мелкими шажками, оглядываясь по сторонам.
Финтан не мигая смотрел ему в спину и спустя минуту поиска спросил:
– Что-то потерял?
– Кольцо, – обеспокоенно молвил Рене, невольно кусая большой палец.
– Ну, ищи, – безучастно ответил Финтан.
Безуспешные поиски под треск костра длились недолго. Глаза устали вглядываться в беспросветный мрак, голова графа скоро заболела, и он вернулся к огню. Финтан вновь шевельнулся – на этот раз подался вперед и протянул меч рукоятью к графу.
– Ты не узнаешь от меня ничего нового, ибо сам знаешь больше моего. Либо помоги, – требовал Макдонелл, – либо убей меня.
Граф сглотнул, хмуро глядя на оружие.
– Нет, – твердо отказал Рене.
Финтан угрюмо вздохнул, плечи отчаянно осунулись. Меч грохнулся наземь, и оглушительное эхо заполнило собой пустые бездушные своды.
– Зачем ты пришел сюда? – спросил Финтан.
– Успокоить душу Ратлина, – произнес граф Готье, но голос его так дрожал от робости, что было очевидно, сколь шатка вера в собственные слова.
Макдонелл свел брови и прыснул себе под нос, и лицо его тотчас же исказилось нестерпимой мукой.
– Посмотри на меня, умоляю, взгляни! – процедил сквозь зубы Финтан, ударив кулаком в грудь. – Я давно забыл покой. У меня ничего нет, я все потерял после Ратлина. У меня не было и имени – я забыл его, пока ты не произнес его, не вдохнул в меня жизнь. Ты говоришь, ты знал того, кто был там. Назови и эти имена, будь мне добрым вестником!
– И это принесет тебе покой? – ужаснулся Рене, отшагнув назад. – Я вижу тебя впервые, но я наслышан о твоем горе, оно терзает мне сердце не первый год, и я больше всего мечтаю искупить то проклятье, что вырвалось наружу, когда была пролита невинная кровь Макдонеллов. И именно потому, что я желаю мира и покоя твоей душе, Финтан, сын Сорли, я не назову тебе имен.
Хмурый взгляд прожигал графа насквозь.
– Оглянись, – процедил сквозь зубы Финтан. – Ты видишь, вот она, моя обитель, мой дом! Руины, и воронье уже кучно сбилось в предвкушении. Все, что мне остается, – это молиться о том, чтобы Господь призвал их к ответу. Им осталось ждать недолго.
Рене невольно обвел взглядом замок. Унылые каменные глаза взирали в ответ, не проронив ни слова в траурном молчании. Лишь поленья кряхтели и стрекотали.
– Господь уже призвал к себе графа Эссекса, – произнес Рене. – Он руководил этим… делом.
Последнее слово Рене явно выдавил из себя с трудом, переборов отвращение. Финтан вцепился взглядом в доброго вестника. Немигающий взгляд застыл.
– Вот как? – прошипел Макдонелл.
Рене кивнул, а с уст Финтана сошел тяжелый вздох. Он провел рукой по лицу и, прикрыв рот, уставился на огонь.
– Что до остальных – право, Финтан, молю тебя, не губи своей жизни, – просил Рене. – Что Дрейк, что Норрейс – кара найдет их обоих.
– Ваша вера в Божье провидение заслуживает восхищения, – горько усмехнулся Финтан.
– Не столько вера, сколько знание. Оба они имеют много врагов на суше и в море, – молвил Рене.
– Аминь, – Макдонелл не отводил взгляда от огня, перекрестился и прижал кулак к холодным бледным губам.
Огонь слабел. Молчание и сумрак воцарились в разоренном замке, который с унылым смирением ждал окончательной своей гибели.
– Ты можешь уехать со мной, – произнес Рене.
Угрюмый взгляд поднялся.
– Здесь небезопасно, – продолжил Готье. – Замок ветшает на глазах. Ты человек, как бы горе и несчастья ни пытались тебя лишить человеческого облика. Я хочу тебе помочь.
Макдонелл помотал головой, снисходительно оценивая графа взглядом.
– Знаешь, что я сделал первым делом после того… дела? – с едкой злостью в голосе бросил Финтан.
Граф Готье поджал губы и замотал головой.
– Я выгреб золото, – сказал Финтан. – И направился корабельной крысой к своему отцу. Он был жив. Во время резни он был на материке. Боялся ли я, что меня поймают и убьют? Не знаю. Я не был уверен, что на самом деле жив. Я и сейчас не уверен, но я боялся погибнуть, так и не простившись с отцом, даже не попытавшись.
Финтан умолк, сведя брови и глядя на огонь. Последнее дыхание жадно обгладывало полусгоревшие поленья. Ирландец поднялся на ноги и небрежно бросил в огонь обломок не то двери, не то мебели. С большой охотой пламя возликовало, сырое дерево жалостливо зашипело, поднялся пар. Это шипение продолжалось долго, ведь время тянется дольше, когда в воздухе стоит нерассказанное и не исполненное намерение, а сейчас замок Данлюс был этим полон более, чем когда-либо.
– Он меня проклял, – произнес Финтан, медленно оборачиваясь на графа.
Тот замер и беззвучно глотал воздух, его рот приоткрывался вновь и вновь, резко и судорожно, глаза бегали, он искал слова и не находил.
– Единственный человек, оставшийся в живых, проклял меня за то, что я не умер там вместе с остальными, – говорил Финтан, как будто эти объяснения были нужны. – Посмотри мне в глаза: чем ты мне можешь помочь?
– Ничем, – согласно кивнул Рене. – Ты пережил больше, чем способна вынести человеческая душа. Я не знаю твоего горя, и лишь от твоих слов все внутри меня содрогается. Если и есть кто-то, кто может тебе помочь, – это ты сам, Финтан Макдонелл.
Огонь продолжал шипеть змеей. Запах сырой гнили медленно стелился в холодном воздухе.
– Ты поможешь себе сам, уехав со мной во Францию, – глаза Рене уставились вперед, точно у восточного заклинателя диких зверей.
Финтан перевел дыхание и отшагнул в сторону. Затем сделал еще один шаг.
– Я умею обращаться невидимой тенью. Езжай домой, граф, и я поеду следом, – тихо молвил Макдонелл.
Радостный вздох облегчения вырвался из груди графа.
– Приезжай в поместье Готье, что на юге Франции, – просил граф. – Доберись до Оверни. Там я встречу тебя. Я напишу письмо, где объясню, кто ты и куда держишь путь.
– Если меня, Макдонелла, схватят с таким письмом, болтаться нам двоим на одной перекладине, – Финтан почесал тонкую шею.
– Ты же умеешь обращаться тенью? – прищурившись, спросил Рене.
– Ты назвал два имени, – Финтан нахмурился, пытаясь их припомнить. – Повтори их.
– Френсис Дрейк и Джон Норрейс? – переспросил Готье.
– Кажется, да, – голос не подвел, не дрогнул. – Скажи мне, где они сейчас, чтобы избежать встречи с ними. Не думаю, что они запомнили лицо – одним ирландцем больше, одним меньше…
Страшный оскал резко искривил губы Финтана резкой вспышкой, но так же быстро и угас.
– Дрейк, как мне помнится, в своей крепости, Плимуте, если еще не отбыл в Италию, – протянул юный граф, силясь припомнить все в подробностях. – Норрейс должен быть с ним.
Финтан кивнул, до боли стиснув зубы.
– У меня
