисс Клары. Двое или трое шепчущихся между собой слуг, чьи лица выражали огорчение, беспокойство и страх, последовали за хозяином, желая чем-нибудь помочь ему, но боясь навязывать свои услуги вспыльчивому молодому человеку.
У калитки он наконец нашел след той, кого повсюду искал. Ключ, которым Клара могла отпереть любую дверь, торчал в замке. Ясно было, что она проходила здесь, но когда и с какой целью?.. Моубрей даже не решался строить догадок. На расстоянии четверти мили или немного более того тропа шла через рощу дубов и яворов и подходила к обрывистому берегу довольно широкой горной речки, где становилась крутой, каменистой, трудной для слабоногих и довольно страшной для слабонервных. Часто она змеилась по самому краю скалистой гряды, нависшей в этом месте над потоком, который то шумел и пенился в быстром своем течении, то словно замирал, образуя, однако, глубокие круглые водовороты. Когда Моубрей подумал, какие искушения таило это опасное место для возбужденной и отчаявшейся души, его словно обожгло дуновением самума, и ему пришлось на миг остановиться, чтобы перевести дух и подавить ужасное предчувствие, прежде чем он смог продолжать свой путь. Спутники его ощущали тот же страх.
