- Мы обдумаем ваши просьбы о снижении платы…. Но, я был рад видеть вас. Отдыхайте. Я буду следить за тем, чтобы вы ни в чём не нуждались. - У-ди сделал лёгкое движение рукой, давая понять, что аудиенция окончена.
Джуки-князь поднялся на ноги, попятился задом и, непрерывно кланяясь, скрылся в дверях.
Лицо Императора мгновенно изменилось. Пылая яростью, он повернулся к Ни-цзы:
- Почемуо халатности подданных я должен узнавать из уст моих врагов?! Где Син-гэ? За что он получил титул «Великого строителя Поднебесной»? Чем занят главный фортификатор? Передай им, что число замурованных в Стену, увеличится ещё на несколько человек!
Ни-цзы склонил голову, всем своим видом выражая смирение и покорность.
- Завтра же, нет – сегодня, эти бездельники должны вылезти из постелей наложниц и отправиться на север! Пусть выяснят круг работ на месте и немедля приступают к делу! Пошлите пять – нет, десять тысяч человек от каждого чжоу{28}, и через три луны Стена должна выглядеть, как новое зеркало. Ты…-Министр склонился ещё ниже, со страхом ожидая решения своей участи.
- Ты сам проследишь за исполнением моих приказов. Начальники расплодились, как тараканы, а работать некому!
Сын Неба, постепенно успокаиваясь, перестал ходить и остановился перед Ни-цзы:
- Вели разыскать Главного Советника, пусть навестит меня после завтрака.
Проводив взглядом торжественно удаляющегося посла, Ли повернулся к Фэю:
- Мне на службу. А ты куда денешься?
Фэй ухмыльнулся и хитро подмигнул товарищу.
- Понятно. Хоть бы одну книгу прочёл, лодырь.
- Ну, вот – и ты туда же…. В старости начитаюсь.
- Смотри, мозги заплесневеют.
- Там, где я буду, мозги не понадобятся.
- Кстати… - Задержал Ли уже уходящего друга. – У меня пропал нефритовый дракон с пояса. Ты не видел? Ума не приложу, где я мог его потерять. Вроде и пришит был крепко…
- А, ну, покажи. – Фэй наклонился и осмотрел пояс. – Нет, друг мой, ты ничего не потерял. Смотри: здесь просто оторвано с кожей. Оставлял его где-нибудь?
- Ну-у… - Неуверенно начал Ли, припоминая.
- Читать надо меньше. – Заключил Фэй. – А то голым когда-нибудь останешься.
Расставшись с товарищем, Ли направился в один из императорских садов, где раз в несколько дней проходил службу помощником офицера дворцовой стражи.
Сады всегда занимали особое место в жизни и сознании каждого китайца. Первые европейцы, побывавшие в Китае, более всего, кажется, восхищались садами. Эти зелёные подобия вечно живущего космоса и сами были небольшими вселенными, источавшими «аромат древности».
Ли нёс свою службу в Саду Большого Платана. Среди вечнозелёных сосен и кипарисов, под шум листвы и журчание многочисленных ручьёв и водопадов хорошо думалось и мечталось. Здесь можно было укрыться от дождя в одном из прелестных, маленьких домиков под зелёной черепицей, посидеть в беседке, или полюбоваться причудливой формой замшелых камней, искусно разбросанных руками императорских мастеров. Сюда можно было принести старинную книгу и, забыв про всё на свете, читать о звёздах, драконах или загадочных островах, где обитают мудрые и бессмертные старцы.
Ли представился дежурному офицеру, и вошёл в сад через ворота Двух Драконов. Маленький рай встретил его прохладой и запахом мандариновых деревьев. Юноша свернул на боковую дорожку, устланную кирпичом желтовато бурого цвета. Прошёл по ажурному мостику, миновал ажурную беседку и очутился на берегу маленького озера с причудливо изрезанными берегами. Из тёмно-зелёной глубины воды тянулись упругие стебли лотоса. Между ними неспешно скользили рыбы разнообразной формы и окраски.
«Вода навевает думы об отдалённом». - Вспомнил Ли старинное изречение, устраиваясь на большом плоском камне у самой воды.Здесь он любил думать о матери. Её не стало, когда он был совсем маленьким. Но, он многое помнил: глаза, смех, ласку и, главное, голос, часто звучавший в его снах.
Однажды он взял без разрешения что-то сладкое. Мать легко шлёпнула его по затылку. Ли обиделся, расплакался и убежал. Долго сидел в кустах жимолости, размазывая слёзы. Мать нашла его там, утешила, что-то объясняла. Потом они сидели молча и смотрели, как в вечернем небе одна за другой загораются маленькие, яркие звёздочки…
Ли и умом и сердцем понимал, что безмятежный период его жизни заканчивается. Ну, что ж, душа и руки давно ждут настоящих, больших дел. Так тугая тетива арбалета звенит чуть слышно перед тем, как твердая рука стрелка приведёт в действие спусковой механизм. Император станет для него таким стрелком, а он будет стрелой, посланной Сыном Неба туда, где его сила и молодость нужнее всего.
Юноша сладко потянулся на своём камне, как тигрёнок после долгого отдыха, поднял голову и замер: на противоположном берегу озера, на низко стелющейся ветви деревасидела девушка, совсем юная, лет 13 – 14. Она сидела к нему в профиль и не видела его.
Тонкие девичьи пальчики легко касались лепестков цветка. Богато расшитый шёлк свободно ниспадающей одежды скрывал хрупкую, гибкую фигурку. Блестящие черные волосы охватывал большой черепаховый гребень в виде дракона с тремя звездами во лбу.
Ли, не отрываясь, смотрел на тонкие черты лица девушки-ребёнка. Он и раньше видел здесь гуляющих девушек и женщин, и с интересом рассматривал этих представительниц другого мира. Лёгкий ветерок доносил до него еле уловимый аромат цветочной воды и благовоний, которыми пропитывали свою одежду женщины из знатных семей.
Неожиданно девушка повернула голову и увидела Ли. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза.
Девушка растерялась. Вскочить на ноги и убежать ей не позволила гордость, а оставаться наедине с незнакомым юношей не разрешали традиции и правила хорошего тона.
Она отвернулась, и во всей её юной фигурке чувствовалось напряжение и скованность.
Сердце Ли бешено колотилось. Ничего подобного он никогда не испытывал.
Шестым каким-то чувством он понял волнение девушки и её растерянность. Беспокойное ощущение собственной неуверенности сменилось внезапно охватившей его нежностью и желанием утешить испуганного ребёнка.
Лучшим выходом из сложившейся ситуации – было уйти ему самому. Ли помедлил немного, поднялся на ноги, посмотрел на девушку – она сидела, не меняя позы, как маленькая терракотовая статуэтка, вежливо поклонился и, не оглядываясь, пошёл по дорожке.
Юноша не помнил, как вышел из сада, и лишь, заметив удивлённый взгляд офицера охраны, взял себя в руки.
Весь остаток дня он пребывал в том восторженно-тревожном расположении духа, которое хорошо знакомо Читателю по годам его собственной юности. И лишь вечером два события отвлекли юношу от размышлений о романтической встрече.
