Ознакомительная версия.
Он бросил меч у очага, встал перед Тайрой и спустил штаны.
– Потрогай, – приказал он.
Один из его товарищей проговорил что-то, чего я не расслышал.
– Она никому не скажет, – уверенно заявил Свен, – и тогда мы ей ничего не сделаем. – Он снова посмотрел на Тайру. – Я не побью тебя, если ты потрогаешь!
И тут я выскочил из укрытия. Я не был храбрецом. Но товарищи Свена потеряли вкус к игре, сам он стоял со спущенными штанами, болтавшимися на икрах, а меч его валялся без ножен в центре поляны. Я схватил меч и двинулся на Свена, который чудом сумел удержаться на ногах, повернувшись ко мне.
– Я потрогаю! – заорал я и замахнулся длинным мечом, целясь в его член.
Но меч оказался тяжелым, а я никогда еще не держал в руках настоящего клинка. Вместо того чтобы нанести удар туда, куда я целил, я проехался острием по его голому бедру и распорол кожу. Потом снова поднял меч, собрав все силы, и ткнул его в бок, но основной удар приняла на себя его одежда. Свен с криком упал, его приятели меня оттащили, а Рорик кинулся отвязывать сестру.
Больше ничего не произошло. Свен истекал кровью, но сумел-таки натянуть штаны, и друзья помогли ему уйти, а мы с Рориком отвели Тайру домой.
Дома Равн услышал ее плач и наши взволнованные голоса и потребовал умолкнуть.
– Утред, – сказал старик сурово, – подожди пока у загона. Рорик, расскажешь, что произошло.
Я ждал снаружи, пока Рорик рассказывал о случившемся. Потом Рорик вышел, и меня позвали внутрь рассказать о сегодняшнем происшествии. Сигрид обнимала Тайру; и она, и Гудрун были в ярости.
– Ты рассказал то же, что и Рорик, – заключил Равн, когда я замолчал.
– Потому что это правда, – ответил я.
– Похоже на то.
– Он ее изнасиловал! – настаивала Сигрид.
– Нет, – твердо произнес Равн, – благодаря Утреду, нет.
Всю историю услышал и Рагнар, когда вернулся с охоты. Поскольку я выглядел в ней героем, я не стал оспаривать главную ложь: Свен не собирался насиловать Тайру, он просто не посмел бы. Его дурь почти не знала границ, но все-таки границы были. Изнасиловать дочь ярла Рагнара, военачальника его отца, – такое было бы глупым даже для него. Но Свен все равно стал нашим врагом, и на следующий день Рагнар повел в соседнюю долину, к Кьяртану, шесть человек. Нам с Рориком дали лошадей и велели сопровождать отряд.
Признаюсь, я испугался. Я чувствовал, что несу ответственность за происходящее – ведь именно я затеял игры в лесу... Но Рагнар воспринял все иначе.
– Не ты меня оскорбил, а Свен. – Он говорил мрачно, без своей обычной жизнерадостности. – Ты все сделал правильно, Утред. Ты вел себя, как датчанин.
Большей похвалы не существовало, хотя я чувствовал: Рагнар расстроен, что на Свена бросился я, а не Рорик. Но я был старше и сильнее младшего сына Рагнара, значит, и должен был драться.
Мы ехали через замерзший лес, и я гадал, зачем два воина Рагнара везут длинные ветки орешника, слишком тонкие, чтобы служить оружием. Но задавать вопросы я не стал, потому что слишком волновался.
Дом Кьяртана стоял между двух холмов у реки, пересекающей пастбище, где паслись овцы, козы и коровы. Сейчас большая часть животных была забита, а несколько оставшихся общипывали последнюю травку.
День был солнечным, хоть и холодным.
Собаки залаяли при нашем приближении, но Кьяртан и его работники прикрикнули на них и пинками прогнали на задний двор, где рос недавно посаженный ясень – судя по его виду, дереву не суждено было пережить грядущую зиму. В сопровождении четырех человек, без оружия, Кьяртан вышел навстречу всадникам. Рагнар и его воины вооружились с ног до головы, у них имелись щиты, мечи, боевые топоры, кольчуги; Рагнар носил шлем моего отца, который купил после битвы за Эофервик. То был великолепный шлем, отделанный серебром, и я подумал, что на Рагнаре он смотрится лучше, чем на отце.
Кьяртан-рулевой был крупным мужчиной, выше Рагнара, с таким же плоским широким лицом, как у Свена, с маленькими подозрительными глазками и огромной бородой. Он покосился на ореховые прутья и, видимо, понял их значение, потому что невольно прикоснулся к молоту-амулету на серебряной цепочке у себя на шее.
Рагнар придержал лошадь и презрительно швырнул на землю меч, который я принес с поляны, где Свен издевался над Тайрой. Теперь по закону меч принадлежал Рагнару. То было ценное оружие с серебряной обмоткой на эфесе, но Рагнар кинул меч к ногам Кьяртана, словно какой-нибудь серп.
– Твой сын оставил это на моей земле, – сказал он, – я хочу поговорить с ним.
– Мой сын – хороший мальчик, – решительно произнес Кьяртан. – Придет время, он славно послужит тебе на веслах и будет сражаться в клине.
– Он меня оскорбил.
– Он не хотел ничего дурного, господин.
– Он меня оскорбил, – хрипло повторил Рагнар. – Он видел наготу моей дочери и показывал ей свою.
– И был за это наказан, – проговорил Кьяртан, недобро поглядев на меня. – Пролилась кровь.
Рагнар резко взмахнул рукой, и ореховые ветки полетели на землю. Это явно был его ответ, которого я не понял, зато понял Кьяртан, и Рорик тоже: наклонившись ко мне, он зашептал:
– Это значит, что теперь отец Свена должен сражаться за него.
– Как это?
– Они обозначат ветками круг на земле и будут биться внутри.
Но никто не двинулся, чтобы выложить ветками круг. Вместо этого Кьяртан ушел в дом и привел Свена, который вышел, хромая, с перевязанной правой ногой. Он казался до смерти напуганным, и неудивительно: Рагнар и его дружинники явились во всем блеске – сияющие воины, викинги.
– Говори, что должен, – велел Кьяртан сыну.
Свен посмотрел на Рагнара.
– Я прошу прощения, – пробормотал он.
– Не слышу, – оскалился Рагнар.
– Я прошу прощения, господин, – сказал Свен, дрожа от страха.
– Прощения за что? – спросил Рагнар.
– За то, что сделал.
– И что же ты сделал?
Свен не нашелся что ответить, вместо этого зашаркал ногами и опустил голову. Темные тени поднялись с далекого болота: два ворона летели в долину.
– Ты поднял руку на мою дочь, – сказал Рагнар. – Привязал ее к дереву и сорвал с нее платье.
– Только наполовину, – пробормотал Свен – и, в довершение своих страданий, получил от отца тяжелую затрещину.
– Игра, – обратился Кьяртан к Рагнару, – то была просто игра, господин.
– Ни один мальчишка не смеет играть в такие игры с моей дочерью, – заявил Рагнар.
Я редко видел его разгневанным, но сейчас он был именно таким, мрачным и суровым. Жизнерадостный человек, чей смех эхом отдавался по всему дому, исчез без следа. Он спешился, выхватил меч, свой боевой меч – Сокрушитель Сердец – и направил на Кьяртана.
Ознакомительная версия.
