Но Свенельд – честен. После гибели Святослава он мог бы и сам посягнуть на киевский стол. Силы, славы и опыта хватило бы. А у Ярополка – ни воинской славы, ни казны большой. Правда, за Ярополком была Гора. Боярство киевское. Тот же Блуд, на которого сейчас насел Артём. Зато у Свенельда – сорок лет воинской жизни. У Свенельда – опытные гридни, ходившие на Хузарию и Булгарию, дравшиеся с самим кесарем ромейским Цимисхием. И вся добыча, взятая войском Святослава в его славных походах. Свенельд немолод, но у него есть сын Лют, славный воевода, единственный, кто уцелел из ближников великого князя Святослава, если не считать воеводы Серегея. Значит, есть кому принять власть, если старость возьмет свое.
Но честен Свенельд. Сдержал клятву, данную отцу Ярополка Святославу. Отдал княжью долю. Более того, сам сел рядом с молодым киевским князем, оставив земли свои сыну Люту. И помог Ярополку удержать вотчину. Опытен Свенельд. Вот и сейчас не торопится сказать свое слово. Смотрит князь-воевода на двух братьев, Артёма и Богуслава, – и дивится тому, как они непохожи. Младший – высоченный, плечистый, белобрысый, лицом – чистый кривич, а нравом – пылкий, истый южанин. Старший же невысок, темноволос, внешне спокоен. И голос у него ровный. Ни намека на гнев или угрозу.
– Если ты хочешь сказать, боярин, что мой брат врет, так и говори.
– Нет-нет, воевода! – поспешно произнес боярин Блуд и даже рукой махнул: мол, ничего подобного и быть не может.
Свенельд чуть заметно усмехнулся – уголком рта. Блуд – недруг. Однако умен и хитер. В делах ловок. За то и ценим был Ольгой и Святославом. А ныне – Ярополком.
Хотелось бы Свенельду, чтоб сказал сейчас Блуд: врет гридень Богуслав. Скажи он так – и любой из братьев вправе потребовать божьего суда. Причем, если суда потребует младший, у Блуда еще есть надежда выставить более сильного поединщика из гридней, а если старший? Ярополк знал нескольких воев, способных выйти на поединок с воеводой Артёмом. Но ни один из них не станет драться за Блуда. А из прочих никто не рискнет.
Нет, не скажет Блуд, что врет гридень Богуслав. Лучше от своих людей откажется.
– Я не спорю, княже! – Губы моравского боярина растянула сладкая улыбка. – Может, и переведывался кто из соплеменников моих с копчеными, так то закон не возбраняет. Вот и отец твой тоже с печенегами дела имеет. И не только он. Верно я говорю? – Блуд обернулся к князь-воеводе Свенельду. Будто бы за поддержкой. А на самом деле – с намеком. Есть и у Свенельда связи с печенегами. Причем не только с замиренными, такими как Цапон, но и с дикими. И Блуд об этом знает.
Свенельду плевать на то, что пронюхал Блуд. Он глядит на сыновей воеводы Серегея… И взгляд этот – недобрый. Завидует князь-воевода. У него ведь три сына было. Старшего еще в отрочестве медведь на охоте заломал. Младшего ромеи убили. Только Лют один и остался.
Должно быть, почуял боярин Блуд недобрую эту зависть и решил, что не расположен князь-воевода к братьям Серегеевичам.
Может, и так. Но все равно Блуд ошибся. Не на его стороне Свенельд. Впрочем, он и не на стороне братьев. Князь-воевода – исключительно на своей собственной стороне. И на стороне великого князя, конечно, если это не во вред самому Свенельду.
Ошибся Блуд, однако на сей раз Свенельд его поддержал:
– Верно. – Но тут же уточнил: – Однако не с теми копчеными, кто к нам немирен.
– Вот и я говорю! – обрадовался Блуд. – Разве ты, гридень, видел, что те печенеги худое княжьим людям делали или убили кого?
– Они хотели убить меня! – воскликнул Славка.
– Откуда знаешь? Хотели бы – убили. Сам помысли, великий князь: можно ли поверить, что две сотни степняков не смогли убить одного гридня, вдобавок связанного, когда того же гридня, притом свободного и оружного, двое обратали?
– Врасплох меня взяли! – возмутился Славка.
Блуд развел руками, а Ярополк неодобрительно поджал губы. Это не только Славке, но и ему хула: такие, выходит, у великого князя гридни, что их можно взять врасплох.
Славка прикусил язык: понял, что он на волосок от того, чтоб лишиться золотого пояса.
Вновь подал голос Свенельд.
– Допустим, ты прав, боярин моравский, – произнес князь-воевода. – И печенеги то были мирные, и людишки твои гридню этому худого не желали. Но гридень Богуслав – княжий дружинник. Посягнуть на него, отнять у него клинок и свободу – это преступление против нашего князя.
– Да шутковали они! – воскликнул Блуд. – Баловались!
– Допустим, – кивнул Свенельд. – А теперь пошутили – будет. А теперь верни-ка, боярин, оружие княжьему дружиннику. И немедля.
– Да как же я его верну, если я понятия не имею, где мои люди!
– Твои люди, – с нажимом произнес Свенельд. – Тебе за них ответ держать.
– Да он сам виноват! – с привзвизгом воскликнул Блуд. – Хорош дружинник, у которого меч отобрать можно! – Но заметив неодобрительный взгляд Ярополка, спохватился: – Вернут они его зброю, княже, не сомневайся. Как у меня на подворье появятся, я с них немедленно спрошу! И накажу примерно, чтоб не баловали. У меня все по закону. Отняли имущество у княжьего человека – должны вернуть. Или возместить. Так ведь по Правде?
– Ты не понял, боярин, – холодно произнес Артём. – Князь-воевода тебе что сказал? Меч дружинника принадлежит князю. Не у брата моего оружие отняли – у великого князя киевского. Может, тебе напомнить, что по Правде положено за хищение зброи у князя? Напомнить?
– Твои люди – твой ответ, – сказал Свенельд. – Виру тебе князь сам назначит (Ярополк кивнул). Людей твоих, как вернутся, немедля к князю. Может, он их и помилует – не станет руки рубить. Хотя по Правде можно бы им и головы с плеч. Напасть на дружинника, который нес княжий дозор, – за такое жизнью платят. И о печенегах тех, с которыми якшались, тоже следует спросить. Крепко спросить.
– Да-да! – быстро подхватил Ярополк. – Я так же думаю. Приведи мне этих злодеев, Блуд, да не медли!
Боярин склонился почтительно, но всем, кроме Ярополка, уже было понятно: если кто и доставит этих моравов в терем княжеский, то уж точно не Блуд.
– Врать князю, конечно, негоже, а все-таки хорошо, что я сказал, будто ты по моему приказу в степи был, – заметил Артём, когда братья покинули княжий терем. – А с копчеными этими нам надлежит разобраться. Не может такого быть, чтоб целая ватажка степняков на наших землях так вот запросто потерялась. Ладно, поехали домой. Послушаем, что батя скажет. Да и перекусим заодно. Ты небось голодный, братик?
– Турицу съел бы, – пылко ответил Славка.
До Киева он добрался пополудни – и сразу в Детинец.
– Как дома? – спросил Славка.
