Шарп поблагодарил своих спасителей, пожелал им спокойной ночи, постоял еще немного, восстанавливая силы, доковылял до стены и побрел в расположение роты. Полковник Лоуфорд поставил палатку рядом с новой дорогой, проложенной вдоль хребта. Клапан был откинут, в пламени свечи поблескивали серебро и хрусталь. Услышав оклик часового и невнятный ответ капитана, Лоуфорд приподнялся со стула и громко крикнул:
– Шарп, это вы?
Пройти мимо, притворившись глухим, не было никакой возможности, поэтому Шарп после секундного колебания повернул к палатке командира:
– Так точно, сэр.
– Проходите. Выпейте бренди.
Лоуфорд был не один, компанию ему составляли майоры Форрест и Лерой и лейтенант Слингсби. Все сидели в шинелях – вместе с последним светом дня ушла и жара, а наступившая ночь принесла с собой даже не осеннюю прохладу, а настоящий зимний холод.
Форрест подвинулся, освобождая место на служивших скамейкой деревянных ящиках из-под боеприпасов, и удивленно уставился на Шарпа:
– Что это с вами?
– Споткнулся, сэр. Споткнулся и упал. – Голос прозвучал глухо, и Шарп, отвернувшись, сплюнул сгусток крови.
– Споткнулись? – Лоуфорд смотрел на капитана с нескрываемым ужасом. – У вас нос разбит.
– Сейчас уже лучше, сэр.
Шарп шмыгнул носом и, вспомнив про белый платок, снятый с башни телеграфной станции, вытащил его из кармана. Пачкать столь изысканную вещь кровью было жаль, но он все же утерся, моргнув при этом от боли и заметив глубокую царапину на правой руке, оставленную, наверное, глиняным кинжалом.
– Так, значит, споткнулись? – эхом полковнику повторил Лерой.
– Тропинку плохо видно, сэр.
– И под глазом синяк, – заметил Лоуфорд.
– Если будете плохо себя чувствовать, капитан, – встрял Слингсби, – я с удовольствием возьму на себя командование ротой. – Лейтенант раскраснелся и вспотел – похоже, немало залил за воротник. Выжидающе посмотрев на полковника, он нервно хохотнул и добавил: – Почту за честь, сэр.
Шарп пронзил наглеца убийственным взглядом.
– Ничего, бывало и хуже, – холодно заметил он, – например когда мы с сержантом Харпером французского «орла» захватили.
Слингсби фыркнул, явно задетый враждебным тоном капитана, а другие офицеры смущенно опустили глаза.
Лоуфорд попытался смягчить ситуацию.
– Выпейте-ка бренди, Шарп, – предложил он и, наполнив стакан из графина, подтолкнул его через стол. – Как майор Хоган?
Сидеть было тяжело. Болело все тело. Ребра горели, как воткнутые в грудь полоски раскаленного железа. Шарп не сразу понял вопрос и ответил только после паузы:
– Он спокоен, сэр.
– Да, хорошо бы все так и было. А Пэр? Вы его видели?
– Пэр? – спросил, слегка запнувшись, Слингсби и, проглотив остатки бренди, тут же налил себе еще.
– Лорд Веллингтон, – объяснил Лоуфорд. – Вы его видели, Шарп?
– Видел, сэр.
– Надеюсь, заверили в моем почтении?
– Конечно, сэр, – соврал Шарп и поневоле добавил к одной лжи другую: – Он тоже просил передать вам привет.
– Как любезно с его стороны. – Полковник заулыбался. – И что же? Тоже думает, что французы полезут завтра?
– Генерал ничего не сказал, сэр.
– Может, их туман остановит, – заметил майор Лерой, выглядывая из палатки.
– Или, наоборот, ободрит, – возразил Форрест. – В тумане нашим артиллеристам труднее целиться.
Лерой снова посмотрел на Шарпа:
– Не думаете, что надо показаться врачу?
– Нет, сэр, – соврал Шарп. Ребра нестерпимо болели, голова раскалывалась, да вдобавок ко всему еще и верхний зуб зашатался. Боль собралась в животе, ныло бедро, терзала злость. Он заставил себя переменить тему: – Майор Хоган полагает, что французы ударят утром.
– Значит, нам надо быть наготове, – отозвался Лоуфорд, намекая, что пора расходиться. Офицеры, поняв намек, поднялись и, поблагодарив полковника, стали выходить. Лоуфорд взял Шарпа за руку. – Вы не задержитесь на минутку?
Слингсби, явно хвативший лишнего, допил остававшееся в стакане бренди, щелкнул каблуками.
– Спасибо, Уильям, – сказал он, подчеркивая особые отношения с полковником.
– Спокойной ночи, Корнелиус. – Подождав, пока гости выйдут и скроются в тумане, Лоуфорд повернулся к Шарпу. – Слингсби немного перебрал. С другой стороны, накануне первого боя человеку не помешает укрепить дух. Садитесь, капитан, садитесь. Выпейте еще. – Он тоже взял стакан. – Вы действительно упали? Выглядите так, словно побывали на войне.
– Темень, сэр. Просмотрел ступеньку и… вот…
– Надо быть внимательнее, Шарп. – Лоуфорд наклонился к свече, чтобы прикурить сигару. – Похолодало, да? – Он подождал ответа, но Шарп упорно молчал, и полковник вздохнул. – Хотел поговорить с вами… – он затянулся, выпустил струю дыма, – о новых офицерах. Как Айлифф? По-моему, неплох, а?
– Он еще только прапорщик, сэр. Продержится годик, может, и подрастет.
– Мы все когда-то были прапорщиками, а посмотрите, какие могучие дубы вырастают из крохотных желудей.
– Он еще слишком маленький желудь.
– Его отец, Шарп, мой друг. У него ферма и несколько акров возле Бенфлита. Просил присмотреть за сыном.
– Я за ним присмотрю, сэр.
– Не сомневаюсь. – Лоуфорд попыхтел сигарой. – А как насчет Корнелиуса?
– Корнелиуса? – переспросил Шарп, затягивая время, чтобы обдумать ответ.
Он прополоскал рот бренди, сплюнул, потом выпил. Стало вроде бы полегче.
– Да, как дела у Корнелиуса? Надеюсь, пришелся ко двору?
– Ему еще много чему надо научиться, – осторожно сказал Шарп.
– Конечно надо. Конечно. Но я хотел, чтобы он был именно при вас.
– Почему, сэр?
– Почему? – Прямой вопрос застиг Лоуфорда врасплох, но уже в следующий момент полковник помахал сигарой, как бы говоря, что ответ очевиден. – Думаю, он отличный парень. К тому же, буду откровенен с вами, Шарп, я не уверен, что Ноулз обладает необходимыми для стрелкового командира качествами.
– Он хороший офицер, – не согласился Шарп и покачал головой, о чем тут же пожалел – боль от ребер ударила прямо в сердце.
– Несомненно, несомненно! – торопливо уверил его Лоуфорд. –
