— Нет! — прошипел я. — Нет и еще раз нет! Ты даже не представляешь себе, как обозлились боги! Они готовы покарать тебя за этот проступок! Тебе остается благодарить бессмертных за то, что они наградили меня великолепной памятью. Может быть, мне удастся вновь нарисовать карты со всеми опорными пунктами римлян, в которых они хранят свои запасы продовольствия.
— Ты хочешь сказать, друид, что сможешь сделать это? — Гедомо взглянул на меня с удивлением, по выражению его лица я понял, что он мне не верит.
— Помоги мне добраться до лагеря Верцингеторига! Но смотри: если в пути со мной что-нибудь случится, то боги тебе этого не простят! Чтобы моя память не подвела меня, мне нужна хорошая еда и отменное вино!..
Я сорвался на крик. Честно говоря, я орал, чтобы заставить себя перебороть собственный страх и избавиться от того нервного напряжения, которое мне пришлось испытывать последние полчаса.
— Да… Конечно, друид… — прошептал Гедомо и сделал знак воину, который тут же подъехал к нам. — Позаботься о том, — сказал ему вождь карнутов, — чтобы по пути в лагерь царя арвернов с друидом ничего не случилось! Ты и твои братья отвечаете жизнью за здоровье этого уважаемого кельта!
— Да будет так, Гедомо! — закричал всадник, а сопровождавшие его братья достали мечи и подняли их вверх, издав торжествующий клич. Похоже, приказ охранять друида они посчитали огромной честью для себя.
Я попрощался с Боа, не проявляя никаких чувств; так, как должен прощаться с женщиной друид, когда на него устремлены взгляды сотен воинов. На самом деле мне было очень тяжело. Долгими зимними ночами мы с Боа дарили друг другу немного тепла. Я и она знали, что рядом есть человек, которому можно излить душу. Иногда ночью мы сжимали друг друга в объятиях, словно двое испуганных маленьких детей, заблудившихся в темном лесу.
— Боа, — тихо сказал я, — возможно, однажды в Кенабе появится грек, который будет искать меня. Скажи ему, что я отправился к Верцингеторигу, а затем собираюсь поехать в Массилию. Пусть он следует за мной.
— Как зовут этого грека? — спросила Боа.
— Криксос. Он мой раб, но ты не должна удивляться, если он будет выдавать себя за вольноотпущенника или за торговца. Его зовут Криксос, ты запомнила это имя?
— Да, — ответила Боа и незаметно погладила мою левую ногу. — Скажи, ты когда-нибудь вернешься?
Ее глаза стали влажными от слез.
— Нет, Боа. Мы больше никогда не увидимся.
Через некоторое время мы покинули Кенаб и направились к лагерю, в котором Верцингеториг собирал войска. От сопровождавших меня воинов я узнал, что верховный друид Галлии во время ежегодного собрания в лесу карнутов решил объявить священную войну римлянам. А молодой царь арвернов Верцингеториг, который вот уже несколько месяцев добивался принятия этого решения, должен был возглавить военный поход. Друиды вернулись в свои племена и сказали вождям, что они, а также их воины и племена, которые платят им дань, должны безоговорочно подчиняться всем приказам Верцингеторига. Эдуи, арверны, секваны наконец-то смогли объединиться и собирались сражаться под предводительством одного полководца, а не множества враждующих между собой вождей и князей. Благодаря своему влиянию друиды смогли осуществить то, что всего лишь полгода назад казалось невозможным. Галлия объединилась, чтобы изгнать римлян. Казалось, что часы Цезаря сочтены.
На самом деле, я не особо удивился, услышав рассказ о том, как неугомонный Верцингеториг со своими отчаянными воинами вернулся в родной оппидум, расправился со всеми своими врагами и провозгласил себя царем арвернов. Нет, долготерпение никогда не было одной из его добродетелей. Но я ни мгновения не сомневался в том, что молодому полководцу оно понадобится, если он хочет победить самого Цезаря.
О численности кельтского войска ходили самые невероятные слухи. Почти все считали огромным преимуществом тот факт, что Верцингеториг много лет служил в армии римлян и был прекрасно знаком со стратегией и тактикой Цезаря. В лице молодого арверна проконсулу противостоял противник, который знал, как римляне ведут военные действия. Верцингеторигу были известны все сильные и слабые стороны римского войска, но, что еще важнее, он был лично знаком с проконсулом Гаем Юлием Цезарем! Я был уверен, что кельты смогут одержать победу.
Царь арвернов встретил меня с распростертыми объятиями. Он был так рад видеть меня, что не рассчитал своих сил, — когда он обнял меня как старого друга, мои ноги оторвались от земли. Сообразив, что переусердствовал, Верцингеториг отпустил меня, и я тут же упал, но меня подхватили оба брата, которые в пути обращались со мной так, словно я был настоящим князем.
Царь арвернов не собирался ждать, он хотел действовать немедленно. Мне казалось, что он излучает силу и энергию. В то же время Верцингеториг понимал, как важно правильно спланировать поход против Цезаря — ничего нельзя было оставлять на волю случая. Я снял с пояса золотой амулет, изображавший Ойффигнеикса, и отдал его человеку, в чьих руках была теперь судьба всей Галлии.
— Он понадобится тебе, Верцингеториг, царь арвернов и предводитель всех кельтских племен!
Сжав статуэтку в руке, Верцингеториг ответил:
— Ты приносишь мне удачу, друид. Идем в мою палатку. Карнутские разведчики сообщили мне, что ты можешь по памяти нарисовать карты, на которых будут нанесены места расположения всех римских опорных пунктов и складов с провизией.
Да, друиды правы, утверждая, что любые написанные слова портят память человека, превращая ее в изъеденное червями яблоко. Тот же, кто в течение многих лет учит наизусть тысячи священных стихов, обладает удивительной способностью бессознательно в мельчайших подробностях запоминать необходимую ему информацию. Я даже удивился тому, насколько легко смог по памяти нарисовать карту Галлии. Уверенно проводя пером по папирусу, я наносил очертания рек и гор, заштриховывал местность, поросшую лесами, и отмечал все римские склады продовольствия, а также дороги, по которым подвозили продовольствие и снаряжение.
Стоя у меня за спиной, Верцингеториг с удивлением следил за моей работой.
— Этот Юлий подохнет здесь от голода, — бормотал он себе под нос. — Я уничтожу Цезаря его собственным оружием. Вот теперь-то мы и проверим, в самом ли деле боги благоволят к нему!
Царь арвернов показал на карту и несколько раз постучал пальцем по кружку, под которым я написал «Нарбо»[79]. Этот город располагался немного западнее Массилии.
— Цезарь сейчас здесь. Он прилагает все усилия, чтобы защитить границы своей провинции в этих местах, — Верцингеториг провел пальцем по карте и показал на местность восточнее Кенаба. — В этих землях, принадлежащих сеннонам[80] и лингонам, зимует его войско. А мы находимся как раз между ними. Вспомни слова Цезаря, друид. Он не раз повторял, что галльского кабана нельзя съесть целиком. Я буду действовать так же, как действовал он. Наши войска уничтожат его легионы один за другим.
