Пространство между двумя щитами, длиной в пять-шесть локтей и такой же ширины, превратилось в садок, сплошь заполненный рыбой: там бились тысячи форелей. Даже сам Ирт поразился успеху своей затеи: в стране тон-кролов не было такого изобилия рыбы.
Рыболовы развеселились. С громкими криками, схватившись за руки, они заплясали по хрустящей гальке, принялись бороться, а потом, расшалившись, начали наскакивать на Ирта, стараясь ударить его плечом так, чтобы сбить с ног. Низенький плечистый Ирт, не шелохнувшись, выдерживал удары и вдруг, когда на него налетел нескладный долговязый Отс, мгновенно отскочил в сторону. Отс упал в воду, в кипящую массу форелей. Он вынырнул с большой форелью в зубах, вызвав сумасшедший хохот товарищей.
Обрадованные удачей, рыболовы решили наготовить рыбы впрок – на дорогу. Можно было закоптить ее или завялить.
Ирт вспомнил, что видел около моря углубление – нечто вроде высушенного солицем пруда, на дне которого остались кристаллы соли. Она оказалась слегка горьковатой, но вполне пригодной для употребления.
Соль в стране тон-кролов ценилась дорого, так как ее привозили издалека. Деловитый Гурм тотчас сообразил, что неплохо было бы ездить на море за даровым товаром. Его воображению представился новый корабль… нет, два, три корабля, принадлежащие ему, Гурму, и до бортов наполненные драгоценным грузом, добытым рабами. В другой раз он уже не будет таким дураком и не позволит невольникам обмануть себя.
Гурм вспомнил о происшедшем с великой злобой. Хорошо еще, что Фаттар оказался не таким уж злопамятным. Ведь что мешало вождю круминов и его людям, сбив цепи, пуститься в погоню за тон-кролами и перестрелять их всех из луков? Зато если бы ему, Гурму, удалось захватить в свои руки Фаттара, он казнил бы его страшной казнью…
Через несколько часов близ лагеря протянулись от дерева к дереву веревки из гибкой и прочной коры мелколиственного кустарника, который тон-кролы называли кожевенным. На веревках развешаны были вычищенные и посоленные форели. Из расставленных на земле тыквенных мисок доносился вкусный запах ухи, сваренной с диким луком и чесноком. Уху, правда, приходилось хлебать через край, а рыбу доставать пальцами, но это никого не смущало.
На ложе из душистых трав, в безопасности от комаров, ночь провели прекрасно. Даже Фран, вторично выпивший вечером отвар валерианы, спал спокойно.
Лорг с утра принялся мастерить лук. Долгая практика показала тон-кролам, что лучшие породы дерева для луков – это вяз, яблоня, орешник. Вязов и яблонь поблизости не было, но Лорг, когда искал тыквы, видел на холмах кудрявые орешники. Он срезал несколько длинных ровных палок. Дома, делая лук, употребляли выдержанное дерево, которое сохло на воздухе, в укрытии от солнца, по крайней мере два-три года. Теперь, по совету Ирта, мальчик решил подсушить палку на огне. Вбив два высоких кола с развилками, он положил на них прямую, очищенную от коры орешину, которую выбрал для лука, и развел под ней небольшой костер. Несколько часов Лорг терпеливо поддерживал огонь и поворачивал палку. Наконец она стала значительно легче и тверже.
И тогда Лорг начал обстругивать заготовку. К концам палка утончалась, но не настолько, чтобы утратить прочность. Строгая, мальчик время от времени пробовал упругость лука и думал, из чего бы сделать тетиву. Из той коры, на которой вялились форели? Она хоть и крепка, но порвется при первом же выстреле. Можно было бы сплести хорошую бечевку из конопли, как это делалось в Бас-Турге, но здесь конопля не росла. Выход из затруднения нашел Ирт. Тон-кролы носили высокие мягкие сапоги из коровьей кожи, а чтобы голенища не сваливались, подвязывали их под коленом прочными сыромятными ремешками. Из этих ремешков Ирт и свил отличную тетиву.
Лорг с силой натянул лук, спустил тетиву, и она зажужжала почти так же громко, как у его старого лука, оставшегося на корабле. Мальчик захохотал от удовольствия. Теперь оставалось наготовить стрел. Хорошую прямую стрелу сделать трудно, и одному Лоргу пришлось бы заниматься этим слишком долго. Ему помогли молодые воины: общие интересы требовали, чтобы в их маленьком отряде, затерянном в неведомой глуши, оказался хотя бы один лук.
В дело опять пошли ореховые палки. Обрезав их до нужной длины, каждую осторожно раскололи на четыре части, подсушили над костром, стараясь, чтоб заготовки не коробились, а потом обстрогали кинжалами.
Пока одни строгали стрелы, другие отправились на морской берег и принесли оттуда множество птичьих перьев. Ирт выбрал лучшие из них и оснастил стрелы, привязав перья тонкими полосками крепкой коры. Стрелы, конечно, были недостаточно гладки и прямы, а главное, у них не было бронзовых наконечников. Но этому горю помочь не смогли: наконечники пришлось сделать из острых камешков, набранных на морском берегу.
Лорг имел теперь лук и дюжину стрел. Ему не терпелось попробовать новое оружие, но было уже совсем темно, когда работа закончилась, и пробу пришлось отложить до следующего дня.
Лорг просыпался ночью раз десять. То ему чудилось, что у него украли лук, и он в испуге шарил возле себя рукой, то казалось ему, что давно уже рассвело и пора вставать.
Наконец ночные тревоги кончились, и мальчик первым выскочил из шалаша, разметав закрывавшее вход сено.
На широком пляже был вбит кол, обмотанный травой, и Лорг начал стрелять в цель. Поначалу дело не клеилось: мальчик еще не привык к новому луку, да и к стрелам тоже надо было приспособиться. У каждой стрелы была своя особенность, в зависимости от того, насколько точно она была выстрогана и какими перьями оснащена. Одна стрела при полете всегда забирала вправо, другая влево, третья описывала волнообразную линию, а четвертая легонько подвывала…
До самого полудня упражнялся Лорг, и его с трудом уговорили поесть.
Но вот стрелы стали попадать в цель почти без промаха. С тремя товарищами Лорг отправился на охоту, и через несколько часов они принесли связку гусей, уток и черноголового лебедя. Правда, три стрелы пропали и притом из числа лучших, но Ирт утешил мальчика:
– Стрел тебе будет сколько угодно. А вот сделать еще три-четыре лука необходимо.
Само собой получилось так, что на суше главой отряда стал Ирт, и даже сам суровый Гурм ничего не решался предпринимать без его согласия. Низенький, сухощавый, но крепкий и жилистый, Ирт знал множество ремесел, был умелым охотником и рыболовом; он мог сделать силки для кролика и капкан на медведя, мог приманить голосом любую птицу, сплести сети и верши…
Совет, или, вернее, приказ, Ирта был выполнен беспрекословно. Через несколько дней у тон-кролов появилось еще четыре хороших лука, и они наготовили сотни две стрел. Правда, запаса кожаных шнурков хватило только на две тетивы.
