— Что надобно?
— Нам в Новгород!
— Возьмите, Христа ради!
— А кто вы такие? Может, разбойники? — сказал кормчий, всё так же сурово, разглядывая их драную, превратившуюся в лохмотья одежду.
— Не разбойники мы. Из Киева идем! — отвечал Сокольник.
— Из Киева, говоришь?
— Я внук Добрыни, Ядрейка! — закричал Ядрейка.
— Причаливай! — крикнул кормчий гребцам.
Они жадно жевали хлеб — непросеянный, пополам с мякиной, но все же — хлеб! Рассказывали о том, как был взят Киев, о своих злоключениях и сами расспрашивали, так же жадно, как жевали хлеб, о Новгороде, о жизни в этом городе, уцелевшем от разгрома.
— Не дошли до нас окаянные, — рассказывал кормчий. — Заслонили нас братья города. А потом и распутица помогла. Не отважился хан Собака идти по болотной хляби, повернул вспять. Зато в селе неподалёку от Новгорода, где стоял перед тем, как назад уйти, полютовал вволю. Село с землей сровняли, всем от мала до велика головы порубили и нанизали на колья. Наши новгородские потом пришли в это село и увидали этот кровавый тын. С тех пор и зовут то место Кровотыньем.
Один из гребцов, широкоплечий детина всё глядел на Ядрейку. потом оставил вёсла, поднялся, придвинувшись поближе, сказал:
— Я тебя не признал бы, ежели бы ты сам не сказал, что кличут тебя Ядрейкой. Уж больно ты отощал. А так я хорошо тебя помню. Ты с моим братом Ратибором вместе в школу бегал. А потом и я стал ходить, да только ты уже уехал в стольный.
— Постой, постой, — сказал Ядрейка. — Ты брат Ратиборов. Как тебя… А, вспомнил! Миша!
— Верно, — сказал парень и широко улыбнулся.
— А Ратибор где?
— В дружине у князя.
— У князя Ярослава?
— Нет, у сына его, — отвечал детина.
Через несколько дней старый друг Ядрейки Ратибор повел их с Сокольником на Рюриково городище. На большом княжеском дворе было людно. Широким кругом стояли молодые мужи и парни, смотрели, как два всадника в доспехах с палицами в руках старались вышибить один другого из седла. Они то налетали друг на друга, то разъезжались в стороны, чтобы сойтись, сшибиться опять. А стоявшие вокруг подбадривали их криками, смеялись.
Ратибор подвёл их к просто одетому юноше. Сказал:
— Привёл к тебе в дружину, князь, двух молодцев. Вот Ядрейка, внук Добрыни. А второй — Сокольник, сын Ильи Муравленина.
Юноша зорко поглядел на одного и на другого, кивнул головой, сказал приветливо:
— Я рад вам!
Это был князь Александр. Тогда его ещё не называли Невским.
