Едва его глаза привыкли к тусклому свету, который проникал в начало туннеля, он вынул револьвер и знаком приказал кафрам следовать за ним. Они шли вдоль прохода очень медленно, чтобы внезапная вспышка солнечного света не ослепила их.
Бенита ожидала с бьющимся сердцем. Прошло некоторое время — она не заметила сколько, — и вдруг тишину нарушил ружейный выстрел. Бенита не выдержала и бросилась по извилистому туннелю. Очутившись около выхода, она увидела, что двое европейцев, сцепившись, катаются на земле, а кафры прыгают рядом, ловя момент, чтобы схватить одного из них. Это им удалось как раз в ту минуту, когда Бенита вышла на поверхность. Роберт встал, отряхивая пыль с ладоней и колен.
— Нечего сказать, премилый джентльмен этот Джейкоб Мейер, — повторил он. — Я мог застрелить его, он стоял ко мне спиной, но не сделал этого по вашей просьбе. Потом я оступился на больную ногу, тогда он обернулся и выстрелил из ружья. Вот, посмотри, — и он показал на свое задетое пулей ухо. — К счастью, я схватил его раньше, чем он успел сделать второй выстрел.
Бенита не могла выговорить ни слова, ее сердце было слишком переполнено благодарностью. Она только схватила руку Роберта и поцеловала ее, потом посмотрела на Джейкоба.
Он лежал на спине, и двое рослых зулусов держали его за ноги и за руки. Губы Мейера растрескались, посинели, распухли, лицо потемнело, и только глаза были полны огня и ненависти.
— Я вас знаю, — прохрипел он, обращаясь к Роберту, — вы тоже призрак, призрак того утопленника. Не то моя пуля убила бы вас!
— Да, мистер Мейер, — ответил Сеймур, — это верно, я призрак. Ну-ка, парни, возьмите эту веревку и хорошенько свяжите да обыщите его. В этом кармане у него револьвер.
Кафры повиновались, и вскоре Мейер был обезоружен и привязан к дереву.
— Воды, — простонал он. — Уже много дней я пил только росу, которую слизывал с листьев.
Тронутая его страданиями, Бенита побежала к колодцу и вернулась с кружкой воды. Один из кафров поднес ее к губам Мейера, и тот с жадностью выпил воду. Оставив одного из зулусов сторожить пленника, Бенита с Робертом и другим зулусом вернулись в пещеру. С величайшими предосторожностями они перенесли мистера Клиффорда на пологе палатки наружу и положили его возле скалы. Он слабым голосом благодарил их за то, что они дали ему возможность еще раз насладиться дневным светом. При виде старика ярость Мейера разгорелась с новой силой.
— Как жаль, что я не убил вас раньше, — прошипел он, — она бы давно принадлежала мне. Это вы стояли между нами.
— Послушайте, дружище, — перебил его Роберт, — я вам все прощу, но если вы будете болтать о мисс Клиффорд, то я не посмотрю на то, помешанный вы или нет, и отдам вас в руки этих кафров, которые разделаются с вами по заслугам.
Джейкоб Мейер понял и замолчал. Ему дали еще попить и поесть из тех запасов, что они принесли с собой; он с жадностью проглотил еду.
— В состоянии ли вы теперь слушать меня спокойно? — спросил Роберт, когда тот покончил с едой. — Тогда слушайте: я могу вам сообщить приятную новость. Клад, который вы искали, наконец нашелся. Мы дадим вам половину золота, один из фургонов и несколько быков, чтобы вы могли убраться отсюда навсегда. И если только я встречу вас прежде, чем мы достигнем цивилизованных мест, то застрелю, как собаку.
— Вы лжете, — мрачно изрек Мейер. — Вы хотите заставить меня уйти в эти дикие места, чтобы меня убили макаланга или матабеле.
— Хорошо, — воскликнул Роберт, — развяжите его, парни, и ведите за мной. Пусть посмотрит, лгу ли я.
Зажгли фонари, и оба рослых зулуса потащили Джейкоба. Роберт и Бенита шли сзади. Сначала Мейер отчаянно отбивался, потом, видя, что вырваться ему не удастся, покорился и пошел, стуча зубами от страха.
— Это жестоко, — запротестовала Бенита.
— Ему не повредит, — успокоил ее Роберт. — Это очень слабое искупление за те страдания, которые он причинил другим. Да и потом, ведь он увидит то, к чему так пламенно стремился.
Джейкоба подвели к подножию распятия; тут Мейера, казалось охватил приступ лихорадки. Потом его протолкнули в проход под отодвинутой плитой и повели вниз по ступеням. Так они дошли до сокровищницы.
— Вот, смотрите, — сказал Роберт и, вытащив свой охотничий нож, взрезал один из кожаных мешков. Оттуда мгновенно хлынул целый поток слитков и самородков. — Ну что, лгун ли я? — спросил он Джейкоба.
При виде всех этих богатств страх, казалось, оставил Мейера. В его взгляде засветилась хитрость.
— Какое великолепие! — вскричал он. — Ведь это превосходит все то, о чем я мечтал; да тут горы золота! Я просто стану царем! Нет, нет, все это сон — как и все остальное. Я никак не могу этому поверить. Развяжите мне руки, чтобы я мог потрогать его и убедиться, что это не сон.
— Развяжите его, — сказал Роберт, вынимая в то же время револьвер и наставляя его дуло на Джейкоба, — не бойтесь, он не может быть опасен для нас.
Кафры повиновались. Почувствовав себя свободным, Джейкоб бросился к распоротому мешку и погрузил свои руки в золото.
— Это не сон, не сон! — закричал он, зарывая руки в слитки. — Золото, золото. Сотни тысяч фунтов золота. Давайте делиться, молодой человек. Я не стану вас убивать, как собирался. Берите себе девушку, а мне уступите все золото, — предложил он, перебирая слитки жадными руками.
И в полном упоении, обезумев от восторга, он начал осыпать золотыми блестками свою голову и тело.
— Новый вариант мифа о Данае, — начал было Роберт саркастическим тоном и вдруг остановился, потому что лицо Джейкоба внезапно изменилось, изменилось страшно. Оно покрылось землисто-серой бледностью, глаза выкатились. Он свалился бы в открытый люк, если бы один из кафров не оттолкнул его в сторону. Мейер протянул руки, точно отпихивая от себя что-то, и весь задрожал; казалось, даже волосы у него на голове приподнялись. Он отступил к отдаленной стене и там замер. Его губы быстро-быстро зашевелились, но — и в этом заключалось самое страшное из происходившего — из них не вырвалось ни звука. Вдруг его глаза закатились так, что остались видны только белки, все лицо покрылось потом, точно облитое водой, и, не проронив ни единого звука, он грохнулся ничком и замер.
Вся эта сцена была столь ужасна, что оба кафра с воем вылетели из сокровищницы и пустились бежать вверх по лестнице. Роберт бросился к Мейеру, перевернул его на спину, положил руку ему на грудь и приподнял веки.
— Мертв, — сказал он. — Голод, переутомление мозга, сердце — все вместе убило его.
— Может быть, и так, — чуть слышно произнесла Бенита и тоже повернулась и поспешила оставить сокровищницу.
